Шум и крики.
(Невозмутимо, поеживаясь в своем увлечении.) И этот же самый «Народный вестник» разглагольствует, что массу, толпу надо поднять до высших культурных условий жизни. Но, черт возьми, если бы учение «Народного вестника» надо было принимать всерьез, так ведь поднять народ в таком смысле значило бы обречь его прямехонько на гибель! К счастью, все это лишь старая традиционная ложь, будто культура деморализует. Нет, деморализуют, творя дьявольское дело, тупость, нищета, безобразие житейских условий. В доме, где не метут, не проветривают ежедневно, — моя жена Катрине утверждает, что нужно даже ежедневно подмывать пол, но об этом еще можно поспорить, — ну, так в таком доме, говорю я, люди в какие-нибудь два-три года теряют способность мыслить и поступать нравственно. От недостатка кислорода и совесть чахнет. И, пожалуй, во многих домах у нас в городе сильная нехватка кислорода, раз все это сплоченное большинство может быть настолько бессовестно, что готово строить городское благополучие на трясине лжи и обмана!
Аслаксен. Нельзя швырять такое тяжкое обвинение в лицо всему городскому обществу!
Один из господ. Я предлагаю господину председателю лишить оратора слова.
Несколько голосов (горячо). Да, да! Правильно! Лишить его слова!
Доктор Стокман (вспылив). Так я буду кричать правду на всех уличных перекрестках! Буду писать в иногородних газетах! Вся страна узнает, что у нас тут творится!
Ховстад. Можно подумать, что доктор намерен разорить свой родной город.
Доктор Стокман. Да. Я так люблю свой родной город, что скорее готов разорить его, чем смотреть, как он процветает во лжи!
Аслаксен. Сильно сказано.
Шум и свистки. Фру Стокман тщетно покашливает, доктор ее не слышит.
Ховстад (перекрикивая шум). Человек, который готов разорить целое общество, является врагом общества.
Доктор Стокман (с возрастающим жаром). Что за беда разорить лживое общество! Его надо стереть с лица земли! Живущих во лжи надо истреблять, как вредных животных! Вы в конце концов заразите всю страну, доведете до того, что вся страна заслужит быть опустошенной. И если дойдет до этого, то я от всего сердца скажу: да будет опустошена вся эта страна, да сгинет весь этот народ!
Один из толпы. Да он говорит, как настоящий враг народа!
Биллинг. Вот он, убей меня бог, глас народа!
Вся толпа (кричит). Да, да, да! Он враг народа! Он ненавидит свою страну! Ненавидит весь народ!
Аслаксен. И как гражданин и как человек я глубоко потрясен тем, что пришлось мне сейчас выслушать. Доктор Стокман разоблачил себя так, как мне никогда и не снилось. К сожалению, я должен присоединиться к мнению, только что высказанному почтенными согражданами. И считаю нужным облечь это мнение в форму резолюции. Предлагаю следующее: «Собрание постановило считать курортного врача доктора Томаса Стокмана врагом народа».
Бурное «ура» и выражения одобрения. Многие обступают доктора, свистят и шикают ему. Фру Стокман и Петра встают. Мортен и Эйлиф кидаются в драку со школьниками, которые тоже свистели. Кое-кто из взрослых разнимает их.
Доктор Стокман (свистунам). Ах вы, глупцы! Говорю вам, что…
Аслаксен (звонит). Доктор лишен слова. Должно состояться формальное голосование. Но, дабы пощадить личные чувства, предлагаю подавать голоса записками и без подписи. Есть у вас чистая бумага, господин Биллинг?
Биллинг. Вот тут и синяя и белая…
Аслаксен (спускаясь с возвышения). Отлично. Так у нас пойдет еще скорее. Нарежьте билетов. Так, так. (Собранию.) Синие означают «нет», белые — «да». Я сам буду отбирать билеты.
Фогт покидает залу. Аслаксен и еще несколько горожан раздают публике билеты.
Первый господин (Ховстаду). Что такое случилось с доктором? Как это надо понимать?
Ховстад. Вы же знаете, какой он необузданный.
Второй господин (Биллингу). Слушайте, вы ведь бываете у него в доме; не пьет ли он, — не замечали?
