и текст заключения, подготовленного к этому докладу Федеральной службой безопасности от имени правительства. Правда, не ясно, почему это делало ФСБ, а не, например, Министерство юстиции?.. Интересно, что ФСБ в то время возглавлял В. В. Путин, который через год сам стал президентом и издал указ о неподсудности бывшего президента Ельцина.
Первым пунктом обвинений было участие Б. Ельцина в Беловежских «посиделках», приведших к уничтожению СССР. Основное возражение ФСБ на это состояло в том, что комиссия, оценивая деяния президента России, ссылалась на УК РСФСР, в то время как он утратил свою силу с 1 января 1997 года.
Вторым пунктом шёл расстрел Белого дома в октябре 1993 года. По этому поводу ФСБ отметила, что в 1992‒1993 годах Верховный Совет работал неудовлетворительно, поэтому Ельцин и вынужден был издать Указ № 1400, который стал детонатором событий сентября-октября. Так что вся ответственность за Верховным Советом, а президент действовал в состоянии крайней необходимости, чтобы предотвратить массовые беспорядки, погромы, поджоги и т. д.
По третьему пункту — обвинения президента в событиях в Чеченской республике в 1990-е годы — ФСБ признала, что на территории Чечни к 1994 году сложилось опасное положение, и единственным действенным правовым инструментом для обеспечения законности, правопорядка и общественной безопасности, которым располагал в то время президент Российской Федерации, был опять институт крайней необходимости.
В четвёртом пункте обвинений говорилось о сознательном ослаблении обороноспособности страны. Правда, комиссия не сочла возможным выдвинуть против Ельцина обвинение в государственной измене, но признала, что он виновен в злоупотреблении должностными полномочиями, совершил тяжкие преступления. Это обвинение ФСБ практически не рассматривала по существу.
Пятым пунктом было обвинение в геноциде российского народа. Из-за обвального падения жизненного уровня, разрушения системы медицинского обслуживания и безработицы началось вымирание населения. Резко снизилось потребление полноценного продовольствия, и, напротив, выросла заболеваемость опасными болезнями. Ельцин также обвинялся в том, что во время приватизации нарушил действовавший в то время «Закон об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР», а, как известно, Конституция устанавливает верховенство закона. Замена системы именных приватизационных счетов анонимными ваучерами привела к многочисленным финансовым аферам и злоупотреблениям, скоропалительной концентрации богатства в руках кучки дельцов.
По этому пункту ФСБ заявила, что Ельцин в России разрабатывал и проводил свою политику не в одиночку, а совместно с другими структурами государственной власти, в том числе и с законодателями. Кроме того, обращалось внимание, что само понятие «геноцид» как уголовно наказуемое преступление отсутствует в УК РСФСР, действовавшем до 1997 года, а следовательно нельзя обвинять президента в преступлении, которого вообще не существовало тогда в уголовном праве. То есть в первом пункте чиновники ФСБ уличили парламентариев в том, что те неправомерно сослались на прежний УК, а в последнем — сослались на него сами. А в целом они не нашли каких-либо признаков совершения президентом России тяжких преступлений.
Парламентские слушанья были назначены на 15 мая 1999 года. Готовясь к ним, Ельцин назначил верного ему человека, министра внутренних дел С. Степашина первым вице-премьером. Через две недели президент уволил Примакова и отправил в отставку весь состав правительства. Это можно понять, поскольку в случае положительного решения об импичменте премьер-министр должен был исполнять обязанности президента. Степашину Ельцин доверял, а Примакову — нет.
Высшие бюрократы сделали всё, чтобы не допустить обвинительного приговора. Депутаты впоследствии рассказывали, что выплаты за «правильное» голосование достигали 30 тысяч долларов каждому «правильно голосующему» депутату. Чтобы импичмент состоялся, нужно было по любому из пяти пунктов обвинения набрать не менее трёхсот голосов. Они не были набраны, и отрешения Ельцина не произошло.
После таких волнений у Ельцина опять ухудшилось здоровье, а в стране началось общее послабление в отношении лиц, обвинённых в тех или иных преступлениях в прежние годы. В Россию вернулся бывший мэр Санкт-Петербурга А. Собчак; он, уличённый в коррупции, более двух лет скрывался в Париже, куда ему помог уехать его бывший заместитель В. В. Путин. Возвратился А. Смоленский, бывший владелец банка СБС-АГРО, обвинявшийся в финансовом мошенничестве в особо крупных размерах. Стал часто наезжать в Россию С. Станкевич, нашедший убежище в Польше после того, как его уличили в получении взяток. Были прекращены все ранее начатые уголовные дела по экономическим преступлениям.
Коррупция и новый застой
На Западе российской коррупцией возмущались задолго до дефолта. В 1996‒1997 годах против неё вели кампанию западные СМИ; отреагировал американский конгресс. Даже МВФ и Всемирный Банк, никогда не гнушавшиеся подкупать политиков, провели независимый аудит. И обнаружили (в 1998) гигантскую систему разворовывания российскими чиновниками международной финансовой помощи. Российские же чиновники, включая тех, кто по должности отвечал за борьбу с коррупцией, помалкивали, ограничивались разовой ловлей мелких «низовых» взяточников. Вот и украденным стабилизационным кредитом 1998 года никто не стал бы заниматься, если бы на том не настаивал тогдашний премьер-министр Е. М. Примаков.
Впрочем, и Евгений Максимович ничего серьёзного против коррупции сделать не смог, только и успел дать санкцию на арест двух олигархов, Березовского и Смоленского, всё равно недоступных для российского правосудия, поскольку оба пребывали за границей. Но для «элиты» и этого оказалось достаточным: против такого «вредного» руководителя развернули в СМИ кампанию лжи и очернения, намекая, что Примаков готовит новый «1937 год».
Видимо, Ельцин не сразу сообразил, в чём тут опасность. Лишь когда была затеяна целая серия разоблачительных публикаций вокруг «Семьи» (заграничные счета А. Волошина, дача дочери президента и т. д.), Ельцин понял, что официальное расследование хотя бы одной аферы неминуемо вытянет всю цепочку, и отправил правительство Примакова в отставку. Тем более, происходило это накануне слушаний по импичменту, и надо было заменить премьер-министра.
В обществе отставку Примакова восприняли очень плохо. Многие уже воспринимали его как реального кандидата на пост президента взамен Ельцина. Вокруг него объединялись политические силы; наметился союз Примакова с бюрократами «второго эшелона», в частности с Лужковым и Шаймиевым. По сути, эта отставка на фоне создания Лужковым избирательного блока «Отечество» стала стартом новой избирательной кампании, с надеждой людей на изменения в стране.
В конечном итоге надежды не оправдались. Примаков не пошёл на конфронтацию с Ельциным. В отличие от «масс» он знал, с чем ему придётся столкнуться, и кого придётся брать в союзники. Ведь система потому и система, что сама подбирает себе кадры. Тех, кто ей подходит — поддерживает, а кто не подходит — изгоняет тем или иным способом. А как это выглядит со стороны «масс», благообразно или ужасно, вопрос десятый.
С уходом Примакова начавшееся было «умиротворение» внутри страны закончилось, и началось быстрое обострение. Прежде всего, в Чечне.
Прошло почти три года после подписания соглашения о