– Невозможно, а куда деваться? – спросил вдруг непонятно откуда взявшийся внутренний голос. – Справляться придется, жить придется, бывало и хуже.
Иван вздохнул полной грудью, отставил мысли об аннигиляции и подписал заявление о разводе.
– Это – пусть. А вот насчет всего остального я вам своего адвоката пришлю. С ним все и будете решать. Я бы тоже не хотел присутствовать нигде, у меня времени нет, – сообщил он адвокату.
– Понимаю. И совершенно согласен. В таких делах лучше действовать профессионалам.
Они распрощались, Иван поехал домой и надрался, чтобы забыть о боли. Отключился. Проспался. Прислушался к себе. Болело все равно, но не так испепеляюще, как сначала. Он поехал в клинику и написал заявление о предоставлении положенного ему отпуска. Он собирался запить беспробудно, хотя был человеком практически не пьющим. Но тут понимал, боль надо глушить. Само не пройдет.
Что еще интересно: сумел дозвониться до жены. Она была спокойна, доброжелательна и даже как-то снисходительна. Видимо, адвокат рассказал ей о встрече, о том, что развод – дело практически решенное, а вопрос раздела имущества решится днями. Иван не упрекал, не скандалил. Он прозревал. Перед ним открылась совершенно новая картина их любви, если можно по отношению ко всему этому употребить подобное слово. Хотя… слово и так уже настолько испохаблено, что и тут стерпит. Единственно, о чем спросил Иван (просто для завершения образа и придания ему окончательной цельности):
– Кто же твой избранник, Алина?
Девушка не скрывала. Она с достоинством назвала имя. Отцом ее будущего ребенка стал их сосед в загородном поселке. Сосед несколько раз заходил к ним на шашлыки, когда у них собирались большие компании. Иван, со слов жены, знал, что это невероятно богатый персонаж, владелец сети аптек. То-то она так восхищалась соседским домом и участком, размерами, обстановкой, размахом! Видимо, глаз давно положила, догадался Иван. Но, насколько он помнил, этот фармацевтический магнат был женат?
– Давно в разводе! – торжествуя, выпалила Алина. – И получает иностранное гражданство.
Последнее она произнесла с некоей укоризной, вроде как в пример Ивану ставила своего нового избранника. Ну да, она не раз говорила, что мечтает уехать из этой жопы насовсем, с концами, зажить по-человечески, не рядом с быдлом, а в подлинно культурной среде. Иван все это пропускал мимо ушей, списывая на усталость и раздражение чем-то единичным: мало ли с кем по дороге домой пришлось ей пересечься…
Все было ясно. Он теперь видел ситуацию и ее результат, как дважды два. Его бывшая (боже мой, бывшая!!!) жена – великий стратег. И отлично знала, чего конкретно хочет от жизни. А именно: ей нужно было подлинное богатство, капитал! Заработки Ивана ее явно не устраивали. Ну, как старуху из «Золотой рыбки». «Столбовою дворянкой» ей быть надоело. Она стремилась в царицы морские. И постепенно, шажок за шажком, двигалась в этом направлении. Он, Иван, стал лишь первой ступенькой к ее великой цели. Тут у нее все сложилось – лучше не бывает. И винить некого. Ведь мог он сначала решить все вопросы с недвижимостью, а уж потом регистрировать брак? Теоретически – да. А практически – неа. Не мог тогда. Доверился полностью. Видел то, чего нет. Но ведь как ясно и отчетливо видел! Даааа! Колодезь с черной водой! Яма! А ему казалось: чистый северный родничок, который надо беречь, чтоб не иссяк.
Сколько прадедка рассказов ни рассказывал, сколько выводов они вместе ни делали, а учиться все равно приходится только на собственных ошибках. Просто интересно: неужели он такой невероятный грешник, что жизнь его наказывает именно так? Неужели нельзя было как-то помягче?
Но жизнь – тонкая штучка. Можно задавать ей миллионы вопросов, на которые все равно придется отвечать самому. Она деликатно промолчит, готовя очередную подножку. Надо, видимо, за все ее благодарить – ведь могло быть и хуже! И правда – могло! Алина, как он теперь ясно понимал, могла бы и киллера нанять, запросто. Да и без киллера, сама бы спроворила что-нибудь при желании. Попортила бы ему тормоза, например, он по дороге попал бы в ДТП. И все. Молодая прекрасная обеспеченная вдова. Так что – спасибо тебе, жизнь, за Алину, за доброту ее и человеколюбие. Все могло быть много хуже. Очень много хуже. А тут бывшая даже предложила в дальнейшем друзьями остаться, пообещав, что навсегда будет хранить ему верность в качестве пациентки его клиники. Это можно было вынести? И кто бы смог? А он сумел даже попрощаться, не послав ее куда подальше и не назвав ее тем именем, которого она явно заслуживала.
Несколько дней Иван действительно крепко пил. Потом надоело. Посмотрел на себя: чего ради опускаться? Профессию предавать, любимое дело? И ради чего, кого? Он привел себя в порядок, поехал в город, встретился со своим адвокатом, тот сообщил ему, что дело гиблое, супруга его обскакала по всем позициям и теперь вышла в дамки.
– Все, что она требует, достанется ей по закону. Вот был бы у вас брачный договор… Хотя и его можно оспорить. Но хоть зацепка какая-то была бы. В данном же случае – закон на ее стороне. Она, смотри: оставляет тебе обе машины, твою и ее, себе хочет дом, а тебе остается московское жилье. То есть – полное благородство. В устной беседе адвокат ее мне поведал, что она вообще-то считает правильным и московскую жилплощадь поделить. Что это было бы с его, то есть, с твоей стороны, по-мужски. Уйти красиво, оставив все бывшей жене.
И тут Иван уже окончательно прозрел. Собственно, поначалу ему вообще хотелось уйти из жизни, своей и чьей бы то ни было, без следа. Но если не уходить… Что это такое – уйти по-мужски и уйти по-женски? С точки зрения женщин-паучих, уйти по-мужски значило просто сгинуть после того, как твоя самочка получит от тебя то, что запланировала. А деваться – некуда!
Он ехал в тот поздний вечер к себе (пока еще к себе) в загородный дом, думая о том о сем. Ну, как родителям про все расскажет, например. Рассказать-то придется. И на что ему теперь внутренне опереться, чтобы не пропасть – об этом думал. Но кто-то там, наверху, кто ведал его судьбой, давно уже все решил. Поэтому Ивану лучше бы тогда расслабиться и наслаждаться красотами лета и предвкушением, к примеру, сладкого сна на прекрасных шелковых простынях, приобретенных его вероломной спутницей жизни в Бельгии… когда-то, давным-давно. Да, вполне можно было сохранять спокойствие и радоваться тому, что есть. Но откуда ему было знать, что все уже решено в его пользу?
Он остановился на дурацком светофоре перед самым КПП, охранявшим въезд в их поселок. Перед ним стояла маленькая задорная машинка, девчачья. Раньше бы он умилился этой почти игрушке, а сейчас просто бездумно ждал, когда загорится зеленый и очередная коварная и лживая дочь своей прародительницы Евы тронется и даст ему спокойно проехать на ночлег.