Читать интересную книгу Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

28 декабря в 07.00 измотанные солдаты 22 и 24-й пехотных дивизий сгруппировались для окончательного штурма главного района обороны крепости. Полковые командиры сидели у полевых телефонов, получая приказы.

– Общий штурм. Всеми силами, - вот что требовали они. - Крепость должна пасть в канун Нового года!

В канун Нового года. И они пошли.

Все, кто побывал в том сражении и остался жив, и по сей день вздрагивают при одном воспоминании о нем. Такого 65-й, 47-й и 16-й пехотные полки прежде не видывали.

Полковник фон Хольтиц со своим 16-м полком находился в самом центре штурма. Перед наступлением темноты 28 декабря штурмовые части проложили себе путь к самому мощному форту Сталина - ключевому опорному пункту на северных подступах к Севастополю. Если форт будет взят, дорога к Северной бухте - огромной гавани Севастополя - окажется открытой. Тот, кто овладеет портом, сможет задушить оборону крепости.

В тот момент, 29 декабря, разорвавшейся бомбой на штаб Манштейна свалилась новость: после подготовительной высадки у Керчи, мощные советские силы вторжения десантировались теперь также и у Феодосии, на перешейке между Крымом и Керченским полуостровом. Они смели малочисленные немецкие рубежи прикрытия и овладели городом. Защищали район только 46-я пехотная дивизия да несколько слабых румынских частей. Все остальные войска командующий задействовал для штурма Севастополя.

– Что мы предпримем теперь, господин генерал? - спросил командующего начальник оперативного отдела 11-й армии.

И что же, в самом деле, можно было предпринять? Оставить в Керчи и Феодосии все как есть до падения Севастополя? Или же приостановить натиск на город, а высвободившиеся войска бросить на устранение угрозы у себя в тылу?

Манштейн не любил принимать решений в спешке. Он отправился в здание школы села Сарабуз, где с середины ноября размещался штаб 11-й армии, чтобы внимательно изучить последние донесения. Сам генерал, равно как его начальник штаба и начальник оперативного отдела квартировали в старой крестьянской хате по соседству, в очень скромно обставленных комнатах. Кровать, стол, стул, умывальник с полотенцем - вот, собственно, и вся обстановка. Манштейн не любил реквизировать мебель, чтобы, как он сам выражался, "создавать себе комфорт, которого лишены солдаты".

Оперативные карты в штабе отражали смертельно опасную ситуацию, в которой находилась Крымская армия в течение последних пяти часов. Несколько дней назад, как раз на Рождество, части советской 51-й армии неожиданно форсировали Керченский пролив шириной всего пять километров и после успешного завершения переправы 26 декабря 1941 г. сосредоточились по обеим сторонам от города.

Командир 42-го корпуса генерал-лейтенант граф фон Шпонек отрядил свои 73 и 170-ю пехотные дивизии для штурма Севастополя, оставшись на полуострове только с 46-й пехотной дивизией. Однако три ее полка смогли, устремившись в немедленную контратаку при температуре 30 градусов ниже нуля, не дать советским войскам расширить их плацдармы и после переброски последних резервов даже сбросить в некоторых местах противника в море. Вздохнув с облегчением, Манштейн не стал отменять наступательных операций под Севастополем. Но на сей раз, 29 декабря, русские уже с 02.30 находились в Феодосии.

Манштейн изучал красные стрелки на оперативной карте. Если немедленно не бросить против русских какие-то части, неприятель сможет блокировать Парпачский перешеек, 20-километровый проход из Крыма на Керченский полуостров, отрезать 46-ю пехотную дивизию и ударить в тыл немецким войскам под Севастополем. Вновь стали очевидными последствия безбожного нарушения германским Верховным командованием непреложных законов современной войны: 11-я армия не располагала моторизованными мобильными оперативными резервами. Было только одно решение: перебросить к Феодосии часть войск из-под Севастополя.

Сдерживая волнение, стояли рядом с Манштейном перед картой начальник штаба и начальник оперативного отдела. Что же, прервать сражение за Севастополь? Именно этого и добивалось советское командование, высаживая войска у Керчи?