Биллинг. Уж не знаю, как и сказать, убей меня бог. Пунш у них вечно на столе, когда ни приди.
Третий господин. Нет, я думаю, скорее у него голова не совсем в порядке.
Первый господин. Нет ли какого наследственного умопомешательства?
Биллинг. И то может быть.
Четвертый господин. Нет, это просто злоба, месть за что-нибудь.
Биллинг. Он, правда, толковал тут на днях о прибавке жалованья. Да не дали.
Все четверо господ (хором). Ага! Тогда все понятно.
Пьяный (в толпе). Я хочу синюю бумажку. И белую тоже.
Крики. Опять этот пьяница тут! Вон его!
Мортен Хиль (подходя к доктору). Ну, Стокман, видите теперь, что выходит из таких штук?
Доктор Стокман. Я исполнил свой долг.
Мортен Хиль. А что такое вы там подпустили насчет кожевенных заводов в Мельничной долине?
Доктор Стокман. Вы же слышали. Я сказал, что вся эта мерзость идет от них.
Мортен Хиль. И от моего завода тоже?
Доктор Стокман. К сожалению, у вас чуть ли не хуже всех.
Мортен Хиль. И вы это пропечатаете в газетах? Доктор Стокман. Я ничего не утаю.
Мортен Хиль. Дорогонько это вам, пожалуй, вскочит, Стокман! (Уходит.)
Жирный господин (подходя к Хорстеру и не кланяясь дамам). Ну-с, капитан, так вы сдаете свою залу врагам народа?
Хорстер. Я полагаю, что могу распоряжаться своим имуществом как хочу, господин коммерсант.
Коммерсант. Так, верно, вы не будете в претензии, если я так же распоряжусь своим.
Хорстер. То есть?
Коммерсант. Завтра я вас извещу. (Поворачивается и уходит.)
Петра. Кажется, это ваш судохозяин, Хорстер?
Хорстер. Да, коммерсант Вик.
Аслаксен (с билетами в руках всходит на возвышение и звонит). Господа, позвольте оповестить вас о результате. Всеми голосами против одного…
Молодой господин. Один голос — голос пьяницы!
Аслаксен. Всеми голосами против одного голоса нетрезвого человека курортный врач доктор Томас Стокман объявлен врагом народа.
Крики и выражения одобрения.
Да здравствует наше старое почтенное городское сословие, наше общество!
Снова крики одобрения.
Да здравствует и наш достопочтенный деятельный фогт, который столь лояльно подавил в себе голос родственного чувства!
Крики «ура».
Объявляю собрание закрытым. (Спускается вниз.)
Биллинг. Да здравствует господин председатель!
Вся толпа. Ура, типографщик Аслаксен!
Доктор Стокман. Шляпу и пальто, Петра! Капитан, не найдется ли у вас на пароходе мест для пассажиров в Новый Свет?
Хорстер. Для вас и для вашей семьи всегда найдется, господин доктор.
Доктор Стокман (надевая пальто с помощью Петры). Хорошо. Идем, Катрине. Идемте, дети. (Берет жену под руку.)
Фру Стокман (тихо). Милый Томас, не выйти ли нам задним ходом?
Доктор Стокман. Никаких задних ходов, Катрине! (Возвышая голос.) Вы еще услышите о враге народа, прежде чем он отряхнет прах от ног своих. Я не так добродушен, как некто, и не скажу: прощаю вам, ибо вы не ведаете, что творите! Аслаксен (кричит). Это богохульство, Стокман! Биллинг. Да, убей меня бог! Серьезному человеку тяжело слышать такие вещи.
Грубый голос. Так он еще грозится!
Несколько голосов (разъяренно). Пойдем выбьем у него все стекла! Швырнем его в воду!
Один из толпы. Труби в рог, Эвенсен! Во всю мочь!
Звуки рога, свистки и дикие крики. Доктор с семьей направляется к выходу. Капитан Хорстер прокладывает им путь.
Вся толпа (вопит вслед уходящим). Враг народа! Враг народа! Враг народа!
Биллинг (приводя в порядок свои бумаги). Нет, убей меня бог, если я пойду сегодня вечером к доктору на пунш!
Шум; публика теснится у выхода, затем шум переходит на улицу, и оттуда еще доносятся крики: «Враг народа! Враг народа!»