заполнять её ряды, и, заполнив партию более чем наполовину, требуют, чтобы она следовала уже оправдавшим себя курсом. Но наряду с этим большинством там есть члены, примкнувшие не потому, что это престижно и выгодно, а искренне разделяющие первоначальные идеалы! Они видят, что меняющаяся внешняя обстановка требует корректировки курса, начинают выступать против мнения большинства и становятся внутренней оппозицией. В результате именно их изгоняют. Окостеневшая партия остаётся со своим бюрократическим большинством, а изгнанные создают новую, добиваются её признания, состоять в ней становится престижным, и в эту новую партию опять устремляются те, кто хочет быть при авторитетном деле, а чтобы оно продолжало быть авторитетным, требуют сделать неизменной её политику. Опять появляется внутренняя оппозиция, их изгоняют, и т. д.
И. В. Сталин был в числе тех, кто состоял в коммунистической партии, когда быть в ней не было престижно, а было опасно. Он умел поворачивать курс при изменявшихся внешних условиях. А все «вожди», правившие после него, вышли из уже обюрократившейся КПСС: Хрущёв, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачёв, Ельцин, Путин. И они становились лидерами бюрократов, но не народа. Ни один из них не имел своих мыслей в голове, ни один не мог предложить ничего, кроме того, что почерпнул у своих начальников, но их, как и предшествующих начальников, десятилетиями подбирали в бюрократический аппарат по признаку «серости». Каждый был зависим от бюрократии, и став во главе страны, предоставлял бюрократам полную свободу действий. Отсюда и волокита, и формализм, и коррупция, и невежество.
А народ желает видеть на вершине власти человека, способного выдвигать достойные идеи, заставлять аппарат работать в интересах страны, находить годных и убирать негодных работников, ликвидировать взяточничество.
Но бюрократия подбирает вождей по совсем другим критериям!
«Последние месяцы 1998-го и начало 1999 года были временем отчаяния и тревоги в жизни обитателей Кремля, — пишет Леонид Млечин в книге „Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина“. — Это было время, когда стало ясно, что президент Ельцин настолько тяжело болен, что неизвестно, сколько времени он ещё продержится… Страшная мысль: кто придёт после него? и как он себя поведёт? — не покидала ни самого Ельцина, ни его окружение. Ведь тогда сильны были позиции тех, кто говорил, что Ельцина надо судить за развал страны».
Возможно, даже сам автор этих слов (Леонид Млечин) не понял, чтó написал, а уж большинство читателей тем более не увидели в его сообщении о тихой панике в Кремле ничего странного. Одни радовались падению «совка» и считали развал СССР и советской экономики чем-то естественным. Другие просто не знали масштабов развала.
Но давайте вдумаемся. Руководитель некогда великой державы — в размышлениях: как быть дальше, и самая страшная его мысль: что сделают лично со мной за то, что я сделал со страной?.. Надо суметь найти преемника, чтобы меня не обидел.
Млечин рассуждает (за Ельцина): кого выбрать?..
«Эскизный проект преемника набросать было несложно: молодой, энергичный, располагающий к себе, желательно из военных, из тех, кто в политике недавно и ещё не успел примелькаться. Такие качества, как верность и надёжность, обязательны. Он должен сохранить верность своему крёстному отцу в политике и после того, как сменит его в Кремле».
Это сообщение известного политического обозревателя совершенно верное. Ни единой мысли об интересах страны и народа, ни слова о желательности наличия у кандидата в президенты хоть каких-то идей о культуре, экономике, внешней политике, социальном развитии и геополитическом положении России. Можно подумать, перед нами рассуждения глупой девицы из райцентра («А я люблю военных, красивых, здоровенных»), но в окружении Ельцина глупцов не было. Это были умные и расчётливые подлецы и негодяи, и они умели чётко формулировать: нам нужен «верный», чтобы нас не «кинул», и обаятельный, располагающий к себе, чтобы людишкам, дурашкам, понравился…
Как видим, по мнению весьма информированного журналиста через десять лет правления уровень властителей — самый нижний: своё физическое выживание. Не экономика, не госстроительство, не геополитика.
Первым кандидатом в будущие президенты, которого «опробовала» власть сразу после дефолта, стал сотрудник ФСБ генерал Н. Н. Бордюжа. В сентябре 1998-го новый фаворит — худощавый, подтянутый, спокойный, умеющий ладить с людьми — получил пост секретаря Совета безопасности, а в декабре, вдобавок, встал во главе администрации президента. Заметим: при Ельцине ни до, ни после никто не имел в своих руках так много власти, как Бордюжа. И он неплохо работал! Но — словами Млечина — «исполнительный и доброжелательный офицер оказался непригодным к этой работе. Он не только не разобрался в сложнейших кремлёвских интригах, но и не проявлял к ним интереса. Он совершенно не понял, чего от него ждут».
Самым для Ельцина ужасным было то, что Бордюжа отказался участвовать в кампании по дискредитации председателя правительства Е. М. Примакова. Он с ним даже сотрудничал! Ельцин, разумеется, был заинтересован в Примакове, который как раз в это время пытался преодолеть результаты августовского финансового краха, до которого довели страну предыдущие ставленники того же Ельцина. Но ему не нужен был Примаков, «копающий» под высокопоставленных воров, и тем более не было нужно, чтобы премьер и могущественный на тот момент Бордюжа объединились.
19 марта 1999 года Бордюжу сняли сразу с двух постов. Руководителем администрации президента назначили А. С. Волошина, который был с Примаковым не в ладах. Кресло секретаря Совета безопасности занял В. В. Путин.
12 мая был освобождён от должности сам Е. М. Примаков, а президент нашёл двух новых кандидатов себе в преемники. Это были министр внутренних дел генерал С. В. Степашин и глава российских железных дорог Н. Е. Аксёненко, и Ельцин колебался, кого из них для проверки «качеств» назначить премьером. В итоге назначил Степашина, а Аксёненко стал его первым замом.
Поскольку оба соображали, что к чему, первый старался показать себя умным руководителем, способным примирить интересы разных группировок, а второй демонстрировал «решительность»: хватался за любые дела, даже не входящие в его компетенцию, и смел отменять прямые указания премьера. В таких условиях правительство не могло нормально работать, и команды почти по всем делам поступали из администрации президента.
«Именно в этот момент стало понятно, — пишет Млечин, — что все важнейшие кадровые решения в стране принимает узкая группа лиц, не наделённая никакими государственными полномочиями. Тогда и возник термин „Семья“, обозначавший окружение Ельцина, которое обрело самостоятельность и проводило свою политику».
В ходе обкатки кандидатов «на правительстве» Семья забраковала Аксёненко за то, что тот, мягко говоря, не показал себя сильно умным. А Степашин, со своей стороны, не проявил себя человеком решительным. В частности, не помешал Ю. М. Лужкову сформировать собственную партию «Отечество», а Лужков в тот момент (после ухода