начал он запинающемся голосом, однако Мршаа его грубо прервал.
— Хватит с меня ваших оправданий, я наслушался их по телефону. Вы хоть понимаете, что оторвали меня от организации обороны города? Почему я должен тратить время, которого у меня и так немного, на то, чтобы устранять последствия вашей некомпетентности?
— Видите, что у нас тут твориться, — оправдывающимся голосом вещал круглый железнодорожник. — Половина путей забита людьми, их не так-то легко согнать оттуда… Мы пытаемся как можно быстрей отправлять их поездами, но с каждым часом беженцев пребывает все больше и больше.
— Составы с боеприпасами и пополнением должны иметь первостепенный приоритет. Каждый раз, как очередной эшелон будет на подходе, вы должны убирать все пассажирские поезда на запасные пути, расчищать рельсы от беженцев и дать окно, достаточное для разгрузки, — голос Мршаа, поравнявшегося с начальником вокзала, не предусматривал возражений. Весомость слов усиливалась тычками пальцев в полную грудь железнодорожника. Раэлен словно вколачивал в того слова.
Заметив, что чиновнику сейчас станет плохо, он решил немного сбавить обороты. Он прекрасно понимал, что помощь начальника станции ещё понадобится: конечно, присутствие такой важной шишки, какой стал в последнее время бывший майор Легиона, подстегнет железнодорожников, заставит их шевелиться куда быстрее прежнего, однако основную работу в любом случае придется делать не ему, а специалистам. Каким, собственно, был начальник вокзала, хоть и растерявшийся. Потому, загнав злость поглубже, Мршаа заставил себя примирительным тоном сказать:
— После разгрузки сажайте людей в пустые составы. Ни один вагон не должен уйти порожним, слышите? Если гражданские будут мешать, начнём сгонять их с путей силой. Желательно вообще убрать всех даже с перрона, разместив на привокзальной площади и в здании. Я пришлю вам в помощь гвардейцев, а пока что попробуем справиться тем, что имеем. Сейчас не время для пустых разговоров — так что идите разбираться, в чем там дело.
— Конечно, конечно, всё будет сделано.
— А мой вопрос? — напомнил о себе полковник.
— Подведите людей к вагонам, поможете персоналу станции с разгрузкой…
Как только начальник станции растворился в толпе, офицер-пехотинец довольно крякнул.
— Вы всё ещё умеете наводить страх. По правде говоря, не думал, что мы ещё встретимся, и уж точно не в такой обстановке. Но хорошо, что мы на одной стороне
Раэлен удивлённо посмотрел на военного, напрягая память. И тут его осенило:
— Вы же несколько месяцев назад участвовали вместе со мной в облаве.
— Так точно.
— Вы тогда очень помогли. А я был так занят, что даже не запомнил вашего имени.
— Полковник Лераан Итшаа. В свободное время — участник революционного подполья. А теперь ещё и стану участником обороны Шат Наара.
— Давно прибыли?
— Ещё вчера, вместе со своим полком. Солдаты в одних вагонах, боеприпасы и тяжелое вооружение в других. С тех пор не могу добиться того, чтобы бойцы получили их на руки. А времени, как я понимаю, остаётся всё меньше, — полковник Итшаа покачал головой.
— Где служили в прошлую войну? — Мршшаа протянул военному упаковку гар-гара. Тот её с благодарностью.
— Северный фронт. Получил ранение в попытке захватить Наветренные острова. А вы?
— Центральный. Учувствовал в Шоморском сражении.
— Ки-шоот, несладко вам пришлось.
— Не думаю, что у вас было намного лучше. Десантная операция ведь оказалась неудачной.
— Мягко говоря. Нас просто бросили умирать после того, как граф Тилли заставил флот Директории ретироваться… Говорят, он сейчас снова в фаворе и ведёт корабли к Шат Наару.
— Если верить разведданным, то да.
— Чёртов ублюдок задаст нам жару. Придётся зубами и когтями цепляться за землю, чтобы нас не вышвырнули из города.
Мршаа прищурился. Полковник, приняв это за неодобрение, на миг даже растерялся, но потом взял себя в руки.
— Посмотрите на моих людей, — кивнул он в сторону солдат, всё ещё отталкивающих гражданских от небольшого пяточка, где стоял их командир и Мршаа со своими гвардейцами. — Большая часть из них либо необстрелянные юнцы, либо мобилизованные гражданские, едва знающие, с какой стороны автомат держать. И их сразу решили бросить в топку сражения, которое обещает стать кровавой баней для обеих сторон. Когда Тилли начнёт артподготовку, половина из них перепачкает штаны и запросится домой. Мне и другим офицерам на первых порах придётся воевать не с ниарцами, а с отсутствием дисциплины и паникой, особенно на фоне тревожных вестей с других фронтов. Чтобы воспитать из них настоящих солдат, нам придётся проявить чудеса героизма и выдержки.
— Считаете, это невозможно?
— Возможно всё. Вопрос лишь в том, какую цену придётся за это заплатить… Смотрите-ка, этот олух-начальник станции уже прислал людей для разгрузки состава! Ваше присутствие прямо сотворило чудеса!
Полковник и Мршаа тепло распрощались, и пехотинец в сопровождении своих солдат двинулся за железнодорожниками разгружать вагоны. Раяэлен, дав команду гвардейцам, отправился в другую сторону, где стояли два состава с боеприпасами для «Низвергающего».
Добравшись на места, он взобрался на крышу локомотива, чтобы оценить ситуацию сверху и раздать указания. Стоя на многотонном стальном гиганте, в развевающемся на ветру пальто он был похож на изваяние, время от времени оживающее для отдачи приказа.
Вдруг в толпе его взгляд привлек человек, показавшийся странно знакомым.
— Ах ты гадёныш, — шепотом произнес Мршаа, удостоверившись, что глаза его не обманывают. Там, среди скопления людей, толкущихся у поезда в отчаянной попытке заскочить в вагон прежде, чем в нем не останется места, он увидел Олега Миилора — или, если быть точнее, Олега Макарова, пришельца из расы Пленников, выдававшего себя за первого ниарского космонавта. Рядом с ним крутились ещё двое: худощавый мужчина в возрасте и жавшаяся к нему девчонка. Скорей всего, тоже чужаки.
Первым порывом Раэлена было окликнуть гвардейцев и приказать им схватить всех троих, однако потом, оглядевшись и увидев, что все вооруженные люди заняты и находятся слишком далеко, он понял, что своим криком скорей спугнет пришельцев, чем поспособствует их поимке. Тогда бывший легионер решил действовать в одиночку. Ловко, в два