Читать интересную книгу Почти книга для почти людей - Леонид Лебедев

— Робот ЩАПЗДЕЦ-218 серии АХТ-33ПДЛЯНКА, — промолвил Хррр, молча применив блистер. Раздалась вспышка. Робот исчез. На потолке показался кт.

* * *

Тхичхлипихомолотокли

Однажды вождю Зеленый Хобот залетел в нос молоток. Откуда он взялся в сельве, никто не знает: там молотки очень редко летали. И вот, залетел молоток вождю прямо в нос и застрял. Племя встревожилось: вождь с молотком в носу не давал подкрасться неслышно к буйволам, даже броненосцы разбегались, когда вождь цеплял носом за дерево. И решило племя помочь вождю. И стали они тянуть молоток. Тянули-тянули, да и оторвали вождю нос. И сказал вождь Без Хобота: «Всё может мой народ. Я горжусь моим народом. А кто не согласен со мной, тому следует засунуть этот молоток в нос.» И с тех пор все другие племена стали бояться племя вождя, потому что, кого они ни поймают, что-то там спросят (а что — никто понять не мог никогда), да и принимаются всовывать молоток в нос. А люди того племени стали называться «Те, что с молотком», а по местному Тхичхлипихомолотокли.

* * *

На самом краю носа сидел комариха. Она давно уже хотела покончить жизнь самоубийством, но никак не решалась броситься вниз к где-то там виднеющейся земле. И тут на нее стало надвигаться что-то ужасное. Комариха с трудом вывернулась: «А о самоубийстве потом, потом… в более подходящей обстановке…»

Немного о близком будущем

То кино, которое мы знаем, будет называться «кино для интеллектуалов». Даже вся эту жуткую трихомундию, что мы наблюдаем по тв, будут считать кинофильмами для интеллектуалов. А что будет для толпы? А для толпы будет то, что дешевле.

Профессия актера в том виде, как она существует сейчас, исчезнет. Кино, естественно, будет объемным.

От актера останется лишь нечто вроде электронной картотеки, где он или она воспроизведут гамму всех чувств и движений, которые для них характерны. И совсем будет ни к чему привлекать актера, чтобы он произнес что-то или сделал бы что-то конкретное — все сделает компьютер по указанию единственного режиссера и писателя сценария. Натурные съемки заменяются компьютерной графикой, неотличимой от реальных съемок. Отличить компьютерных актеров от реальных будет просто невозможно. Что еще более интересно, так это и что новые актеры не понадобятся. Во-первых, будут «оживлены» и отрехмернены все классические популярные актеры, что будет стоить значительно дешевле, чем раскрутить какого-либо начинающего. У этих старых персонажей будет осовременена манера говорить, всё, что требуется. Во-вторых, будут сотворены синтетические персонажи, например, Жан Марэ с голосом Плятта и тому подобное. Через некоторое время кинофильмы будут таковы, что зритель сам будет выбирать образ героя, поскольку кинофильм будет представлять собой лишь компьютерный сценарий, а конкретику образов сможет выбрать сам зритель. В частности, он сможет даже поставить самого себя или своих знакомых действующими лицами и наблюдать, как … Ну, здесь, каждый может представить себе, что захочет человек толпы и куда заведут его его фантазии, если те же самые сценарии не будут жесткими, а будут как в компьютерных играх. А это тоже будет. Не знаю, когда в объемное кино включат элементы гипноза, но и это тоже, видимо, будет. И тогда кинофильм станет таким реальным, что и не отличишь, где реальность, а где виртуальная жизнь. В фантастике такие сценарии проскакивают, однако же это не фантастика, а то, что достаточно близко. Массовое объемное кино — дело лет десяти. А полностью компьютерные фильмы начнутся тогда, когда производство такого фильма будет стоить меньше, чем съемка 5 актеров в течение месяца. Думаю, что это дело лет 15 примерно, а может, и меньше. Возможно, что компьютерное кино начнется в нынешнем плоском варианте и какое-то время трехмерное реальное кино будет конкурировать с двумерным компьютерным. Но, опять же, всё упрется в стоимость компьютерной технологии. Как только компьютерная «съемка» станет дешевле, так реальная начнет «уходить» из массового кино. Режиссеры будут безумно счастливы такому повороту событий, поскольку их «актеры» будут способны «сыграть» любую сцену ровно так, как хочется режиссеру. Если уважаемые читатели думают, что этим режиссерам будет требоваться стучать по клавишам, так нет. Ввод «задачи» будет осуществляться и текстовый, и голосовой, а чувства на актерской физиономии и движения режиссер будет гонять с помощью какой-либо пары-тройки ручек как в компьютерных играх, где будут положения страха, неуверенности, влюбленности, безумной радости, а также массы их комбинаций, которые никакому актеру недоступны. То есть кино станет тем, чем оно и является на самом деле: произведением одного автора-режиссера.

