переноса миссии из-за присутствия Роби и Рил. Никто не оспаривал ее решения.
Они разложили на столе фотографии, диаграммы и карты. Они обсуждали свои планы спокойно, как будто студенты колледжа, готовящие проект, а не спецагенты, собирающиеся убить целую семью.
Чун-Ча подняла вверх семь пальцев:
– Это количество агентов секретной службы. Персонал не имеет значения – они не вооружены.
Женщина сказала:
– Но у них на подхвате местная полиция.
Чун-Ча покачала головой:
– Я наблюдала за ними последние несколько дней. От них никакого толку. Они не представляют для нас проблемы.
– А мужчина и женщина? – спросил один из мужчин. – Те, что помогли сбежать детям Пака?
– Для нас это хорошо, – сказала Чун-Ча. – Двух зайцев одним выстрелом – так говорят американцы? Мы убьем их всех одновременно.
Она посмотрела на Син-Сана:
– Сейчас мой коллега расскажет, что произойдет после того, как мишени будут уничтожены. Его слова – послание непосредственно от Высшего руководителя.
Син-Сан вытащил из кармана небольшую капсулу.
– Высший руководитель хочет, чтобы весь мир узнал, кто это сделал. Хочет, чтобы они понимали – США не могут навязывать свою волю нашему народу, потому что их ждет возмездие. С этой целью каждый из нас получит такую капсулу. Мы примем ее содержимое сразу после того, как выполним миссию. Действие будет мгновенным. Мы умрем в течение нескольких минут.
Он посмотрел в сторону комнаты, где спала Мин.
– О маленькой сучке тоже надо позаботиться, – напомнил он Чун-Ча.
– Я займусь этим сама, – ответила она.
Син-Сан кивнул:
– Конечно, товарищ Йе. Вы были правы, когда решили привезти ее с собой. Американцы никогда не подозревают детей. Она из Йодока, верно?
– Да.
Син-Сан продолжал:
– Тогда это не имеет значения. Никто не будет по ней скучать. Раз она не из элиты, она не представляет ценности.
– Никакой, – подтвердила Чун-Ча.
Но под столом ее ладони сжались в кулаки. «Я тоже из Йодока», – подумала она.
Вслух Чун-Ча сказала:
– Теперь остается только обсудить детали нападения. Мы уже определились с местом и временем, и у нас есть все шансы на успех.
Она вытащила из папки лист бумаги и развернула его, чтобы всем было видно.
– В Америке есть праздник, который все отмечают в карнавальных костюмах, – начала Чун-Ча.
– Хэллоуин, – добавил Син-Сан.
– Да. Очень глупо, что они тратят на это столько денег. Здесь будет парад: он начнется в центре города перед церковью. И пройдет по главным улицам.
– Но вокруг будет много людей, – сказал один из мужчин. – Это означает препятствия и задержки. И возможный хаос. Как мы можем быть уверены, что наши мишени окажутся на линии огня?
Чун-Ча ответила:
– По одной простой причине. Наши мишени будут на собрании в городской ратуше перед парадом. Туда придет главный человек на острове, мэр этого Нантакета, и еще несколько важных персон. Больше в ратуше никого не будет. Парад начнется только два часа спустя. Тогда мы и ударим – со всей силой. Мы прорвем внешний периметр безопасности, а потом внутренний. И выполним нашу миссию.
Син-Сан сказал:
– Откуда у вас эта информация? Она надежная?
– У нас есть человек – он помогает делать уборку в офисе мэра, – сказала Чун-Ча. – Он подслушал его разговор. А на его столе прошлым вечером лежало расписание мероприятий. Наш человек сфотографировал его. Все надежно. Я сама проверяла.
Син-Сан кивнул:
– Замечательно.
– Этот праздник, Хэллоуин, дает нам идеальный предлог прорваться через их охрану, – добавила Чун-Ча.
Она знала, что агенты секретной службы готовы умереть, чтобы защитить своих подопечных. Но она была готова умереть, чтобы убить этих же подопечных.
Они завершили свое собрание и распрощались. Прежде чем уйти, Син-Сан вложил две капсулы в ладонь Чун-Ча:
– Во славу страны, товарищ Йе. Во славу.
Она закрыла за ним дверь и спрятала капсулы в карман.
Чун-Ча села перед газовым камином и неожиданно задремала. Потом резко проснулась, услышав какой-то звук. Ее рука скользнула в карман, пальцы обхватили рукоятку ножа. Это был тот самый нож, которым она убила британского посланника.
В коттедже было темно – горел только огонь в камине. Она услышала осторожные шаги, крадущиеся к кухне. Бесшумно подошла к двери и заглянула внутрь.
Мин налила себе стакан молока и пила его, стоя возле стола.
Потом остановилась, отставила стакан и взяла фото. То самое, которое Чун-Ча так неосторожно оставила на столе – она заснула, не собрав документы и не спрятав их.
Чун-Ча вошла в кухню, и Мин посмотрела на нее.
– Откуда у тебя это, Чун-Ча? – спросила она, переворачивая снимок лицом к ней.
На Чун-Ча смотрело зернистое фото Элеонор, Клэр и Томми Кэссионов.
Она нащупала в кармане капсулы, потом перевела взгляд на стакан с молоком. Смерть от цианида достаточно быстрая, но не безболезненная. Может, пуля будет лучше? Быстро, без боли. Мин никогда не узнает, что Чун-Ча выстрелила в нее.
Она сказала:
– Фотографии принес друг. Он просто любит фотографировать людей и разные места.
– Это люди с пляжа. Тот мальчик, который собирал ракушки.
Чун-Ча подошла к ней, взяла фото и поднесла к глазам:
– Ты права. Я и не заметила.
– Я не слышала, чтобы кто-то приходил сегодня вечером.
– Было уже поздно. Ты спала. – Чун-Ча погладила Мин по голове. – Иди-ка ложись обратно, Мин.
Девочка снова посмотрела на снимок, потом подняла глаза на Чун-Ча. Ее нижняя губа задрожала, и Чун-Ча вспомнила, что в лагере обратила внимание на Мин из-за ее храбрости. И сообразительности.
– Чун-Ча? – начала Мин.
– Не сегодня, Мин. Мы поговорим об этом завтра. Не сейчас.
Она проводила девочку в спальню и полежала с ней, пока та не заснула и ее дыхание не стало ровным.
Сама Чун-Ча не пошла спать. Она вышла на улицу, села в деревянное кресло и стала смотреть в небо, усыпанное звездами. Ветер шевелил ей волосы, в ноздри проникал запах океана.
Она достала из кармана капсулы с ядом и подержала перед собой. Они были маленькие – и смертоносные.
Как она сама.
Чун-Ча представила себя среди других трупов в городской ратуше. Вокруг толпились полицейские и американские агенты. Мир должен узнать, что произошло. Возможно, американцы и ее страна вступят из-за этого в войну – с единственным возможным исходом.
Она сунула капсулы обратно в карман, откинула голову на грубую деревянную спинку, закрыла глаза и представила, что находится совсем в другом месте и ведет совсем другую жизнь, нисколько не похожую на настоящую.
Глава 72
– Боже мой, Уилл, вы можете быть Дартом Вейдером! – воскликнула Клэр, когда они заканчивали обедать в доме.
Она перевела взгляд