он. – Но Вадиму Красному – да.
– Вадиму Красному? Он жил три столетия назад.
– Он был точно так же криозаморожен, как вы. И теперь вот, настаивает на поиске кандидата, рассылая какую-то чушь про морских свинок. Знаете, сколько человек пришло пробоваться?
– Сколько?
– Ни одного. Один раз поступил запрос о просьбе предварительно выслать коддинг программы Морская свинья, но лично не пришел никто.
– Хорошо, – согласилась Вега, – я поговорю с Вадимом. Идёмте к нему.
Макар предложил ей гостевую платформу флай борд4 для ускорения передвижения:
– Поверьте, ногами мы не обойдем это здание и за три месяца. В прошлом году провели корпоративный челлендж между био-хакерами и космическими гидами – кто быстрее соберет флажки голограммы, спрятанные внутри Сити.
– И кто победил? – спросила Вега.
– Не знаю, – пожал плечами Макар, – участники до сих пор не вернулись к финишу! ЗАСЛОН, – выдохнул он с обожанием, – это не офис, и даже не небоскреб, это среда. Это философия. Это вечный двигатель, который…
– …который не существует?
Макар усмехнулся:
– Не существует теории, по которой вечный двигатель существовать не может, Вега. Мы в ЗАСЛОНе рискуем в пользу будущего. Прошлое прошло. Нам принадлежит настоящее, а вам наше будущее.
Макар длинным пальцем к своему виску.
Как только он сделал этот жест, Вега почувствовала фантомную боль, заглушенную лекарствами. Если бы не их действие, накатила бы мигрень такой силы, что могла снова лишить Вегу сознания.
Лежачий небоскреб имел форму плюса, стелящегося по земле. От каждой его верхней точки в небо поднималась ткань мицелия, напоминающая шампиньоны, высотой более тысячи метров.
– Мицелевый проект Вадима Красного. Он совершил столько открытий, что нам реализовывать их еще больше тысячи лет.
– Какой-то гений он что ли?
– Говорит, что ему морские свинки подсказали. Такой вот он неформал. Мы даже спорили с коллегами, сколько И-людей он активировал у себя в голове, чтобы креативить все это, но сканирование показало ноль. Представляете, он говорит, что просто придумал! Вообразил невозможное.
– Невозможное?
– Что кажется вам невозможным, Вега?
– Не знаю… Люди с голубиными крыльями за спиной.
– Есть! – щелкнул Макар пальцами. – Мы можем прижить вам хоть кошачьи лапы, хоть лисий хвост, или голубиные крылья любого размера. Вы даже сможете на них летать, проходя по классу био-модифицированного И-человека.
– Схему приживания тканей тоже придумал Вадим Красный? И как он это сделал?
– Он сочиняет, Вега. Пишет научные статьи, которые сам называет фантастическими рассказами. Он пишет, а мы реализуем.
– А если он напишет бред? Зачем людям пришивать лисьи уши?
– Вот вы и изобрели философскую машину времени, Вега! Зачем. Зачем все это людям? Здания из грибов, проекции одежды, контроль климата, управление генетикой, кибернетика, неро программирование, искусственный интеллект – зачем нам достигать всех этих знаний?
– Потому что… это движение. Движение вперед. Бесконечное, как петля Мебиуса? Это эволюция, как эволюционировало все живое. Волки в китов, сумчатые львы в кротов, люди в И-людей, а компьютеры в Ч-машины.
– Вам непременно нужно работать на ЗАСЛОН. Нам нужны креативные идеи и философы цифровой среды прогнозирования.
– Я вам не подойду. Я слишком отмороженная для такого.
Макар не понял ее иронии, но О снова улыбнулась.
4.
– Знакомьтесь, Вадим Красный! – спрыгнув с флай борда, Макар подошел к сутулому мужчине, скрючившемуся над походным столиком, и представил их, – наш ведущий инженер, тот самый, – подмигнул он, – через чур скромный для регалий и наград. Вместо выступления с докладами по всеми миру, пожиманию рук, разрезания красных ленточек академий его имени, сидит вот тут на полу – прямо перед вами и… – заглянул Макар за спину инженера, – режет соломкой огурцы.
Вега рассматривала пока только спину человека, о котором столько слышала, но никогда не видела даже на фотографии. Худощав, и голова его была обычного размера, а не более крупной, как у современников нового мира, кто все чаще и чаще рождался с помощью кесарева, передавая ген крупных костей.
Когда Макар взмыл на флай борде и исчез из их поля зрения, Вадим похлопал ладошкой возле себя, предлагая Веге присесть прямо на полу. Возле его колен был разложен небольшой походный столик. Поверх разделочной доски лежали оранжевые и сиреневые корнеплоды, ну и те самые огурцы, что он нарезал соломкой.
Вадим подвинулся, освобождая место. Он протянул ей фиолетовый корнеплод и недолго думая, Вега от него откусила. Следом за корнеплодом Влад протянул ей нож и контейнер.
– Сладкие! – удивилась Вега, не понимая, что она только что съела.
– А если бы это был лекарственный яд? – удивился Вадим ее смелости есть сырую еду, а не в форме порошков и гелей.
– Нет! – мотала головой Вега, – здесь нет яда. Я видела такие штуки в Воспоминаниях о счастье. Только, – кивнула она на корнеплоды, что лежали рядом, – они были оранжевыми. Морковь, да? Так она называлась.
– Воспоминания о счастье, – спросил Влад, продолжая монотонно нарезать уже третий по счету огурец, – что это такое?
– Тайна, наверное, – пожала она плечами, заметив, что Вадим не спешил оборачиваться к ней. Наверное, ему нет никакого дела, как выглядят люди, главно для ученых – что внутри мозгов. – Слушайте, Вадим, я не ученая. И не инженер. Если честно, я пока не выяснила, кто я. У меня есть чип с тайной, и я точно знаю, что люблю морковь и морских свинок. Чем бы вы тут не занимались, я вам не пригожусь. Покажите мне свинку, если Макар не наврал, что в ЗАСЛОНе они есть, и я уйду.
Вега смотрела на ровные брусочки оранжевого, фиолетового и зеленого. Вадим нарезал их с такой точностью, словно орудовал не ножом, а лазером. Готовые он складывал в одинаковые пластиковые стаканчики. Когда Вега пригляделась, она увидела на некоторых рисунок звездочки, сделанный из оранжевых верхушек морковки.
Раз или два Вадим удостоил ее прямым взглядом, но таким быстрым, сравнимым с болью в голове Веги. Она даже не поняла какого цвета у него глаза.
Лицо Вадима было совсем молодым. Видимо, он тоже воспользовался генным омоложением в настройках крио консервации и вернул себе тридцатилетний облик. Спина его сутулилась, волосы топорщились, а пальцы на руках оказались длинными с подстриженными очень коротко почти до мяса ногтями.
Он задержал взгляд на майке Веги с розовой ромашкой, на ее штанах с рисунком шпрот в полный рост и колоши на ногах.
– Интересная футболка, – отвел он испуганный (как показалось Веге) взгляд от ее проекции. – Мне всегда такие нравились.
– Вы ведь тоже трёхсотлетний. Вы, может быть, даже носили такую.
– Давай на ты, Вега, – закончила Вадим нарезать последнюю звездочку,