Читать интересную книгу Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

Но на сей раз Гитлер ошибся. Генерал-фельдмаршал отказался подчиняться приказу. Гитлер в свою очередь освободил его от командования. Генерал-фельдмаршал фон Райхенау, до того командующий 6-й армией, приняв группу армий "Юг", немедленно остановил отступление, старт которому весьма благоразумно уже дал Рундштедт.

Но даже и Райхенау не мог закрыть глаза на неумолимую реальность. Через двадцать четыре часа после вступления в должность командующего группой армий, в 15.30 1 декабря 1941 г., он позвонил в ставку фюрера:

– Русские прорывают растянутую и слишком тонкую линию немецких позиций. Чтобы предотвратить катастрофу, надо сделать фронт короче - иными словами, отойти за Миус. Другого выхода нет, мой фюрер!

То, в чем Гитлер отказал Рундштедту двадцать четыре часа назад, пришлось разрешить Райхенау - сдать Ростов.

Отступление хотя и не являлось катастрофой, стало все же первым откатом с начала войны. Это был искусный "гибкий отход". Большая часть важного Донецкого бассейна осталась в руках немцев.

Но ничего не могло прикрыть того факта, что немецкая армия на Востоке понесла первое крупное поражение. В своей армейской штаб-квартире под Москвой, в имении Толстого Ясная Поляна, Гудериан мрачно заметил:

– Это первый тревожный сигнал.

Он не знал, что через два дня другой тревожный сигнал раздастся на его собственном участке. И не только на его, но и по всему Восточному фронту. Удар, нанесенный войскам Рундштедта на юге, являлся только эпизодом, всего лишь малозначительным событием по сравнению с ураганом, обрушившимся на группу армий "Центр" под Москвой шесть дней спустя.

Часть четвертая.

ЗИМНЯЯ КАМПАНИЯ.

Дежурившие на аванпостах на участке 87-го пехотного полка солдаты только что сменились. Было 05.00, трещал жуткий мороз. Столбик термометра не поднимался выше 25 градусов мороза. Люди пробирались через снег к маленькой речушке Яхрома. Дымки из труб крестьянских изб в долине реки поднимались прямо к серому утреннему небу. Стояла тишина. 87-й пехотный полк входил в состав 36-й моторизованной дивизии. Полки из Райнштадта-Гессе держали фронт по линии, пролегавшей от Волжского водохранилища к югу от Калинина, называемого также Московским морем, и Рогачево. Столь протяженный участок приходилось контролировать при помощи отдельных опорных пунктов. Для создания более надежного рубежа в полках просто не хватало личного состава. Они были обескровлены, а хуже того, совершенно вымерзли. При температуре от 30 до 40 градусов ниже нуля никто не мог просидеть в снегу на переднем крае больше часа. Если, конечно, на нем не было тулупа и валенок, меховой шапки и меховых или ватных рукавиц. Но военнослужащие из 36-й моторизованной дивизии могли только мечтать о чем-то подобном. Они находились в 30 м от села. Обледеневшие фургоны на гужевой тяге стояли возле речки. Высоко над крышами изб поднимался журавль колодца. Возле него собрались пришедшие за водой русские женщины. Как раз когда они заметили сменившихся после вахты немецких солдат, вдруг прогрохотал орудийный выстрел. Женщины инстинктивно пригнулись. Потом бросились к ближайшим избам. В воздухе "завыл зверь". Раздался взрыв, взлетели фонтаны снега и замерзшей твердой как камень грязи. Осколки изрешетили баню, попали в некоторые избы.

Боевая тревога!

Было 5 декабря 1941 г. - пятница. Перевернулась целая страница в истории войны. Началось крупное русское контрнаступление под Москвой. Здесь, на участке 36-й моторизованной дивизии, в зоне боевых действий 56-го танкового корпуса, поднялся занавес жестокой исторической драмы. Двадцать четыре часа спустя величайшая битва запылала также и на других участках фронта группы армий "Центр" - на протяжении 1000 километров от Осташкова до Ельца.

Как же выглядела обстановка под Москвой по состоянию на 5 декабря? С севера и с запада головные части немецких войск углубились на несколько километров в пригороды советской столицы. На северном фланге группы армий "Центр" 9-я армия образовала 170-километровую дугу через Калинин к Московскому морю.

