нуждам. И с чувством самоудовлетворения лицемерно корчить из себя
заботливого друга. А завтра я просто войду в этот погреб и достану все
доспехи, но не для княжества Мидлонского, а чтобы выжить! И для этого
важного мероприятия невеселый ход мыслей следовало перенастроить на
безбашенный позитив! Хотя бы попытаться…
Так как спалось все равно плохо, я поднялся на удивление раньше
остальных, вместе с утренней зарей, и принялся раздавать налево и
направо тонизирующие пинки, приговаривая:
— Ну-ка, давайте резче, служивые! Чему вас там на вашей армейке
учат? Сейчас я быстренько за железом туда и обратно, чтобы к этому
времени кофе уже дымился! И помчимся бегом домой, а то наше развеселое
цирковое пятно со всех спутников и деревьев видно. Нечего в этом
захудалом королевстве задерживаться.
Пока народ нехотя потягивался и зевал, я без лишних раздумий
схватил факел, зажег его, подошел к погребу и отворил дверь. Днем в
глубине спуска тьма, казалось, была еще гуще, чем ночью. Утро в степи
выдалось теплым, но изнутри склепа ледяным контрастным душем в лицо
пахнуло сыростью, и по спине маршем прошлись мурашки. Весь
положительный настрой, над которым довелось работать чуть ли не целую
ночь, за считанные секунды растворился в атмосфере.
Но я встряхнул головой, разбросав налипшие предательские мыслишки
о малодушном побеге, резко выдохнул и с уверенностью начал спуск.
Назад не оборачивался — смысла в этом не было. Никто из якобы друзей
сейчас не мог помочь мне даже подбадривающим жестом или взглядом.
Открытая настежь дверь пропускала дневной свет не более чем на
пять-семь ступенек, а дальше даже полыхающий факел с трудом отвоевывал
у темноты клочки пространства.
Поначалу ничто не омрачало движения вниз, но вскоре меня начало
беспокоить странное, неприятное ощущение. С каждым шагом в груди
противным колокольчиком нарастал звон тревоги. Еще через несколько
ступеней внезапно смолкли звуки просыпающейся степи за спиной. Начало
сдавливать голову, как под водой на глубине. Казалось, туда сейчас
что-то прорвется. Я не знал, каков мой самый сокровенный страх на
самом деле, и от мысли, что сейчас придется с ним встретиться,
становилось... страшно. Вдруг нестерпимо захотелось убежать из этого
странного места, придумать любую причину, чтобы вернуться обратно, к
солнечному свету. В мыслях я уже панически карабкался вверх по
ступенькам, но тело непослушно шагало дальше. Что там ждет впереди?
Кто? Почему голову охватил невидимый стальной обруч и тянет меня вниз?
Я все-таки обернулся назад. Выхода совсем не было видно. Тьма уже
обступила меня со всех сторон и продолжала тисками стягивать череп, а
ноги по-прежнему несли вглубь. Отчетливо было слышно, как грохочет
испуганное сердце.
Внезапно, без каких-либо внешних предпосылок и дуновений ветра,
погас факел. В кромешной тьме я споткнулся о корень и кубарем
покатился со ступенек. Когда удалось остановиться, я панически вжался
в стену, прислушиваясь к окружающим звукам, представляя, будто нечто
страшное склонилось совсем рядом и дышит мне в лицо. Но было тихо.
Ощупав лихорадочно карманы, я нашел зажигалку, и через несколько
сравнимых с вечностью секунд свет факела вновь прорвал темноту.
Обстановка вокруг изменилась. Похоже, мое падение завершилось уже в
самом склепе. Свет влился в небольшое прямоугольное помещение, осветив
его почти до дальнего противоположного конца. Стены, пол и низкий
потолок здесь были вымощены камнем, а в конце стоял невысокий
постамент, на котором кучей желтоватого железа приютились Живые
доспехи. При виде долгожданной цели смелости ничуть не прибавилось,
даже наоборот! После пары осторожных шагов тревога в груди забилась
диким зверем. Ну где же, где? Ведь вот — доспехи, значит, и то, о чем
предупреждали, должно появиться на свет. Ожидание кошмара становилось
невыносимым. Я начал лихорадочно осматриваться по сторонам в поисках
своего сокровенного ужаса. Кого же я встречу? Кого я так сильно боюсь?
И тут в дальнем углу, едва освещенном светом факела, в колыхающейся
тени, шевельнулся с трудом различимый силуэт. Мгновением позже я
смотрел в пустые глазницы мрачной безмолвной фигуре, которая
олицетворяла мой настоящий кошмар. Это была Смерть. Да, та самая,
жуткая, заставляющая кровь стынуть в жилах, Смерть с большой буквы.
Старуха в черном балахоне и с косой в руках.
И я все вспомнил! Как еще в детстве наткнулся на книжку со
страшными рассказами, прочел один из них, про нее и маленького
парнишку, которого она поймала. А в конце рассказа на картинке была
нарисована она. И я так испугался этой истории, что долго еще не мог
засыпать в одиночестве. И эта Смерть с тех пор засела глубоко в моем
подсознании, она несколько раз приходила ночью, во сне, чтобы забрать
меня с собой. А теперь страх детства был разбужен, он стоял прямо
передо мной, и я вновь чувствовал себя маленьким напуганным мальчиком.
Смерть начала медленно двигаться в мою сторону, а я не мог отвести
от нее взгляда, лишь дрожал всем телом и надеялся поскорее проснуться.
Когда черный силуэт достиг середины комнаты, я смог-таки сделать
маленький шаг назад, и под ногой что-то хрустнуло. Этот звук невольно
заставил меня опустить глаза, и стало видно, что я наступил на
человеческую кость, которые были разбросаны в обилии по полу.
Зашелестели полы балахона, и, подняв глаза, я увидел, что нас со
Смертью разделяют уже лишь полшага. Костлявая рука тянулась к лицу,
обдавая кожу трупным холодом. Ужас оцепенения схлынул под новой волной
страха, и я еще попятился назад, наступил на что-то круглое, похоже,
череп, поскользнулся и упал на спину.
В этот миг со стороны входа над моей головой со свистом пронеслась
короткая стрела, прошив Смерть насквозь, отчего та подернулась ряской,
будто голографическое изображение. Снаряд с треском разлетелся о
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});