Манштейн и его офицеры напряженно обдумывали ситуацию, взвешивая все "за" и "против". Разве все не выглядело так, что под Севастополем, на участке 22-й пехотной дивизии, достаточно было одного последнего усилия, чтобы захватить жизненно важную бухту? Если это удастся, немцы овладеют господствующей позицией, тогда штурм города можно будет отложить без всякого риска даже на несколько недель. Взятие под контроль немцами Северной бухты не позволит противнику перебрасывать в город подкрепления по морю. Он окажется в плотном кольце, а высвобожденные дивизии можно будет направить к Феодосии и Керчи, чтобы сбросить советские войска обратно в море. Главное, чтобы генерал граф Шпонек смог продержаться еще хотя бы два или три дня. Конечно же, собрав все возможные резервы, он сможет связать русских под Феодосией на такой непродолжительный срок.

В этом виделся разумный выход. Поэтому Манштейн приказал:

– На северном участке перед Севастополем Двадцать вторая пехотная дивизия возьмет форт Сталина и продвинется к бухте. Атака на город с востока будет приостановлена; Сто семидесятая пехотная дивизия будет немедленно снята с форта и переброшена к Феодосии.

Началась погоня за временем. Окажется ли верным расчет? В 10.00 29 декабря 1941 г. в штаб армии пришло шифрованное сообщение из корпуса графа Шпонека. Содержание не могло не вызывать тревоги: "Командование корпуса выводит войска с Керченского полуострова. 46-я пехотная дивизия начинает продвижение в направлении Парпачского перешейка".

Манштейн заколебался. Несколько дней назад, в Рождество, когда по обеим сторонам Керчи высадилась советская 244-я стрелковая дивизия, граф Шпонек предлагал оставить полуостров. Манштейн решительно отверг подобное предложение и недвусмысленно приказал оборонять эти жизненно важные подступы к Крыму. Теперь командир 42-го корпуса действовал без разрешения и даже вопреки строгому приказу.

Манштейн распорядился передать назад в корпус:

– Немедленно остановить отход.

Но сообщение не достигло цели. Штаб корпуса больше не отвечал. Граф Шпонек уже распорядился демонтировать рацию. Впервые со времени начала кампании на Востоке командир такого высокого ранга не подчинился приказу начальника. Симптоматический случай, затрагивающий основополагающие принципы. Генерал-лейтенант граф Ганс фон Шпонек, наследник дюссельдорфского рода кадровых офицеров, родившийся в 1888 г., служивший еще в Императорской гвардии, был человеком исключительной личной храбрости и прекрасным боевым командиром. Командуя 22-й воздушно-десантной дивизией, которая в 1940 г. в результате смелого рейда захватила "крепость Голландию", Шпонек получил за Западную кампанию "Рыцарский крест". Впоследствии, уже как командир 22-й пехотной дивизии, в которую преобразовали воздушно-десантную дивизию, он также отличился во время форсирования Днепра.

Значение произошедшего состояло в том, что граф Шпонек стал первым немецким командиром в звании генерала на Восточном фронте, который, когда две советские армии атаковали его единственную дивизию, оказавшись перед альтернативой держаться насмерть или отступить, выбрал последнее. Он отреагировал на советскую угрозу не в соответствии с гитлеровскими принципами руководства войсками, а в соответствии с правилами, воспитанными в нем прусским генштабом. Они требовали от командира холодно и беспристрастно взвешивать каждую ситуацию, проявлять гибкость, принимать решения в соответствии с обстановкой и не бросать солдат в мясорубку без какой-то очень веской на то причины. Шпонек такой причины не видел.

Какие же соображения заставили графа не подчиниться приказу свыше?

Хотя сам Шпонек никаких записок и дневников не оставил, его начальник оперативного отдела и заместитель начальника штаба, майор Айнбек, изложили в служебной записке аргументы командования корпуса. Сохранился также доклад подполковника фон Альфена, начальника штаба 617-го инженерного полка.

Вот какая картина складывается из этих документов. 28 декабря 1941 г. 46-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Гимера, собрав в кулак все свои резервы, сумела ликвидировать советский плацдарм к северу от Керчи. Советские солдаты, а особенно уроженцы Кавказа, демонстрировали невероятные чудеса храбрости. Несмотря на 20-градусный мороз, они подобрались к крутому берегу по шею в воде, создали там опорный пункт и без поставок снабжения держались в течение двух суток. Раненые превращались в затянутые ледком груды плоти. Многие умирали от переохлаждения. Войска противника, высадившиеся к югу от Керчи, оказались блокированы, но в этот момент советские морские части атаковали у Феодосии, в 100 километрах от Керчи. Под покровом темноты в гавань вошли тяжелый крейсер, два миноносца и десантные суда.