В бою я разъяренный лев,
и дротики — мои клыки,
а мечи — когти.
Время — мой раб,
а Щедрость — моя пленница,
земля — мое жилище,
а люди на ней — мои гости.
Махмуд Тай изложил все эти обстоятельства гурхану и сказал: «Султан неискренен и более не заплатит дань», гурхан, со своей стороны, не оказал посланникам султана особых почестей и не уделил им большого внимания.
Когда султан с триумфом вернулся из похода против кифчаков в Хорезм, столицу своего королевства, он начал строить планы завоевания Трансоксании, направив войско в Бухару и рассылая повсюду секретные послания и раздавая всем обещания, в особенности стараясь убедить султана Усмана. Всем наскучило долгое правление гурхана и все невзлюбили его чиновников по сбору налогов (manṣūbān-i-ʽummāl) и местных правителей (muqalladān-i-aʽmāl), которые, в противоположность своим прежним обычаям, стали чинить беззаконие и притеснения. И потому все приняли предложение султана, которое воодушевило их и обрадовало; и султан повернул от Бухары назад с условием, что вернется на следующий год, чтобы напасть на гурхана.
А на востоке эмиры гурхана также стали дышать воздухом мятежа. В то время Кучлук /91/ находился при гурхане и не мог, как он того желал, открыто пойти против него. Когда он услыхал о том, что удача изменила ему и королевство его зашаталось, он стал просить разрешения вернуться и собрать разрозненные остатки его войск, рассеянные повсюду, чтобы прийти ему на помощь. Эта отговорка пришлась по нраву гурхану, и он поверил его словам, которые исходили из источника лжи и из глубин неправедности. Он одарил его парадными одеждами и пожаловал ему титул Кучлук-хана[980]. Когда он уехал, гурхан пожалел, что отпустил его —
И он стал сожалеть,
когда сожаления были бесполезны.
Он послал за местными правителями, которые были его эмирами и доверенными лицами, такими как Усман и другие. А султан Усман просил в жены дочь гурхана и получил отказ. Поэтому он был преисполнен обиды на него и не подчинился приказанию явиться. Вместо того он отправил посыльного к султану Мухаммеду, чтобы заявить ему о своей верности. Он также прочел хутбу и отчеканил монеты в Самарканде в честь султана и открыто восстал против гурхана. Когда известие об этом дошли до последнего, он собрал тридцать тысяч человек и послал их войной на султана Усмана. Он вновь завоевал Самарканд, но не велел причинять ему большого вреда, поскольку считал его своим сокровищем. Но когда Кучлук собрал силы в более отдаленных областях и стал нападать на его земли и разорять их, он отвел свои войска от Самарканда, чтобы дать ему отпор, и послал их против него. Узнав о смуте, устроенной Кучлуком, и о том, что гурхан послал свои войска, чтобы разбить и изгнать его, султан воспользовался этой возможностью и отправился в Самарканд. Султан султанов вышел встретить его и передал королевство Самарканд в его руки. Оттуда они вместе выступили против гурхана и наконец пришли к Таразу, где находился Тайнгу с огромной армией. Он также собрал свое войско и вышел, чтобы вступить в бой. Когда два войска стали друг против друга, обе стороны перешли в наступление, и правое крыло каждой армии смяло противостоящее ему левое крыло неприятеля, после чего обе стороны отвели войска. Вслед за этим армия гурхана отступила, а Таянгу был взят в плен, и султан также отступил. Когда они ушли, войско китаев стало чинить грабежи и убийства и разорение в городах и деревнях и среди крестьян. Когда китаи появились перед Баласакуном, жители города, которые решили, что это край должен быть завоеван султаном, отказались впустить их; более того, они вступили с ними в бой и отчаянно сражались в течение шестнадцати дней, думая, что султан преследует их по пятам. Махмуд Тай и эмиры пытались договориться с ними и увещевали их, но они им так и не поверили. Наконец войско китаев, которое располагалось по всем сторонам, открытое для нападения, было собрано вместе, после чего они погнали слонов, которых захватили у султана, на городские ворота и разрушили их. После этого их войска, подошедшие со всех