один речевой код – наш. Но это не изначальный код его мыслей – Унхай переключает его на нашу
речь, многим чуждую его речи…
Нор окончательно вернулся к ясному осознанию и вроде спокоен… Правда, его нервы и теперь
намертво сцеплены с чем-то, постоянно грызущим его изнутри. Но теперь это “что-то” подавлено
просветленным рассудком. Нор подчинен, и сейчас он исполнит каждый приказ, хоть на расстрел
его посылай. Унхай как стер с его глаз блестящую муть оголодавшего хищника, нападающего на
всех подряд, без различий, – жертвы то, либо такие же охотники, как и он. Уходить нам, похоже,
поздно… Но Унхай, по крайней мере, сумел сдержать этого хищного зверя – и поступил он
148
правильно… Он сделал, что мог… хоть и с промедлением. Это ко времени. Его стараниями и
нашей силой – Нор стабилен. И наши задержки здесь – напрасно точно не пропадут…
Уже слышны шаги – там, за дверьми… Мои руки холодеют… Уже прошли сигналы от наших
затаенных фоновых мыслей, от наших напряженных глаз, прикованных к перебойному свету там,
за дверьми… Он идет – Айнер – скорее летит… Нор мертвеет под его, еще не бьющим по нам,
ровным шагом, под его, еще не врезанным в нас, светлым взором. Кровь заливает Соргу лицо, но
он, запертый оцепенением, не препятствует багровой темноте, ползущей к его глазам. А Унхай
стирает с лица последние отсветы отражений до полной непроницаемости. Допрос будет здесь и
сразу – с натиском, с напором, не дающим нам думать, собрать ситуацию сговором. Он будет
вышибать из нас только правду и выбьет… А какой стороной оборотит его решение истинный ход
дел, никому не известно, – формальной штрафной единицей, карающим бичом… смертоносным
лучом…
Айнер ворвался ветром – вздыбленный до обгорелых под огнем и замерзших льдом под
конденсатным спадом волос… С распахнутой шинели спадают кривые портупеи и на расстегнутом
кителе едва мерцают посаженные погоны… Но сапоги сияют начищенной угрозой, как и прежде.
Он с ходу накрыл нас недозволительной бранью – его уже закоротило…
Стикк вбежал за ним, бледный и заспанный, – никогда не видел его таким неприглаженным… И
“спутник” Айнера встал у двери, преграждая и вход, и выход… Лесовский, при виде этой
подавленной растрепанной сжатости взводного и лихой победоносной надменности Айнера,
потупил, как-то прикрыл сумраком, этот его тревожный, разбрасывающий вызовы направо и
налево, взгляд вместе со всей обычной решительной спесью. Он пригасил прожигающий
проницанием огонь синих глаз перед наставленными на него бледными клинками, глазами
офицера-S9, чем потеснил и мою неколебимую уверенность в нашей правой силе, не знаю уж
теперь отчего и явленную… Теперь что-то сдавило эту “правую силу” где-то под ребрами до
слабого пульсирующего биения и окончательно остановило мои мысли…
– Оружие бросить! Нор – к стене! Руки за голову! Смотреть прямо! Прямо мне в глаза! Унхай,
портупею его мне под ноги! Сорг, Герф, Влад – к стене! По стойке “смирно”! Смотреть прямо!
Унхай, бичи их мне в руки! И три шага назад! К стене! Смотреть прямо! Одно неверное движение
и не к стене – к стенке встанете! Где Хорн?! Ко мне его! Быстро!
Такой расстановкой Айнер разом обозначил положение каждого…
– Что тут за забой?! Кровищи напустили! Стикк! Зашиби твоих создателей!.. Третье отделение
перебито на переходе! Эти – на границе части! А ты где был?! Отчет мне немедленно – и
подробный! Со всеми снами, которые ты видел, когда тут рядом вооруженные стычки проходили!
– Так точно. Отчет будет – точный и подробный с приложением ментальных, визуальных и
цифровых форматных дополнений.
Стикк так и не успел пригладить волосы и застегнуть мундир до того, как его челюсть, как
обычно, свела судорога ущемленной гордости и перешедшей ему дорогу несправедливости. На нем
перчаток нет, и страшные шрамы на тыльных сторонах ладоней бьют по глазам, как и его,
изошедшее синюшной бледностью, перекошенное лицо. Нет, никогда его таким “настоящим” не
видел… И никогда мне его еще не было жаль – никогда не грызла перед ним совесть… Бывало
злил он – да разное было… Но я всегда его с какой-то стороны да уважал. Это он по ерунде
взъедался обычно, не иначе… Только сейчас понимаю, что он намерен сделать – нас выгородить…
себе в ущерб… Он за нас ответственность возьмет, не переложит ни на кого – примет, как
случалось уже, что на руках его карателями черным по белому писано. За что только, не знали мы –
зато теперь ясно стало, и я борюсь с собой, чтобы перед ним глаз от стыда не опустить… Может,
правда, еще что-то за этим стоит, но мне сейчас, честно, на то плевать… Тот, кто Айнеру
противостоит открыто, – бесстрашный человек. И Унхай, верно, к таким “бесстрашным”
принадлежит – он только зубы сжал покрепче под остановленным на нем светлым и холодным
взглядом офицера-S9…
– Унхай, докладывай обстановку!
– Произошел сбой по причине…
– Что сбился?!
149
– Причиной стали стимуляторы. Агрессию удалось пресечь быстро. Поломки боевых единиц
выявлены и устранены.
– Устранены! Верно, устранены! Вместе с боевыми единицами! Третье отделение с их
долбанным сержантом остывает у врат сектора под ногами патрульных Скара! А твои люди, Унхай,
бродят ночью при оружии по кровавому хвосту этих дезертиров! Унхай, какого черта?!
– Бойцы обнаружили пропажу товарищей по оружию, пошли на перехват. Но задержать
соратников на территории части не смогли.
– Задержать?! Почему не доложили?!
– Не хватило времени.
– Унхай! Они успели покалечить друг друга! Но не доложить!
– Их мысли замедлены после химических ускорений, заданных при штурме. Они действовали
на рефлекторном уровне бойцов N2.
– Что ты несешь! Это тебе не примитивные машины! Это было умышленное действие!
Сержант не отступил, но, похоже, перешел в оборону. А Стикк собрал волю с духом, зажал их
по кулакам и заступил дорогу налетевшему на нас Айнеру… Сейчас пустит в ход заточенные
извечной грызней зубы – напрямую ими правду резать будет.
– Так точно, командир. Это было умышленное действие – с погрешностью по указанной
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});