Внутренний голос Бреды продолжал взывать: «Ты нужна нам! Всем трем расам! Только взгляни – ты увидишь, как все это будет. Взгляни и утешься.»
«Не стану я смотреть. Не дам себя использовать. Однажды ты уже обвела меня вокруг пальца, чтобы достичь полной, направленной активности. И не ради своего народа, как уверяла, а чтобы захомутать меня! Чтобы и дальше искушать своими соблазнами, о сакраментальное двуличие! Но я не стану для тебя панацеей, инопланетянка! К такой роли принудить нельзя. И тебе нечем меня утешить. Мое утешение за шесть миллионов лет, а эта плиоценовая теосфера насквозь бесчеловечна и не допускает реинкарнации. Оставь меня в покое. Оставь…»
Обернутая огненным коконом, Элизабет уплыла вдаль. Мольбы Бреды звучали все слабее, слабее, пока не утонули в мертвой тишине.
5
– В наше время ширина пролива была всего лишь двадцать пять километров, – сказал Стейн Фелиции. – И это после того, как шесть миллионов лет его бороздили океанские течения. Ты не сможешь проделать одним взрывом такую впадину.
Они перегнулись через борт корзины. Красный шар, удерживаемый в неподвижности психокинетической силой девушки, завис на высоте триста метров над Гибралтарским перешейком. Вершины гор были скруглены эрозией. В долинах рос кедровник. Ближе к Атлантике перешеек горбился дюнами и поросшими травой холмами, но со стороны Средиземноморья головокружительным эскарпом обрывались голые шероховатые скалы, переходящие в более гладкие отложения Альборанского бассейна.
– Судя по данным альтиметра, высота гряды всего двести шестьдесят восемь метров. Если, как ты говоришь, перешеек напичкан пещерами, словно швейцарский сыр, то я смогу его взорвать. По-моему, он и сам давно должен был рухнуть от естественных причин. А вот восточный контрфорс вроде спускается ниже уровня моря.
– Мы видели Гибралтар с моего спутника, – улыбнулась Сьюки, глядя в голубое безоблачное небо. – Называли его местом, где Европа целуется с Африкой. Все мы очень сентиментальны, когда речь идет о Земле.
Фелиция не обратила на нее ни малейшего внимания.
– Так где, по-твоему, мне следует нанести первый удар? Насчет взрывной волны не тревожься: я поставлю вокруг нас непробиваемый щит. Что, если начать вот с того маленького выступа?
– Ты что, дура? – воскликнул он. – Тебе нужна настоящая приливная волна или струйка, чтобы наполнить ванну и дать им всем время унести ноги?
– Ты видел мой спутник в ночном небе, когда работал в Лиссабоне, а, Стейн? – спросила Сьюки. – Там, высоко-высоко над мирами?
– Гидравлический удар! – сказал Стейн, стукнув правым кулаком по левой ладони. – Вот что нам нужно, детка! Большая водяная масса. Поток, который прорвется из Южной лагуны на Серебристо-Белую равнину и вмиг затопит поле Битвы.
– Точно! – заявила Фелиция. – Я продырявлю перешеек сразу в нескольких местах. Проход должен расшириться и впустить биллионы тонн воды! Всю Атлантику!
– Мы там у себя часто смотрели на Землю, – продолжала Сьюки. – Особенно те, кто никогда на ней не бывал. Обитатели спутника в четвертом поколении, как я. Странно, что она так нас притягивала, правда? Ведь на нашем прекрасном спутнике было все, что душе угодно.
– То-то и видно, что у тебя вместо головы задница! Даже если ты пророешь несколько каналов, то в лучшем случае расширишь проход на пять-шесть километров. О'кей, море вырвется, и ты получишь самый адский водопад в истории. Но Мюрия за тыщу километров отсюда! А ты видала тот здоровенный высохший бассейн между этим местом и Альбораном?
– Ты хочешь сказать – он поглотит всю воду?
– Наш маленький уютный спутник… На внутренней поверхности цилиндра, в какой точке ни стань, центральная ось все равно оказывалась сверху. Иногда эта странность сводила с ума наших гостей-землян. Но мы привыкли. Человеческий мозг очень легко приспосабливается… Почти ко всему.
– Проклятый бассейн задушит нашу волну не далее как в субботу! Нет, радость моя, пока рано бить по перешейку. Сперва надо вернуться на прежнее место и запечатать фиорд. Ясна картина?
– Создать дополнительный водный поток?
– Именно. Когда мы закроем фиорд, то старая вулканическая граница между Коста-дель-Соль и Африкой образует естественную плотину. Что-то вроде порога, может быть, в двести пятьдесят километров, но невысокого и не слишком широкого. Болото лежит севернее и питается притоком из той испанской реки. Какова глубина фиорда? Метров сто?.. Одним словом, если его перекрыть, получится очень длинная плотина. И не такая твердая, как скальные породы Гибралтара, – все больше пепел да лава.
– Ты не находишь, Стейн, что в Пустой Земле мы будем в большей безопасности, чем в Бордо? – заметила Сьюки. – Ведь еще не поздно…
– Я, кажется, поняла, – кивнула Фелиция. – Когда плотина обеспечит хорошую подпитку, я вскрою перешеек.
– А пупок не развяжется?
– Погоди, громила, увидишь. Ты уверен, что плотина продержится, пока мы сюда долетим?
– Должна. Если твои таланты – не одно хвастовство, то ты сможешь ее залатать, как только она начнет трескаться.
– Решено! Айда к фиорду, и я вам покажу, на что способна. – Фелиция принялась манипулировать с тепловым генератором. Шар быстро набрал высоту.
– Но Фелицию мы не можем взять в Пустую Землю, – встревожилась Сьюки.
– Насилию нет входа в мирное царство Агарты. Туда являются только с добром. А что станется с ней, если мы ее покинем? Бедная Фелиция! Одна среди трупов!
Стейн ласково потрепал жену по плечу.
– Ты отдыхай, Сью. Вздремни чуток. Не тревожься о Пустой Земле и о Фелиции. Теперь я беру на себя все заботы.
У Сьюки задрожали губы.
– Жаль, Фелиция, что мы не сможем взять тебя с собой. Стейн теперь изменился. Стал мягкий, добрый. Его впустят. А тебя нет… Давай прямо сейчас полетим в Агарту, Стейн. Я не хочу больше ждать.
– Скоро полетим, – заверил он ее. – Поспи. – Он поудобнее устроил ее на полу корзины.
Творческие метафункции Фелиции столкнули две воздушные массы разного давления. Подул ветер с Атлантики, неся шар прямо к фиорду. Глаза юной спортсменки сияли.
– Сейчас поддам газу, и мы поспеем туда до обеда. Ты уверен, Стейни, что эта штука сработает?
– Когда клинкерная дамба лопнет, оба потока вместе создадут страшный напор для узенькой Южной Лагуны. Старик Ной наверняка бы в штаны наложил.
Сьюки уткнулась лицом в ладони. В глубине черного кошмара сверкнул вдруг луч надежды. Элизабет! С помощью нового золотого торквеса, быть может, она сумеет…
«Дура!» (Сьюки передернулась.) «Ты что, думаешь, я не предвидела этого?»
«Ты не достанешь меня!»
«Да я так тебя стреножу, что ты плюнуть не посмеешь без моего ведома!»