Прута:
— Нашел! Здесь.
Мы собрались вокруг небольшого холмика. Его западный, более крутой
склон украшала невысокая, в четыре локтя, трухлявая деревянная дверца,
которая, казалось, рассыплется в пыль, если рядом чихнет мышонок. На
земле рядом валялся давно сбитый ржавый замок. В общем, картинка во
тьме при свете факелов вырисовывалась готическая и почему-то слегка
пугающая. Прут взялся за ручку и потянул дверь на себя. Та со скрипом
открылась. Отвесный ход вниз терялся во мраке, а из неровных земляных
стен и полукруглого потолка во все стороны торчали корни кустарников.
Кривые, вытоптанные прямо в грунте ступеньки носили на себе следы
подошв самых разных форм и размеров. Все они были направлены внутрь, в
сторону тьмы. Ни одного оттиска в обратном направлении. Никто не
возвращался оттуда к свету. Хотя нет! Вот едва различимые следы носков
сапог. Скорее всего, их оставил Палыч. Получается, сосед убегал в
такой панике, что едва касался ногами земли! Из глубины погреба
отдавало могильной сыростью.
— Ну что, может, сразу все и решим? — вопросительно посмотрел на
меня поручик.
— М-м… — растерялся я и застыл в раздумье.
А ведь и вправду, чего тянуть? Все равно рано или поздно придется
спускаться в страшный склеп, так почему бы не сейчас? Тем более что,
дожидаясь утра, еще надумаю себе всяких кошмаров — потом от одного
взгляда на дверцу волосы по всему телу дыбом стоять будут. А сейчас,
пока еще до конца не осмыслил, что передо мной, и что может ждать там,
внутри, может, действительно рвануть?
Я сделал три глубоких вдоха, парой взмахов размял конечности,
выпустил когти и сделал первый шаг вниз. Следом второй, третий. И тут
меня застопорило. Зачем-то я решил напоследок взять консультацию у
провожатого клинка: мало ли чего полезного могла рассказать железяка.
В каком углу хотя бы валяются эти доспехи и сколько их всего? Не дай
бог, забуду еще что-нибудь из металлолома. Придется второй раз бегать.
Развернувшись, я увидел недоумение на лицах спутников. Они тревожно и
бесшумно, как в немом кино, переговаривались о чем-то.
— Что такое? — спросил я.
Ответа не последовало. Хоть мы и стояли в метре друг от друга, но
было такое ощущение, будто ребята меня не видели и не слышали.
Ситуация почему-то показалась пугающей, и я пулей вылетел на улицу.
— О! — воскликнул Черпак. — Так быстро?
— Нет, я кое-что хотел спросить. У меча, — скороговоркой выдал я и
отошел подальше от входа.
— Когда ты зашел, дверь исчезла, — сказал слегка озадаченный
поручик.
— Как исчезла? — не понял я.
— Просто так. Смотри.
И Атом зашел внутрь, а вход и вправду исчез — перед нами высился
простой холмик, ничем не отличающийся от остальных холмиков на всем
свете. Скокс ткнул жезлом в то место, где только что красовалась
дверь, и тот вошел в землю на несколько сантиметров. Секундой позже из
вновь появившегося погреба вышел поручик.
— Вот такой фокус, — подвел он черту.
— Что ты хотел спросить у клинка? — поинтересовался волшебник,
пока я с удивлением рассматривал материализовавшуюся только что
дверцу.
— Ну, в общем, что он может рассказать про погреб. В смысле, как
там и что внутри?
— Не дождешься ты подробностей. У него маразм. Не помнит ничего.
— Ясно, — протянул я в задумчивости. — А какие доспехи оттуда еще
надо вытащить?
— Шлем, щит и кирасу.
Тут, наконец, у меня созрела та мысль, которая крутилась в голове
после того, как Атом показал трюк с исчезающим входом.
— Слушайте! Так раз кто-то из вас туда может проникнуть, а потом
дверь пропадает, значит, это какие-то чары. А если один из вас зайдет,
а потом я сквозь эти чары тоже пролезу, это же получается, что мы
вдвоем туда сможем попасть? Можно и так попробовать! Ну что? Кто со
мной?
Я смотрел на лица нашей компании и понимал, что моей радости никто
не разделяет. Все молча отводили взгляд.
— Знаешь, Арсенал, — наконец ответил за всех Атом, — из этого
погреба ведь никто из наших живым не возвращался.
— И что? Палыч, который вытащил оттуда меч, между прочим, тоже в
склепе свой страх увидел. И что-то мне подсказывает — он тоже там,
скорее всего, мог остаться навсегда, если б не граната. А у меня
пиротехники нету.
— Он все-таки вышел оттуда живым, — оправдывался поручик.
— Ладно, а если я в этом погребе погибну? Придется ведь кому-то из
вас туда сунуться следующим! Тогда что? Вдвоем ведь намного больше
шансов!
— У нас приказ: если ты не выйдешь в течение суток, отправляться с
мечом обратно в Гладу. Нет смысла еще терять людей.
Ах, вот оно как! Вон как меня используют эти трусы несчастные! Я
ведь себя изначально как минимум слоном в этой игре чувствовал, а тут,
оказывается, пешка разменная! Выходит, мною можно рисковать, а вот
остальными — нет. Хотя чему тут удивляться? Чего я, собственно говоря,
хотел от чужого мира? Доброты, понимания, уважения? Черта с два!
Выжмет из меня князь все возможности по максимуму — и в урну. А начну
артачиться — в расход, причем руками моих же сотоварищей по команде.
От таких размышлений стало грустно, и желание лезть смерти в пасть
ради какого-то левого дяди расхотелось.
— Устал я. Завтра спущусь. Мне кажется, надо быть в форме, чтобы
удачно туда зайти, — заявил я и молча пошел спать.
После этого инцидента моя цель встретиться с Арлетой, заслужить
прощение и добиться своего счастья обострилась, отбросила все лишнее,
стала более четкой, обрисованной. Просто другого смысла своего
существования в этом мире я не видел. В этом мире, где меня либо
презирали, либо не замечали, либо пытались бессовестно использовать в
своих целях. Ради того чтобы вернуть простые, искренние чувства, что
были между мной и охотницей, я готов был пройти через все испытания,
выжить, а потом, когда-нибудь, со скупой сочувствующей улыбкой
соболезновать князю по поводу его краха, подстроенного согласно моим
нуждам. И с чувством самоудовлетворения лицемерно корчить из себя
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});