того, что король Карл II, болезненный, не развитой душевно и телесно, доканчивал свое жалкое существование бездетным, и с ним прекращалась Габсбургская династия в Испании. Претендентами на престол были: Людовик XIV, сын испанской принцессы и женатый на испанской принцессе, от которой имел потомство; император Леопольд I, представитель Габсбургской династии, сын испанской принцессы; он в первом браке имел испанскую принцессу, сестру королевы французской, дочь Филиппа IV, Маргариту, на которую отец на случай пресечения мужеской линии перенес наследство испанского престола, тогда как старшая сестра ее, выходя замуж за Людовика XIV, отреклась от этого наследства. Но Маргарита умерла, оставив Леопольду одну дочь, Марию Антонию, которая вышла замуж за курфюрста Баварского и умерла в 1692 году, оставив сына; этот-то ребенок был третьим претендентом и на основании завещания Филиппа IV имел больше всех других права на испанский престол; притом этот баварский принц удовлетворял интересам морских держав и политическому равновесию Европы. Но Людовик XIV не хотел отказываться от Испанского наследства, только для сохранения политического равновесия и удовлетворения интересам морских держав предлагал следующие уступки: Испания, переходя к Бурбонской династии, должна была иметь отдельного от Франции короля в особе одного из внуков Людовика XIV; для обеспечения Голландии Испания должна отказаться от своих Нидерланд, которые перейдут во владение курфюрста Баварского, причем Голландия удержит право иметь свои гарнизоны в бельгийских крепостях, как до сих пор имела; морские державы получат стоянки для своих судов на Средиземном море; Дюнкирхен будет возвращен Англии для обеспечения ее берегов от французской высадки.
Но война не избегалась этой сделкою: курфюрст Баварский мог удовлетвориться испанскими Нидерландами, но другой могущественнейший претендент, император Леопольд, не получал никакого удовлетворения. И вот Вильгельм III для удовлетворения и третьего претендента предлагает разделить испанскую монархию: внук Людовика XIV возьмет Испанию и Америку, курфюрст Баварский — Нидерланды, а император — итальянские владения Испании.
Западные историки, которые так много говорят против раздела Польши, обыкновенно или умалчивают о разделе Испании, или стараются показать, что это не был собственно раздел, подобный разделу Польши; выставляют, что между частями испанской монархии не было национальной связи, но вопрос о национальной связи есть вопрос нашего времени; что между Испаниею и Южными Нидерландами была крепкая связь и помимо национальной доказывает то, что они не отделились от Испании, когда отделились от нее Северные Нидерланды; бесспорно, что между Испаниею и ее владениями в Италии и Нидерландах было гораздо больше связи, чем между Западною Россиею и Польшею, между которыми существовал антагонизм вследствие различия народности и веры.
Людовику XIV не нравилось предложение Вильгельма отдать императору испанские владения в Италии, ибо непосредственное увеличение государственной области считалось гораздо выгоднее, чем посажение родственника, хотя и очень близкого, на испанский престол, следовательно, Австрия получила более выгод, чем Франция. Людовик соглашался уступить Испанию, католические Нидерланды и колонии баварскому принцу, с тем чтобы Франции были уступлены Неаполь и Сицилия, а император взял бы один Милан. Такое соглашение действительно последовало осенью 1698 года.
Когда в Испании узнали, что ее хотят разделить, то король Карл II объявил наследником всех своих владений принца Баварского, но этого наследника в феврале 1699 года уже не было в живых, и снова начались хлопоты о роковом наследстве. Людовик XIV хлопотал об округлении Франции Лотарингиею и Савойею, с тем чтоб герцоги этих земель получили вознаграждение испанскими владениями в Италии. В конце 1699 года состоялось второе соглашение: Испания и католические Нидерланды должны были перейти ко второму сыну императора Леопольда, а Франция получила все испанские владения в Италии. Впрочем, император постоянно уклонялся от вступления в эти соглашения.
Но в Мадриде по-прежнему не хотели раздела монархии. Из двух теперь кандидатов, внука Людовика XIV и сына императора Леопольда, надобно было выбрать того, который подавал более надежд, что удержит Испанию нераздельною; французский посланник Гаркур умел убедить мадридский двор, что таким кандидатом был именно внук Людовика XIV, и Карл II подписал завещание, по которому Испания переходила ко второму сыну дофина, герцогу Филиппу Анжуйскому; за ним должен был следовать брат его, герцог Беррийский, за этим — эрцгерцог Карл австрийский; если все эти принцы откажутся от наследства или умрут бездетными, то Испания переходит к савойскому дому; ни в каком случае Испания не должна быть соединена под одним государем ни с Франциею, ни с Австриею.
Расчет заставлял Людовика XIV принять это завещание: хотя непосредственно увеличение Франции известными частями испанской монархии и было для него выгоднее, однако, отказавшись от завещания Карла II, с тем чтобы привести в исполнение договор о разделе, заключенный с Вильгельмом III, Людовик должен был вступить в войну с императором, которого сын получал всю испанскую монархию нераздельно и мог надеяться на сильную поддержку испанского народа, отвергавшего оскорбительную для себя мысль о разделе; на поддержку морских держав была плохая надежда, потому что огромное большинство в Голландии и особенно в Англии расходилось с Вильгельмом III во взгляде, считая возведение на испанский престол одного из внуков Людовика XIV менее опасным для Европы, чем усиление Франции в Италии; все партии в Англии считали диким и невероятным делом, чтоб Англия помогала Франции добыть Италию.
В ноябре 1700 года в Англии узнали о завещании Карла И. Вильгельм ждал, что со стороны Франции будут соблюдены хотя приличия и начнутся переговоры по этому делу в связи с прошлогодним договором. Но Франция хранила глубокое молчание, и Вильгельм в сильном раздражении написал человеку, вполне разделявшему его взгляды, голландскому рат-пенсионарию Гейнзиусу, жалуясь на французское бесстыдство, на то, что Людовик его провел; он жаловался также на тупоумие и слепоту англичан, которые очень довольны, что Франция предпочла завещание договору о разделе. Действительно, в Англии, где более всего имели в виду торговые выгоды и более всего жалели денег на континентальную войну, раздавались по поводу договора о разделе Испании громкие жалобы на внешнюю политику короля, на те страшные потери, которые итальянская и левантская торговля должна потерпеть вследствие утверждения французского владычества в обеих Сицилиях. Уже несколько раз тори поднимали в парламенте бурю против неблагонамеренных советников короля, и договор о разделе испанской монархии составлял предмет сильных парламентских выходок.
Таким образом, известие, что испанская монархия всецело достается одному из бурбонских принцев, принято было с радостию в Англии; даже министры прямо говорили королю, что они считают это событие милостию неба, ниспосланною для избавления его, короля, из затруднений, в которые поставил его договор о разделе; договор этот так неприятен народу, что король был бы не в состоянии привести его в исполнение и он причинил бы ему много забот и горя. Многочисленные брошюры, появившиеся по этому случаю, смотрели на дело точно