оружие на изготовку.
– Мужчины, разведчики и погранчане, будьте же разумны! – Это был голос вчерашнего оратора. – Разве вы не такие же работники, как и мы? Разве вы работаете не за такую же собачью плату? И вы за нее еще рискуете жизнью каждый день!
– Заткнись и марш на работу! – крикнул ему Джим.
С площади посреди лагеря опять донесся голос Джо:
– Вперед! На работу! Кто сегодня работает, тот получит свою плату и еду, это говорю вам я, Джо Браун! Кто не выйдет сегодня на работу, тот будет уволен!
Из-за барака пробился к оратору, спорящему с Джимом, человек небольшого роста.
– Нам надо составить резолюцию! Мы должны объединиться! Иначе с нами снова обойдутся как с собаками, которые если сдохнут, то так им и надо! Погранчане, разведчики, трапперы! Одумайтесь! Неужто вы станете вместе с паршивыми индейцами стрелять в своих братьев? Переходите на нашу сторону со своими винтовками!
Это было мгновение, когда Маттотаупа приник к своему ружью щекой и положил палец на курок. Он пока не стрелял, зная, что для этого надо ждать от Джима второго знака. Но движение его было однозначным.
– Поганые индейцы в нас стреляют! – воскликнул кто-то.
И из рядов окружения раздался выстрел.
– Нет! Нет! Стойте! – крикнул в то же время оратор. – Братья, рабочие, краснокожие и белые…
Рыжий Джим нажал на спуск. Оратор схватился за грудь, упал на колени и тут же рухнул на землю.
Прогремел залп.
Харка тоже выстрелил. Тот невысокий человек, что пробился к оратору, упал; две пули попали ему в лоб между бровями.
Погранчане и индейцы перезарядили ружья.
В толпе рабочих воцарилось жуткое молчание. Они-то не согласовали свои действия. Они хотели всего лишь сдержать вооруженных или переманить их на свою сторону. Десятеро из них теперь лежали в траве, окровавленные.
– Люди, люди…
Рабочие перед лицом разящего оружия, лишившиеся своего предводителя, растерялись.
– Одумайтесь и разойдитесь! – крикнул им Джим. – У нас нет охоты вас перестрелять, как дюжину бизонов, но, если вы не уйдете, вы принудите нас к этому. Вы что, не слышите, что другие уже отправились на работу? Кругом и шагом марш! И тогда никто не скажет, что видел вас здесь с винтовкой!
На это обещание, содержавшее в себе угрозу, кто-то развернулся первым, чтобы уйти. За ним последовали еще трое, которые за углом барака ушмыгнули в сторону. Толпа продолжала крошиться на кусочки. Наконец остались лишь пятеро: они с мрачными лицами стояли подле своих убитых товарищей. В двоих еще теплилась жизнь. Один стонал, другой ворочался, пытаясь встать.
– Сейчас же убирайтесь, – рявкнул Рыжий Джим пятерым оставшимся, – или я дам команду стрелять!
Один из пятерых выступил вперед. Он был совсем юный, от силы лет шестнадцати. Его загорелое лицо посерело от волнения. Он отбросил оружие. Его босые ступни были забрызганы кровью убитых и раненых. На нем не было ничего, кроме рабочих брюк. Ключицы и ребра проступали под кожей.
– Стреляйте же, проклятые бандиты! – сказал он хрипло и нагнулся к стонущему раненому.
Рыжий Джим нажал на спуск, но рука его дернулась вверх от удара снизу, так что троекратный револьверный выстрел пришелся в воздух.
Когда он с яростью оглянулся на стоящего рядом, который помешал ему пристрелить паренька, он увидел совсем не того, кого ожидал.
– Ах ты, гаденыш! – прошипел он. – Ну, с тобой мы еще сочтемся!
– Я тоже так думаю, – тихо сказал Харка.
В руке у него была не винтовка, а револьвер, палец на спусковом крючке.
Забота молодого рабочего о двух тяжелораненых и тот факт, что выстрелы Джима пришлись в воздух, немного ослабили напряжение. В то время как Джим с кровожадной яростью смотрел то на светловолосого молодого рабочего, то на худого индейца, стоящего рядом, остальные опустили оружие. Двое побежали за барак посмотреть, что происходит на главной площади. Вернувшись, они доложили:
– Там собираются на работу. Давайте-ка кончать с этой перестрелкой. Кому от нее польза! Убиваем друг друга на радость дакота.
Джим почувствовал, что общее настроение обернулось против него, и тут же сменил тон:
– Это верно! Надо объединиться! – Он сунул револьвер за пояс и рысью побежал на главную площадь к Джо, чтобы доложить, с каким блеском он со своими людьми предотвратил опасную атаку и обезвредил «бессовестных зачинщиков», но как недисциплинированно повел себя при этом Харка. – Слишком молодой и слишком нахальный. Мне такой не нужен. Надо его прогнать.
Джо вытер пот со лба.
Увидев еще и Билла Петушиного Бойца, идущего к нему, он поспешил удалиться.
Билл остановился подле Джима и со злостью смотрел вслед Джо.
– И что теперь? – пропыхтел он. – Сегодня вечером вы обязаны выставить нам выпивку за нашу победу! Слышишь?
– Кто это должен выставить выпивку? – злобно огрызнулся Джим.
– Ты и Джо.
– Откуда у Джо возьмутся на это деньги!
И оба, переругиваясь, пошли к большой палатке, где сидел учетчик, потный от страха и бледный, снова ведя свои списки. Там Билл и Джим настигли инженера. Джо и Джим называли писарю имена, против которых тот ставил крестики, и имена убитых, которых надо было вычеркнуть.
Позади барака молодой рабочий и Харка стояли у двух тяжелораненых, которых было уже не спасти; они лежали в траве, с угасающими глазами.
– Почему ты это сделал? – спросил индейца босоногий юноша. – Я имею в виду… сбил подлецу выстрел?
Харка удивленно заглянул ему в глаза:
– Но ты ведь тоже его не испугался.
Маттотаупа с другими разведчиками унесли мертвых от барака. Для них выроют общую могилу – вечером, когда вернутся рабочие.
Когда трупы были убраны, Маттотаупа подошел к сыну. Молодой рабочий попрощался взглядом; он разыскал своих четверых товарищей, и эти пятеро, которым уже не стоило здесь рассчитывать на оплачиваемую работу, взяли лопаты и стали копать поодаль братскую могилу. Маттотаупа с Харкой обошли барак и двинулись к главной площади лагеря. Билл и Джим удалились. Джо стоял теперь с Генри у стола перед палаткой. Когда индейцы шли к ним через опустевшую площадь, Маттотаупа сказал Харке:
– Знаешь ли ты, что совершил ошибку?
Харка не смог выдавить из себя «да», ожидаемое от него, и молча принял вопрос как упрек.
– Может быть, однажды ты и станешь воином, но испытание на выдержку дастся тебе с трудом.
Харка стиснул зубы и промолчал.
Заметив индейцев, Джо отвернулся от стола и пошел навстречу Маттотаупе. Поздоровавшись, он сказал:
– Мне надо поговорить с Харри с глазу на глаз!
Маттотаупа вздрогнул; ему было стыдно за сына, и он молча дал разрешение.
Джо подозвал к себе Генри и отправился с