на четвертом? — чернокожая подошла вплотную к двери и тихо постучала. — Миссис Цикурис? Позвольте войти?
Питера трясло. Он не знал, куда ему деваться. Единственное, до чего он додумался, зайти в самый дальний угол комнаты, куда даже слегка не проникал свет.
— Вот так она тебе и ответила, — фыркнул Тим.
— Обычно она рычит, — голос женщины звучал очень напряженно. Она стукнула громче. — Миссис Цикурис?!
Ривер терялся. Стоит ли ему зарычать, чтобы изобразить её присутствие?.. Нет, это какой-то сюр. Всё это просто не может быть реальностью. Он смирился, что в любой момент его могут сожрать зомби, он мог поверить, что сейчас псы ощерятся и накинутся на него, но тот факт, что сейчас эти люди войдут сюда и убьют его лишь за то, что он убил зомби… До его слуха донеслось ругательство, которое он не сумел разобрать.
— То есть называть её зомби нельзя, а вот так — можно? — усмехнулся Тим.
— О, заткнись. Действуем как обычно. Ты оттесняешь её щитом в угол, я забираю труп и выволакиваю его за дверь к мешкам. Ты отступаешь, держа её на щите. Понял?
— Да понял я, понял, мы это четвертый раз делаем, — вздохнул мужчина. Утешало хотя бы то, что ему не нравилась его работа.
— Миссис Цикурис, мы заходим! — крикнула Роксана.
Раздался писк ключ-карты. Питер даже не заметил датчик, когда заходил сюда. Дверь распахнулась и в помещение влетел смуглый мужчина, прикрываясь пластиковым прозрачным щитом. Он развернулся на триста шестьдесят градусов, ожидая атаки с любой стороны. Но тут его взгляд наткнулся на Цикурис и он ошарашенно выдохнул.
Она была раскинута на полу в неестественной позе, а её голова походила на торт, в который упали лицом. Он опустил щит, не отводя от зомби глаз.
— Он убьёт нас… — выдохнул Тим, наклоняясь к женщине.
— Твою же мать… — пораженно выдохнула Роксана. — Где этот говнюк?! — она выдернула фонарь, что торчал у неё за поясом, включила и пробежалась лучом по стенам. Когда свет наткнулся на бледного Питера, она замерла, прожигая его взглядом. — Это его убьют, Тим. Мы не виноваты, — почти прошептала она.
Было слышно, что Роксана глубоко сомневается в собственных словах.
***
В голове у дока творилось кровавое месиво. Он не помнил, когда в предыдущий раз был настолько зол. В груди всё клокотало от ярости, стоило ему только увидеть её. Хантер был готов поклясться: она специально. Специально улыбается каждому, кто к ней заходит, без разбора. Улыбается так широко, что проявляется почти незаметная ямочка на правой щеке. Так широко, что любой невольно заулыбается в ответ. Вот только доку эта улыбка больше не доставалась.
В лице каждого он видел соперника и конкурента, в глазах каждого он видел укор и насмешку. Александер устал и запутался. Он уже не знал, за что хочет бороться и был ли способен к борьбе вовсе. Он лежал на своей кровати, раскинувшись звездой, предаваясь светлым воспоминаниям. Их светлым воспоминанием.
Док усмехнулся тому, насколько новый мир исказил понимание о добре и зле. Оказывается, под гребёнку «светлых» эпизодов в памяти попадало всё, где они были рядом. Он лелеял в душе момент, когда Джо поддержала его перед операцией для Рейч. Тот момент, когда Айлз стремительно шла на дно, а он пустился за ней. Их поцелуй… Самый влажный из всех, что был у патолога, в прямом и переносном смысле. Грели душу даже те мгновения, когда она лишь устраивала голову на его плече во время утомительной дороги.
— Чудесный день, правда, Алекс?
— Да. Чудесный день.
Док схватил с прикроватного столика уже почти опустевшую бутылку вина, приподнялся на локте и прижал горлышко к губам. Напиток опалял пищевод, ударял волной хмеля в мозг, но не приносил желанного облегчения. Эта стерва не могла оставить его в покое даже ночью. Почему, ну почему нужно так настойчиво лезть к нему в голову?! Откуда у неё такая мерзкая привычка, ставить свои желания превыше чувств других людей?
Как, как узнать наверняка, было ли всё это гадкой шуткой, обманом или их совместной ошибкой?
— Всё хорошо, мистер Александер? — обеспокоенным голосом произнесла Анна.
— Да, — сухо отозвался тот, надеясь, что женщине этого будет достаточно.
— Вы уверены? Может быть, вам чего-нибудь принести? Вы пропустили завтрак и дурно вчера поужинали. Вы наверняка голодны.
— Да оставь же ты меня в покое, — выдохнул Хантер, поднимая взгляд на сиделку. Он отставил опустевшую тару, сетуя, что алкоголь испаряется, как фосфор в горячей воде. — Неужели ты думаешь, что если я, черт побери, проголодаюсь, я не догадаюсь попросить еду? Ты считаешь меня настолько недееспособным? Весь набор моих положительных качеств, по-твоему, заканчивается на моей специальности? — с каждым словом его голос твердел.
Он так хотел получить долгожданную эмоциональную разрядку: проораться на кого-то, выпустить пар и перестать забивать свою умную голову глупыми блондинками, которым до него нет никакого дела. Хмельное сознание снова скрутил болезненный спазм. Джо.
Но в глазах женщины напротив он не увидел ни капли испуга или удивления, они по-прежнему отвечали ему пугающей заботой и беспокойством.
— Что вы, доктор. Просто моя работа — лишить вас тех проблем, которые мне посильны. Конечно, я не смогу помочь вам со всем, но… — Анна стала медленно подходить к кровати. — Но хотя бы какую-то часть того неподъемного ни для кого груза, что вы несете на своих плечах, я могла бы взять на себя. Уж точно позаботиться о такой мелочи, как… — она аккуратно присела на край постели Александера. — Естественные потребности организма. Ну… Знаете… — закинув ногу на ногу, Анна откинула голову назад, позволяя тёмным волосам коснуться покрывала сзади. — Как питание, водные процедуры. Банальные вещи, которые будут посильны даже мне.
Док провожал каждое её движение заторможенным взглядом серых глаз. Анна была неуверенна, как можно было трактовать его, но внутри женщины всё дрожало от предвкушения. Ей казалось, что сейчас именно то мгновение. Сейчас или никогда.
Патолог медленно поднялся на локте, все ещё неотрывно смотря на женщину, а та начинала чувствовать себя добычей в лапах умелого хищника. Хищника, в чей плен она давно хотела попасть.
Александер приблизился к её лицу так близко, что Анна смогла почувствовать его обжигающее дыхание и запах вина. Он слегка коснулся её плеча и она закрыла глаза, чтобы не выдать настоящих эмоций. Все эти месяцы её дрессировали не демонстрировать свои истинные чувства и переживания, оставляя на лице лишь дежурный оскал. Она ненавидела свою работу, но любила жизнь и точно не хотела её лишаться. А потом в семье появился он. Добрый. Умный.