важное место в жизни мужчин. Гомофобия увеличивает тендерные различия между
женщинами и мужчинами, поскольку «возможность вменения гомосексуального интереса
любым отношениям между мужчинами подтверждала, что мужчины должны всегда помнить
и подчеркивать свое отличие и от женщин, и от гомосексуалов», — пишет социолог Линн
Сегал36.
Индустриализация, культурные идеалы брака-дружбы и разграничение сфер, появление
современного гомосексуала — все это вместе породило пространство нашего переживания и
понимания близких отношений и эмоциональной жизни. Разделение этого пространства на
две взаимодополняющие гендеризованные области — это лишь часть истории нашего
гендеризованного общества.
334
Любовь и гендер
Разграничение сфер имело глубокое влияние и на наше понимание любви. Любовь, как и
дружба, имеет свою историю: ее значения и способы выражения стечением времени
меняются. «Страстная привязанность между молодыми людьми может существовать и
существует в любом обществе, — пишет историк Лоренс Стоун, — но социальная
приемлемость чувства чрезвычайно сильно варьируется в зависимости от времени, класса и
пространства, определяемых прежде всего культурными нормами и отношениями
собственности». Как и в случае с дружбой, в женщинах стали видеть экспертов в любви
(заметьте, что почти все рубрики с советами насчет любви и многих отношений пишутся
женщинами и для женщин), а попытки мужчин выражать любовь стали оценивать
«женскими» критериями. «Отчасти считается, что мужчины любят меньше, чем женщины,
потому что поведение мужчин измеряется по женской мерке», — считает социолог Франческа
Канчиан. Это привело к обесцениванию одного типа любви и его замене другим типом. «Его»
выражения любви включали сексуальную страсть, практические аспекты обеспечения и
защиты, гарантии материального выживания и взаимопомощи. «Её» способ любить включал
совместность переживаний, взаимную эмоциональную зависимость, заботу, выражаемую в
разговорах37.
Так было не всегда. Средневековые трубадуры XI—XIII вв. воспевали неувядающую страсть
как свойство любви и женщин, и мужчин. Но их романтическая любовь, кроме того, опи-
сывалась как социально опасная, таящая угрозу власти церкви, государству и семье. Поэтому
вплоть до XVI—XVII вв. «всякая наставительная книга, всякий медицинский трактат, всякая
молитва и проповедь... решительно отвергали и романтичную страсть, и сексуальное влечение
в качестве основания брака». К XVIII в. отношения смягчились, и людям советовали выбирать
супруга по любви, если, конечно, брак одобряли обе семьи, асами вступающие в брак были
равны по социальному
48
и экономическому статусу .
И уже к XIX в. любовь стала обычным делом при заключении брака, так что считалось
«нормальным и достойным всяческой похвалы, чтобы молодые мужчины и женщины страст-
но влюблялись, и, должно быть, что-то не так с теми, кому не доводится пережить этот
удивительный опыт в пору поздней юности или вначале взрослости». Но в руководствах XIX
в. по заключению браков любовь почти никогда не называется
335
в качестве причины для брака. Фактически она «представляется скорее продуктом брака,
нежели его предпосылкой». К концу столетия, однако, «любовь победила по всем статьям в
высших слоях среднего класса. С тех пор ее расценивают как важнейшую предпосылку
брака»39.
Любовь в нашем понимании, как основа брака, сексуальных отношений и семьи, —
относительно недавнее культурное явление. Но она не во всем мире служит основой брака
и/или сексуальности. В качестве основы для сексуальной деятельности любовь оказывается
относительно редким явлением. Любовь и секс, как оказалось, теснее связаны в тех культурах,
где сильнее неравенство между мужчинами и женщинами и где женщины материально
зависят от мужчин. Там, где женщины и мужчины взаимно зависят друг от друга и
относительно равны, между любовью и сексом, как правило, не ставится знак равенства. Даже
в нашем обществе любовь не всегда связана с сексуальными отношениями и семейной
жизнью. В статье социолога Уильяма Дж. Гуда, ставшей уже классической, отмечается, что
далеко не очевидно, будто в идею романтической любви одинаково глубоко верят во всех
слоях населения Америки40.
