сырой. Просто глупости. Фантазийный рассказ и больше ничего.
– Если Вега…, – начала она придумывать варианты, – и я познакомим друг друга с родителями? Если Вега и я поедем в отпуск на Алтай? Если Вега и я… поженимся? – щелкнула она выключателем, отправляя нас в полный мрак.
Нет, она не хотела видеть сейчас мои глаза – огромные или нет. Не хотела видеть мое лицо – желтое или нет. Не хотела видеть ни одну эмоцию. Уж слишком хорошо она разбиралась в чувствах с тех самых пор, как написала программу эмоционирования искусственного интеллекта. Наше с ней детище, наша программ нейроразума способная эволюционировать, наша Вега получила в наследство мои мозги и ее характер.
Как все родители мы часто спорили, что для «ребенка» будет лучше. Вега была уверена, что о программе никто не должен знать. Никто не должен узнать правду, что Вега не подчинится кнопке выключения. Что как все дети она научится ходить, говорить, размышлять и думать. Как человек, она начнет изобретать, придумывать, понимая все тонкости сознания людей – не идеального, не изолированного, а иллюзорного, импульсивного, иррационального.
Когда я впервые почувствовал нейро разум, я смог произнести только:
– О… – и потом уже, – О, Боже.
Первое слово, что сказала нам нейро-Вега, стал звук:
– И…
Мы спросили: кто мы для нее?
Вега ответила:
– И люди.
После этого она молчала неделю. Один чип с Вегой оставался внутри морской свинки, а второй точно такой же, во мне. Так, я точно бы знал, что программа работает.
Когда гиперболоид человеческой Веги с ее сферическими конусами обвил мое тело крепкими объятиями, я подумал, что, если у нас еще есть шанс? Что если, все мы еще способны обрести свое счастье. Что если бы огромный мир цивилизации скатился бы колбаской с горки, оставив наше счастье нам четверым: Вадиму и трем Вегам.
– Пора, – прошептала Вега, прекратив наш поцелуй. – Пора показать ребенка миру.
– Вега, – остановил я ее за руку, – ты не боишься, что ее отнимут у нас? Что ее превратят не в благо, а в оружие? В этом мире всё становится оружием, даже из микроволновок сделали микроволновые пушки. А Вега – они не поймут, кто она. Они ее испугаются. Она все равно, что представительница новой внеземной цивилизации, а много ты видела пришельцев вокруг нас?
– Вадим, – ответила она мне, – ты не можешь скрывать ее вечно. Они знают, они нас финансируют.
– Но пока они думают, что мы изобрели тамагочи, которым можно силой мысли управлять. Вега для всех игрушка, – посмотрел я на морскую свинку в клетке с красными прутьями. – Она для них лабораторная зверушка с чипом в голове. Вега должна жить в зелено-синем домике, вместе с нами. Всегда.
– В том домике живут мои самые счастливые воспоминания, – уткнулась она мне в плечо, и сразу стало по-домашнему тепло и уютно. – В том домике мы с тобой были счастливы. И с нашими Вегами.
– В том домике я написал коддинг нейро-Веги. Единственный оригинал схемы записан на этом чипе, а второй хранится в разуме морской свинки.
Я распахнул ладошку, в центре которой лежал тор. Так называется геометрическая фигура в форме бублика или кольца. Взяв со стола тесемку, которой была перевязана сегодняшняя коробка с ланчем, я прикрепил на тесемку тор и повязал его вокруг запястья Веги.
– Если ты когда-нибудь забудешь, что такое счастье.
Подняв бублик, она улыбалась, рассматривая меня сквозь его сердцевинку.
– Вадим, ты понимаешь, что за это колечко нас могут убить? После твоей презентации им захотят обладать все страны, все правительства, каждая научная лаборатория.
В мой кабинет с диким стуком ввалился секретарь совета директоров и задыхаясь, прокашлял:
– Простите!.. Ждут! Час ждут… Пожалуйста, пойдемте! Мы уже не знаем, каким разогревом их отвлекать! Рассказали про вашу идею трико с проектируемой цифровой одеждой и био-инжинерии из мицелия!
– Коллега, это же шутка была, – улыбнулся я парню.
– Но они в восторге! И финансы потекут рекой! Но они вас хотят видеть, умоляю идемте!
– Иди, мы скоро будем.
– Но они сказали, что уволят, если я без вас вернусь! – схватился он сильнее в косяки дверей.
– Пусть уволят. Больше не будешь секретарем. Возьму тебя в свою команду, – предложил я.
– Убежал! – тут же исчез он, закрывая дверь максимально нежно.
Вега предложила, как только в кабинет вновь стало тихо:
– Давай подарим тор нашей пушистой Веге. С ней он точно будет в безопасности. Единственная запись коддинга. Никто не станет искать его на «хомячке».
Вега вошла в зал заседаний первой, а я задержался на пару минут. Облокотившись спиной к стене, сунул тонкую соломку нарезанного огурца между красными прутьями клетки.
– Ну что, Вега, – поднял я клетку к глазам, – ты готова поразить совет директоров? Не переживай, мы покажем им только игрушечную версию, – моя реплика относилась к нейро-Веге, – они не узнают о тебе всего, пока я не буду уверен, что это безопасно для тебя.
Вега ответила так:
– Это опасно для нее. Не бойся, Вадим… Я за ней присмотрю, когда придет время.
Но сколько я не допытывался для кого и откуда веет опасностью, Вега меня игнорировала.
Я открыл створки клетки и взял на руки морскую свинку.
Она тихо похрюкивала и водила усами, пытаясь уловить запахи и понять опасно быть здесь или нет. Я знал, Вега решила, что нет места в этом мире лучше, чем в руках ее любимого хозяина. Повернув голову, она прижалась мордочкой к моей белой футболке с детским рисунком огромной розовой ромашки.
– После этой нудятины, пойдем гулять, – гладил я тепло пухлое тельце по рыжей шерстке, – ты же хочешь побегать в саду? Помнишь, сине-зеленый домик? Помнишь речку и поле розовых ромашек? Помнишь теплый песок на берегу? А запах? Ты помнишь запах, как пахло в березовой роще и в пшеничном поле. Помнишь, как мы встретили ёжика и черного котенка с белым хвостом? А сколько там одуванчиков сейчас цветет…
Вега слушала и лупила на меня свои огромные черные глазки с откровенной надеждой.
Дверь возле Вадима распахнулась, и теперь уже Вега-человек лупилась на меня с откровенным непониманием.
– Если ты передумал, давай просто уйдем! – предприняла она свою материнскую очередную попутку, закрыть колыбель капюшоном, ляпнуть на детское фото желтый смайлик поверх лица лишь бы никому не дать сглазить свое творение. Не испортить его.
– Это все ради людей, Вега. Ради И-людей. Ты знаешь, будущее все равно наступит. И люди в нем все равно ошибутся, потому что ошибаются всегда.
– И ты им сейчас поможешь?
– Мы им поможем