— Знаю. — Рукопожатия уже было недостаточно, и Эмма обняла Марианну. — Одна я ни за что не смогла бы пройти через это.
— Смогла бы. Ты сильнее, чем думаешь. Разве ты не приостановила действие кредитных карточек, не закрыла банковские счета, не заставила своего поверенного отказывать в выдаче денег?
— Это твои идеи.
— Просто ты забыла о практических вещах, а я не могла допустить, чтобы этот ублюдок получил еще хоть пенни. Я по-прежнему считаю, что ты должна обратиться в полицию.
Эмма покачала головой. Она только-только начинала верить, что сможет вернуть свою гордость. Вмешивать полицию, газеты, широкую публику — значит пережить еще одно унижение.
— Ну хорошо, подождем, — сказала Марианна, хотя очень надеялась на то, что ублюдку Дрю не удастся выпутаться из всего этого без ощутимых потерь. — Поверенный будет держать язык за зубами по поводу твоего местонахождения?
— Да. В конце концов, он ведь мой поверенный. Когда я сказала, что развожусь, он сразу приступил к делу. Видимо, после многих лет скукоты с попечительством и всем прочим он с восторгом отнесся к, предстоящему шумному разводу.
«К разводу, — подумала Эмма. — Какое громадное слово. Такое веское».
Некоторое время они шли молча, потом Марианна сказала:
— Рано или поздно он тебя найдет.
— Знаю, но пусть лучше позже, когда я буду уверена, что никакие его слова или действия не заставят меня вернуться к нему.
— Повидайся с адвокатом, — настаивала Марианна.
— Как только взлетит твой самолет.
Марианна нервно сунула в рот таблетку аэрона. Ну и времена настали, в аэропорту даже нельзя курить.
— Слушай, Эмма, мы приехали сюда только пару недель назад. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я задержалась на несколько дней?
— Я хочу, чтобы ты вернулась к своей живописи, — и быстро добавила, пока Марианна не успела возразить: — если тебе поступает заказ от члена семьи Кеннеди, твоя карьера обеспечена. Торопись закончить работу, вдруг Каролина передумает.
— Звони мне, — сказала Марианна, услышав, как объявляют ее вылет. — Каждый день.
— Хорошо. — Эмма цеплялась за последнюю минуту. — Когда все останется позади, думаю, я опять буду претендовать на свою половину нашей квартиры.
— Она твоя. Если, конечно, я не выйду замуж за дантиста и не перееду на Лонг-Айленд.
— Какого дантиста?
— Который хочет сровнять мне корни.
Губы у Эммы дрогнули, и Марианна подумала, как хорошо видеть, что подруга снова улыбается.
— У него такие большие карие глаза, хотя руки волосатые.
Не знаю, смогу ли я полюбить волосатые руки.
— Особенно если он сует их тебе в рот. Последний раз объявляют посадку на твой рейс.
— Позвони мне.
— Непременно.
Эмма обещала себе не плакать. Но ревели обе. Еще раз обняв подругу, Марианна унеслась прочь.
Эмма наблюдала в окно, как самолет выруливает на полосу. Теперь она одна и могла полагаться только на себя. Это пугало. Хотя не так уж давно она тоже была в Лондоне одна. Тогда она испытывала такое волнующее чувство свободы. И она любила.
Теперь она не любит. Одно небольшое утешение.
Эмма пошла к выходу, настороженно и испуганно вглядываясь в толпу. Мгновение назад она была совершенно незаметной среди толчеи аэропорта, а теперь, оставшись в одиночестве, чувствовала себя уязвимой.
Эмма не могла избавиться от ощущения, что Дрю притаился где-то за спинами людей, улетающих в Феникс, или среди бизнесменов, ожидающих посадку на рейс в Чикаго. Не поднимая головы, она прошла мимо сувенирного магазинчика. Возможно, он здесь, коротает время у россыпи журналов и сейчас шагнет вперед, окликнет по имени, а затем вопьется пальцами ей в плечо. Эмма заставила себя идти дальше, а не бежать к выходу на посадку, умоляя задержать самолет Марианны, чтобы та снова оказалась рядом.
— Эмма! — Ноги у нее подкосились, сердце остановилось. — Это ты?
Побледнев от ужаса, она глядела на Майкла, видела, как шевелятся его губы, но слышала только рев у себя в голове.
Радость на его лице померкла, и он увлек Эмму к креслу. Пожалуй, ее можно просто уложить в него, такой она казалась безжизненной. Майкл ждал, пока она придет в себя.
— Лучше?
— Да. Со мной все в порядке.
— Ты всегда падаешь в обморок, когда встречаешь в аэропорту друзей?
Эмме удалось выдавить нечто вроде улыбки:
— Дурная привычка. Но ты действительно напугал меня.
— Вижу.
«Напугал — не то слово», — подумал Майкл. На ее лице был написан самый настоящий ужас. Так она выглядела, когда он вытащил ее из воды больше десяти лет назад.
— Обождешь минутку? Я только скажу родителям, почему сбежал от них. — Эмма кивнула, и он повторил: — Жди.
— Да, я подожду.
Выполнить обещание было просто, так как она сомневалась, что сможет подняться на ноги. Эмма начала медленно, глубоко дышать. Она уже и так опозорилась, поэтому ей не хотелось выглядеть лепечущей идиоткой, когда вернется Майкл. Он отсутствовал всего несколько минут, но Эмма была уверена, что уже вновь обрела самообладание.
— Куда ты летишь? — спросила она.
— Я? Никуда. Это мать отправляется на конгресс, а отец потащился вместе с ней. Он не любит оставлять машину у аэропорта, и я подбросил их. Ты только что прилетела?
— Нет. Я здесь недели две. Сейчас провожала подругу.
— Ты здесь по делам?
— Нет. В общем, и да, и нет.
Прибыл еще один самолет, и мимо двинулись новые потоки людей. Эмма опять стала вглядываться в них, борясь с охватившей ее паникой.
— Мне пора.
— Я провожу тебя. Майк не предложил ей руку, интуитивно чувствуя, что она избегает прикосновений. — Значит, ты здесь с мужем?
— Нет. Он в Нью-Йорке. Мы… — Ей нужно почаще произносить это вслух, чтобы привыкнуть. — Мы разошлись.
— О… Извини. — Майкл чуть не улыбнулся, но тут вспомнил ее реакцию в аэропорту. — Полюбовно?
— Надеюсь. — Эмма поежилась— Господи, как здесь холодно.
Майкл открыл было рот. «Не твое дело, — напомнил он себе, — каким был этот брак и чем завершился».
— Долго собираешься пробыть в городе?
— Еще не знаю.
— Как насчет того, чтобы пообедать или выпить вместе?
— Не могу. Через час у меня встреча.
— Тогда поужинай со мной.
— Здесь я стараюсь особенно не высовываться, в рестораны не хожу.
— Как насчет жареного мяса во дворе моего дома?
— Ну…
— Вот мой адрес. — Достав визитную карточку, Майкл быстро записал, — Заедешь к семи, и мы приготовим пару кусочков. Не волнуйся, тебя никто не увидит.
Эмма внезапно поняла, как ей было бы страшно сидеть в номере, уткнувшись в принесенный ужин и переключая телевизионные каналы в надежде отвлечься от дум.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});