сторон, вступили в город, где они взяли в руки мечи и не пощадили никого. Три дня и три ночи они избивали жителей, и среди убитых было насчитано сорок семь тысяч знатных горожан, а войско гурхана воодушевилось от огромного количества добычи. А сокровищницы хана в то время опустели, частью из-за воровства, а частью после уплаты жалований и вознаграждений, и Махмуд Тай, опасаясь, что алчный взгляд мог упасть на его собственные богатства, которые превосходили сокровища Каруна, предложил, вновь собрать денег для тайной казны, которую войско захватило у Кучлука. Но когда эмиры услыхали об этом намерении, они стали упираться и разволновались, и стали дышать воздухом независимости и мятежа. Тем временем Кучлук вновь приготовился действовать, и когда он услыхал, что гурхан был разъединен со своей армией, /93/ что города и деревни страдали от притеснения, а большая часть войска отдалилась от него, он вновь воспользовался представившейся возможностью и, обрушившись на них, как молния из тучи, захватил их врасплох. И сказал Господь Всемогущий: «Разве ты не видел, что мы послали диаволов против неверных, чтобы они их усиленно подстрекали?»[981] Все его войско рассеялось и было далеко, и поскольку у него не было иного выбора, он предпринял попытку засвидетельствовать ему свое почтение и был готов унизиться перед ним; но Кучлук не допустил этого и оказал ему почтение, отнесясь к нему как к своему отцу и пощадив его чувства. А гурхан сосватал для себя дочь одного могущественного эмира, которая своей красотой вызывали зависть у Венеры и Юпитера. Когда он стал подчиняться Кучлуку, последний забрал у него ту девушку для себя. Спустя год или два гурхан скончался[982], и ветер той династии утих после того, как она благополучно и счастливо правила в течение трех карнов и пяти лет[983], в течение которых никакая беда не коснулась подола их удачи. Но когда пришло время ее упадка и заката, тот, кто был узником в темнице, стал повелителем хана того народа, а гурхан получил могилу вместо жилища, и весь его народ пришел в смятение и отчаяние.
Когда пришло время, от того королевства не осталось следа; и вся эта пышность была ни к чему. Когда она есть, это дар, когда исчезает — боль; лучше не иметь ничего, чем такое богатство.
И сказал Господь Всемогущий: «[Их наказание] подобно наказанию, которому подвергся род Фир’ауна и те, что жили до них. Они отринули знамения своего Господа, и Мы погубили их за грехи и потопили род Фир’ауна. И все они были нечестивцами»[984].
[XI] / 94 / О ПОСЛЕДНИХ СОБЫТИЯХ В ЖИЗНИ СУЛТАНА МУХАММЕДА, О КОТОРЫХ СОХРАНИЛАСЬ ДОБРАЯ ПАМЯТЬ, И О РАССТРОЙСТВЕ ЕГО ДЕЛ
Когда в его гороскопе [власть] от восходящей звезды Удачи переходит к Анарете[985], означающей Бедствие, тогда солнце людского процветания, которое до того продевало голову в ворот восточного горизонта блаженства, склоняется к закату разочарования и сулящему несчастья западу, и нижняя точка пересечения орбит — точка дурного предзнаменования — становится причиной[986] его несчастья. И пусть он будет одарен избытком проницательности и сверхвеликой мудростью и будет украден опытом всей своей жизни среди людей, тем не менее каждое суждение, которое он высказывает, и каждое дело, за которое берется, становится источником зла и причиной смятения в его душе и мыслях, а каждое завершение, которого он ожидает, приводит к бедам и лишениям, так что и благоприятные планеты[987] становятся бессильны против могущества неблагоприятных[988], и свет его блестящего ума, который сверкал подобно луне в Море Темноты, прячется за покровом затмения и за завесой изумления и окутан туманом смущения, и кремень его желаний не высекает искр, и способы спасения сокрыты от него, и он теряет из виду ту цель, к которой ведет тропа добродетели, и покров безразличия опускается на его сердце и его глаза, так что все его действия не приводят ни к чему, кроме разочарования в его благом деле. И сказал Господь Всемогущий: «А когда Аллах пожелает людям зла, то нет возможности отвратить это, нету них помимо Него заступника»[989].