Гендеризованность любви по-американски
Согласно историческим данным, с середины XIX в. под любовью стали понимать нежность,
беспомощность и выражение чувств. Любовь все более становилась делом женщины, адом ее
пространством. Мужское рабочее место было местом грубого соперничества, «огромной
дикой территорией» и требовало от мужчин подавлять свои чувства; дом должен был быть
местом, где мужчина найдет «убежище от неприятностей и треволнений работы, чарующее
отдохновение от напряжения сил, освобождение от забот во взаимной любви», — объяснял
проповеднике Новой Англии в 1827 г. Женщины, как было сказано, обладающие «всеми
нежнейшими добродетелями человечества», стали служить любви. (Это выделение
эмоциональной сферы не считалось преимуществом женщины. На самом деле женская
эмоциональность — женщины, дескать, «приучены обращаться к чувству чаще, чем к
разуму», как говорил священник унитарианской церкви — была главным оправданием для их
исключения из сфер работы, высшего образования и для лишения их избирательных прав41.)
336
Разделение сфер «феминизировало» любовь; сегодня любовь, как и дружба, подразумевает
«упор на разговоры и чувства, мистификацию материального основания привязанности,
склонность игнорировать физическую любовь и практические аспекты заботы и
взаимопомощи». Мужской способ любить, сосредоточенный «на практической помощи,
реальной совместной деятельности, общем времяпровождении и сексе», был «понижен в
статусе» относительно женского. Эта разница в способах любить есть результат
крупномасштабных преобразований, которые породили современную систему тендерных
отношений, и она является как причиной тендерного неравенства, так и результатом ранее
существовавших тендерных различий. Она — результат тендерного неравенства, поскольку,
как пишет психолог Кэрол Таврис, возникла «потому, что от женщин ожидались, им
позволялись и у них поощрялись определенные эмоции, а от мужчин ожидали и требовали,
чтобы те их отрицали и подавляли». Она стала источником того сильного непонимания между
женщинами и мужчинами, которое часто рождает ощущение, будто мы произошли с разных
планет42.
Возьмем, например, классический спор о том, кто кого любит по-настоящему. Вот что один
женатый мужчина сказал Лилиан Рубин в интервью:
«Чего ей надо? Доказательств? У нее они есть, разве нет? Стал бы я из кожи лезть ради нее —
например, делать все в этом доме — если бы я не любил ее? Зачем еще мужчина будет все это
делать, если он не любит жену и детей? Клянусь, я не понимаю, чего ей надо».
Его жена говорит совсем другое: «Мало нас содержать и заботиться. Я все это ценю, но я
хочу, чтобы ок 'делился со мной. Я хочу, чтобы он рассказывал о том, что чуьствует». Эти два
утверждения точно показывают различия между «его» и «её» способами любить43.
Или все не так? Эмпирические исследования тендерных особенностей любви
свидетельствуют, что различий меньше и они менее значимы, чем можно было ожидать.
Недавний обзор литературы, например, показал, что между поведением и установками
женщин и мужчин нет статистически значимых различий по 49 из 60 параметров любви. А
обнаруженные различия, как оказалось, совершенно противоречат нашим обычным
ожиданиям. Возьмем, например, расхожее представление о романтичности женщин и
рациональности, практичности мужчин. В конце концов, женщины — домашние эксперты по
337
эмоциям и главные потребители любовных романов, газетных и журнальных рубрик,
посвященных любви, дурацких телевизионных ток-шоу. Некоторые исследования
подтверждают эти стереотипы. А вот водном исследовании обнаружилось, что мужчины,
когда влюбляются, больше обращают внимание на такие эфемерные качества, как внешний
вид, и легче поддаются влечению к особам противоположного пола. Большинство
исследований показали, что именно мужчины больше верят в романтическую любовь, чем
женщины. (В тоже самое время мужчины более цинично относятся к любви44.) Они,
оказывается, больше верят в миф о любви с первого взгляда, чаще вступают в отношения в
поисках любви, но и быстрее охладевают. Романтическая любовь им представляется
иррациональным, стихийным и непреодолимым чувством, которое требует действия. Только