— Нам пора ехать, — прошептала она, не двигаясь.
Тристан спросил:
— Тебе удалось застать Эдварда?
Руфа напряглась и попыталась отогнать воспоминания. Да, ей удалось дозвониться до Эдварда. Впервые за все время она не ответила на его ежедневный звонок — в тот момент они с Тристаном занимались любовью в душе. Она испытала ужас, когда обнаружила на автоответчике сообщение Эдварда. Когда она ему потом перезвонила, его голос был каким-то отчужденным и осуждающим, хотя, возможно, он просто торопился. В любом случае их разговоры с Эдвардом никогда не были задушевными. Он был до предела лаконичен, хотя и достаточно нежен. Говорил в основном о делах на ферме и ремонте в Мелизмейте. Он не давал ей ни единого шанса сделать какое-то признание или молить его о спасении.
Она ответила:
— Да, но я смогла поговорить с ним очень коротко.
Понимая, что его вопрос расстроил ее, он постарался говорить мягким и нейтральным тоном.
— Он что-нибудь сказал?
— Он не знает, когда вернется, если это то, что ты имеешь в виду?
— Хорошо.
— Не надо, Тристан, это заставляет меня чувствовать себя ужасно порочной.
— Ты не порочна. Ты ангел. — Он сел и стал застегивать брюки. — Я — нет и поэтому не чувствую своей вины из-за Эдварда, как ты. Он далеко за морем. Это значит, что у меня больше времени оставаться в раю.
Руфа вздохнула:
— Я бы хотела, чтобы мы могли жить так всегда — быть вдвоем и ни от кого не прятаться. Я просто не могу думать о том, что когда-то тебе придется уехать.
— Перестань говорить об этом, — сказал Тристан. — Этого пока еще не произошло.
— Скоро начнется новый семестр.
— Забудь об этом. Думай о вечном.
— До того как я тебя встретила, я не жила по-настоящему, — проговорила Руфа. — Как я смогу вновь вернуться к прежней жизни, когда я была полумертвой? — Реальный мир был суровым и жестоким. Она понимала, что тот мир, в котором они существовали вдвоем с Тристаном, был лишь мечтой в пастельных тонах, но ее это совершенно не заботило. Впервые она начала понимать, почему у Настоящего Мужчины было так много романов на стороне. Он искал то же волшебное царство — новую сексуальную страсть. Реальность причиняла ему боль — так же, как ей сейчас, — и он только пытался от нее убежать. Ей было невыносимо думать о том, от чего он пытался убежать.
Это было опасное направление мыслей. Она заставила себя улыбнуться Тристану.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб:
— У тебя очередной приступ депрессии после занятий сексом.
— Извини. Я постараюсь развеселиться перед концертом.
«Я слишком много говорю о себе и своих чувствах, — подумала она. — Тристан не любит все эти разговоры. Он считает, что, если люди впадают в депрессию из-за любви, они просто рисуются и ведут себя, как герои какой-нибудь пьесы».
Она села и стала застегивать платье. Они стряхивали друг с друга частицы земли и, смеясь, проверяли, не осталось ли на одежде зеленых пятен от травы. Он прав: надо жить сегодняшним днем и не думать о будущем. Они вместе — а все остальное не имеет значения.
Руфа больше не беспокоилась о том, как они смогут появиться где-то вместе. Сегодня вечером Лидия в составе котсуолдского хора исполняла «Реквием» Моцарта. Руфа не могла пропустить этот концерт и не могла оставить Тристана одного дома. Она беззастенчиво заказала два билета на имя Эдварда по специальной цене, установленной для пожизненных попечителей хора. Многие из других пожизненных попечителей хора присутствовали на ее свадьбе, и ей придется давать многочисленные утомительные и неубедительные объяснения, но это лучше, чем быть без Тристана.
К счастью, они будут не одни, а среди большого количества людей. В большой церкви, в которой должен был состояться концерт, Руфа сразу же отыскала среди огромной массы людей Розу, Роджера и Линнет.
Роза приветствовала Тристана звучным поцелуем.
— Рада видеть тебя.
Линнет обхватила руками ноги Руфы.
— Я тебя не отпущу, ты пойдешь домой с нами.
— Я действительно очень долго к тебе не приходила. Но я приду завтра. — Руфа погладила ее по темной головке, презирая себя за то, что совсем забыла о маленькой девочке. — Сегодня последний день твоих каникул, не так ли?
— Да, и я буду учиться в новом классе, и — угадай что — две девочки, которых я терпеть не могу, будут учиться в классе мисс Шо.
— О, хорошо.
— Они смогут гоняться за мной на переменах, но не смогут сидеть за моей партой и говорить мне всякие гадости тихими противными голосами.
— О, я очень рада, — сказала Руфа. — Теперь ты сможешь общаться с девочками, которые тебе нравятся.
Внимание Линнет перенеслось к главному входу в церковь.
— Папа! Это папа! Привет, папа!
В церковь вошел Рэн с Полли и двумя хорошо одетыми незнакомыми людьми. Его измученное заботами лицо озарилось улыбкой. Он бросился навстречу Линнет и подхватил ее на руки.
— О Господи! — пробормотала Роза. — Что она сделала с его волосами? Съела их, что ли?
Не обращая внимания на недовольное выражение лица Полли, он опустил девочку на пол. Она встала своими грязными розовыми спортивными туфлями на его новые кожаные ботинки и весело смеялась, пока он продвигался, покачивая ее на своих ногах, через толпу. Люди, расступаясь, давали им пройти, снисходительно улыбаясь молодому цветущему отцу и его веселой маленькой дочке.
Роза сердечно поцеловала его.
— Рада тебя видеть. Никогда бы не подумала, что ты любитель котсуолдского хора. — Она произнесла это таким тоном, словно обвинила его в сексуальных извращениях.
Его лицо потемнело.
— Я очень глубоко чувствую любую музыку, Роза. Я думал, что вы знаете это. А что вы все здесь делаете?
— Мама поет в хоре, — сказала Линнет, раскачиваясь, держась за его руку. — Это ее самый первый концерт.
— Что? Что? — Рэн был испуган. — Вы шутите.
— У тебя короткие волосы, — наконец заметила Линнет. — Ты выглядишь довольно-таки глупо.
— Я знаю. Извини. Когда я приду встречать тебя после школы, я надену шапку.
— Я думаю, это Смелли заставила тебя подстричь волосы.
— Да, это все дело рук Смелли.
— Рэн! — запротестовала Роза. Она смеялась. — Не поощряй ее.
— Ты теперь под стать маме, — сказала Линнет. — Она тоже обрезала волосы.
— Что?!
Полли со своими друзьями подошла как раз вовремя, чтобы увидеть болезненное возмущение на лице Рэна.
— Лидия не могла обрезать волосы! — воскликнул он. — Это ее главное украшение! Кто ее заставил?
Линнет с силой дернула Рэна за задний карман брюк, немного распоров шов.