Дивизии 3-й танковой группы, которым ставилась задача флангового обхода Москвы на севере, продвинулись до Дмитрова на канале Москва-Волга. Далее на юг стояли передовые части 41-го танкового корпуса, готовые форсировать канал к северу от Лобни. Боевая группа Вестхофена из состава 1-й танковой дивизии, захватив Никольское и Белый Раст, вышла к западной окраине Кусаева. Примыкающая к ней справа 4-я танковая группа контролировала четверть окружности от Красной Поляны до Звенигорода; расстояние, отделявшее немецкие части от Кремля, не превышало 40 километров. Боевые охранения 2-й танковой дивизии находились в районе конечной остановки московского трамвая. Штурмовое подразделение 62-го инженерного батальона из Виттенберга ближе всех подобралось к берлоге Сталина, вклинившись в пригород г. Химки, всего в 8 километрах от окраины города и в 16 километрах от Кремля.

На южном крыле 4-й танковой группы Гёпнера, считая слева направо, дислоцировались 106 и 35-я пехотные дивизии, 11 и 5-я танковые дивизии, а также моторизованная дивизия СС "Рейх" и 252, 87, 78, 267, 197 и 7-я пехотные дивизии. Затем шли дивизии 4-й армии Клюге. Они находились в 50 километрах от Москвы, дислоцируясь вдоль линии, пролегавшей с севера на юг между Московским шоссе и рекой Окой.

Далее следовал участок фронта 2-й танковой армии Гудериана. Она обошла Тулу, где встретила чрезвычайно упорное сопротивление противника, и удерживала большой клин в районе Сталиногорска, направленный острием на восток. Головные части 17-й танковой дивизии стояли под Каширой. На самой дальней правой оконечности своего фронта 2-я армия прикрывала южный фланг группы армий и осуществляла соединение с группой армий "Юг".

Вот на этой 1000-километровой линии и остановилось немецкое наступление в начале декабря - в буквальном смысле замерзнув на ней. Люди, животные, моторы и оружие - все находились в ледяных тисках 45- и даже 50-градусного мороза. В дневнике военнослужащего 69-го стрелкового полка 10-й танковой дивизии встречается следующая фраза: "Мы ведем войну зимой так, точно мы у себя дома в Шварцвальде".

Точнее и не скажешь. У офицеров и солдат не хватало специального зимнего обмундирования, которое позволило бы им воевать, ночуя под открытым небом при температуре, достигавшей минус 50 градусов. В результате они натягивали на себя все, что подворачивалось под руку, все, что удавалось добыть на русских текстильных фабриках, в магазинах и на складах, - одну вещь поверх другой. Но теплее от этого не становилось, а вот движение такое облачение затрудняло. Все эти грязные, промокшие, никогда не снимаемые одежды становились питательной средой для вшей, которые терзали солдат, впиваясь в кожу. Но люди страдали не только от холода, но и от голода. Хлеб поступал твердый как камень, его приходилось не есть, а сосать, отрезая небольшие кусочки, этакие "хлебные леденцы". Делили буханки с помощью топора, после чего куски бросали в огонь, чтобы они чуть-чуть оттаяли. Такое меню становилась причиной желудочно-кишечных расстройств. Численность личного состава рот сокращалась. Ежедневные потери от обморожений и проблем с пищеварением превышали боевые.

Как и люди, от холода и голода страдали и кони. Поставки овса осуществлялись крайне нерегулярно. Мерзлая солома с крыш изб не помогала справиться с голодом, а лишь вызывала болезни. Животных терзали колики и чесотка. Они падали и гибли десятками.

Аналогичным образом выходили из строя моторы. Не хватало антифриза: вода в радиаторах замерзала, и стенки блоков цилиндров давали трещины. Танки, грузовики и радиофургоны теряли ход и превращались в груды бесполезного железа. Оружие заклинивало, поскольку на трущихся частях замерзала смазка. Никто даже не подумал о зимнем масле. Точно так же отсутствовала зимняя паста для чистки линз биноклей, стереотруб и орудийных прицелов. Оптика тоже замерзала и тоже приходила в негодность.

Не было почти ничего необходимого для того, чтобы воевать и выживать в условиях проклятой русской зимы. В ставке фюрера рассчитывали, что войска будут в Москве до того, как ударят морозы. За ошибки в расчетах, допущенные высшим военным руководством, за плохую организацию снабжения фронта приходилось платить солдатам на передовой.

Почему же нужды фронта не удовлетворялись за счет поставок из Европы? Потому что те немногие паровозы, что имелись в распоряжении, тоже замерзали. Вместо двадцати шести эшелонов снабжения, необходимых для удовлетворения потребностей группы армий "Центр" ежедневно, приходило только восемь, в лучшем случае десять. Большинство транспортных Ju-52 не могло подняться с аэродромов в Польше и Белоруссии из-за все того же холода и отсутствия ангаров.

Вот отрывок из письма ефрейтора Вернера Бурмайстера из 2-й батареи 208-го артиллерийского полка, только что переброшенного в Россию из Франции: