Читать интересную книгу Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке - Валид Фарес

Исламисты и их радикальный вариант, джихадисты, находятся на самом краю движения, стремящегося к возвращению империй. Эти люди хотят восстановить Халифат, в котором будут жестко соблюдаться законы шариата. Исламисты проявили способность адаптироваться к геополитической ситуации и создали партии и программы, которые на первый взгляд выглядят как партии и программы, рассчитанные на выборы, но как только победа на выборах достигается, эти партии быстро уступают место режимам, управляемым исламистами. Существует и другой вариант авторитаризма – баасизм, который балансирует между абсолютизмом и уступками международным стандартам. Однако в конце концов все варианты авторитаризма стремятся к поддержанию равновесия между неприятием оппозиции и восстановлением Халифата. И все-таки есть мусульмане, родившиеся и воспитанные в исламских обществах, но пришедшие к выводу, что Халифат и его орудия – дело прошлого, что человечество должно выйти за пределы религиозных империй – в значительной мере так, как христианские гуманисты преодолели пределы «христианских империй» и вступили в светскую эпоху истории.

Христианам удалось отделить веру от государства, хотя содержащиеся в их религии ценности по-прежнему направляют многих жителей Запада, в том числе и в политике. В современном светском мире правительства и международные организации не представляют какие-то религии и не руководствуются ими. Мусульманские гуманисты, работы которых появлялись на многих стадиях истории ислама, сходным образом утверждали (хотя при этом сталкивались с большими трудностями), что общества могут черпать вдохновение в организованных религиях, но не должны быть связаны волей духовенства. Некоторые называли таких людей реформистами, поскольку они должны были осуществить реформу официальной версии исламской истории, в которой главную роль играл Халифат, другие – гуманистами, светскими мыслителями и даже республиканцами. В пользу всех этих названий можно привести веские доводы, но последней линией, отделяющей этих людей от массы мусульман, является демократия.

Воззрения мусульманских демократов столь же разнообразны, как и воззрения поборников демократии во всех других культурах. Мусульманские демократы могут быть либералами, консерваторами, социалистами, националистами, феминистами или защитниками окружающей среды, но все они верят в высшие ценности международного права, во всеобщие права человека, в равноправие женщин и плюрализм. Именно эти убеждения отличают мусульманских демократов (активистов, политиков, законодателей, лидеров, молодежь, женщин, интеллектуалов, представителей других общественных групп, существующих в странах, где мусульмане составляют большинство населения, особенно в странах Ближнего и Среднего Востока) от прочих политических сил.

После вашингтонской конференции, посвященной проблемам демократии на Среднем Востоке, у меня была возможность принять участие в работе нескольких форумов и конвентов мусульманских демократов. По большей части, такие мероприятия проходили в США, но нередко их проводили и в Европе. Участвуя в этих форумах, я все больше и больше убеждался в том, что единственная по-настоящему моральная и политическая сила, способная осуществить изменения, – диссиденты, восстающие против исходящих со Среднего Востока тоталитарных идеологий. 3 марта 2007 г. в г. Сент-Питерсберг, штат Флорида, прошла конференция мусульман-диссидентов «Светский исламский саммит». Одним из результатов этой конференции стала декларация, призывающая к реформе в исламском мире. В ходе заседаний, на которых я сделал доклад о международном праве как общем знаменателе демократических программ на Среднем Востоке, выступающие высказали разные мнения о том, как следует бороться с авторитарными режимами. Если такие делегаты, как Тафик Хамид и Зухди Джассер, отстаивали реформы в рамках существующих религиозных и политических институтов, другие делегаты, например Ибн Варрак и Вафа Султан, призвали к полному отказу от теологической борьбы. Диссиденты едины в неприятии идеи современного Халифата, но между ними нет единства мнений относительно способов осуществления преобразований. Такое отсутствие единства мнений – вполне естественное явление для стана оппозиции1.

На саммите в Сент-Питерсберге мне удалось побеседовать со многими лидерами диссидентов и спрогнозировать воздействие, которое окажут провозглашаемые ими идеи. Вафа Султан, которую я впервые встретил на этом форуме, но выступления которой на Аl Jazerra уже видел, выступает за «борьбу за самую суть». Как она сказала мне, «вопрос в действительности упирается в основы исламской теологии и в то, как исламские правящие круги используют эту теологию в целях увековечивания своего господства». Ибн Варрак разрабатывает учение о том, как власть породила «исламский империализм»2. По его словам, диссиденты в исламском мире организуются так, словно живут в эпоху, предшествовавшую Просвещению. Тафик Хамид, с которым я тоже впервые встретился на саммите, отстаивает подход, который выражен теми же словами, но дает им иную интерпретацию. Он сказал мне: «Можно использовать те же самые параграфы теологических текстов и с их помощью опровергнуть джихадизм». Зухди Джассер сосредоточивает внимание на демократическом образе жизни Америки как ответе на исламистский вызов. Девиз Джассера – «Можно быть мусульманином, не будучи при этом исламистом».

В принятой в Сент-Питерсберге декларации содержится призыв к отказу от религиозных запретов. Вместо того чтобы цепляться за религиозные тексты и пытаться дать им новое толкование, авторы декларации призывают к переходу на позиции глобального гуманизма. Декларация положила начало дискуссии в диссидентских кругах исламских стран.

Летом 2007 г. в Праге состоялась гораздо более представительная конференция «Демократия и безопасность», в работе которой приняли участие многие диссиденты из стран Среднего Востока. Несколько европейских интеллектуальных центров пригласили десятки публицистов и активистов демократического движения на Среднем Востоке 5 и 6 июня 2007 г. выступить на международном форуме, в работе которого приняли участие политики, интеллектуалы и СМИ. В работе форума приняли участие многие мировые лидеры, в том числе президент США Джордж Буш, президент Эстонии Томас Хендрик Ильвес, бывший президент Чехии Вацлав Гавел, бывший премьер-министр Испании Хосе Мария Аснар, а также многочисленные законодатели, дипломаты, бывшие и нынешние диссиденты из стран бывшего советского блока и других районов мира, в том числе сенатор Джозеф Либерман, бывший советский диссидент Натан Щаранский, шахматист и политик Гарри Каспаров. Среди участвовавших в работе конференции деятелей из стран Среднего Востока были активист из Палестины Бассем Эйд, член иракского парламента Митхал Аллуси, лидер иранских студентов Амир Аббас Факхравар, ливийский диссидент Мохаммед аль-Джахми, сирийский реформист Фарид Гхадри, активист египетского правозащитного движения Саад аль-Дин Ибрагим, живущий в изгнании член сирийского парламента Маамун аль-Хомси, наследный принц Ирана Реза Пехлеви и иранский политэмигрант Мохсен Сазегара3.

На тот момент Пражская конференция была самой впечатляющей демонстрацией солидарности диссидентов. Я видел, с какой страстью активисты демократического движения на Среднем Востоке выражали свои взгляды. Особенно ярко выступили ливиец Мохаммед аль-Джахми, брат которого томился в застенках Каддафи; Митхал Аллуси из Ирака (двое его сыновей были убиты террористами в Багдаде); Мааумун аль-Хомси, рассказавший о своем побеге от режима Асада в Сирии, и Амир Аббас Факхравар, рассказавший о борьбе иранских студентов.

Я был удостоен чести встретиться почти со всеми этими борцами и узнать их истории, а также с Вацлавом Гавелом и многими людьми, на собственном опыте знающими, что такое стремиться к свободе при тоталитаризме времен «холодной войны».

Выступая на конференции, я подверг критике нежелание и неспособность международных организаций оказать поддержку тем, кто ведет борьбу за демократию на Большом Среднем Востоке, и подчеркнул, что это нежелание противоречит обязанностям, возложенным на эти организации их членами и теми, кто их финансирует. Я сравнил действия, предпринятые ООН и неправительственными организациями в связи с нарушениями прав человека в Латинской Америке, Азии, Южной Африке и странах бывшего советского блока, с пассивностью, проявляемой той же ООН и неправительственными организациями в исламском мире, в частности на Большом Среднем Востоке. Могущество тоталитарных идеологий начнет уменьшаться только тогда, когда международное сообщество повысит статус диссидентов и демократических движений в странах, большинство населения которых исповедует ислам.