А хотите, расскажу, что при этом станется с массовой литературой? Она тоже не останется неизменной. Одним из преимуществ литературы перед кино является то, что можно парой фраз полностью изменить события, что в кино без слов достаточно трудно сделать. А также оставить возможность для фантазии. Как это (возможность фантазии) будет реализовано, не знаю, но будет. Поэтому книги останутся, однако изменятся кардинально. Они станут почти полностью электронными и будут представлять собой смесь текста с кино прямо внутри книги. При этом читатель будет волен выбрать сам, нужен ли ему текст или «оживляж» текста по ходу дела. А также будет предоставлена возможность читателю выбирать ход сюжета.

А будет и еще хуже. Даже сейчас много людей существенную часть своего времени проводит в виртуальной реальности. А когда ее возможности станут другими, то и уход из действительности станет нормой. И приведет это к изменениям психики и… Ладно, хватит.

Хреники

Подумал я тут. Сначала хотел писать рамон-хрыники. Вроде «Говенный квадрат» — слыхали? Даже сидет придумал. А потом думаю: нет. Хрыники тут каждый строчит. Между прочим, бешеные бабки раз плюнуть поиметь. Тут вот один забабахал «Путешествие Гулифера в страну цветущей жопы». А еще один, так тот ваще: «Папан-тюльпан и афрожопый Гаргантюпель». Вы чо, и что такое сидет не знаете? Это когда в рамоне он её, она его, он от нее, она к нему, он к ней, она от него. Ну вот, «Ванна Варенина» слышали? Так что, вам еще и сидет рассказывать? Свой не буду, а вот недавно один слышал. «Рокки и Жиллет» называется. Значит, идет Рокки и видит бабу, Жиллет ее имя. И тут у него голова и отвалилась прочь. Пацаны ему: «Она не из нашей банды, козёл!», фамилии, значит, а у него головы уж нет, уши из жопы. И тут приходит он под балкон и начинает орать как резаный: «Жиллет-Жиллет — лучше на свете нет!» Выскакивает эта Жиллет и кричит: «Я люблю тебя, Рокки!» Слушайте, если вы тут не хотите ненахермативную лексику, так сразу идите на хер. Я тут всё словами, какие в жизни бывают, а не там как в детских сказках вроде «трахнул он лягушку, а она ему и говорит: «Хорошо ты меня обматерил, сраное рыло. И через два дня рожу я тебе богатыря.» Словом, всё как было. И только так. Да, так кричит эта Жиллетка, что я люблю тебя. А тут мать ее на балкон вываливает и начинает выступать, что, дескать, орешь тут, а у отца жопа в зингерманском унитазе застряла, помочь отцу не хочешь. Ну, тут Жиллет, как примерная дочь, говорит: «Щааа, щааа я эту жопу за уши!» А Рокки как услышал это, так и давай орать: «Яду мне, яду! Сюда я больше ни ногой!» Тут его мамаша из ночного горшка и полила. Клёвый сидет. У меня не хуже, только хрен я вам его расскажу. Я потом его сам распишу, когда время будет.

Словом, нет, хрыники — это отмирающий жанр. А я буду писать хреники. Потому как охреневаю я от этой жизни. Что ни день, то новая хрень. Да и сидет в хрениках не нужен, так что опишу я всё, что знаю. Я вам всё тут выложу, как есть. Про тролля тоже как-либо — сидета-то нет, где хочу, когда хочу и о чем хочу, о том и напишу.

Вот тут приятель внес новую струю, написал рамон «Цветущий розан». Ну, если у вас айка за 200 зашкаливает, так вы догадались, что должен он был называться «Отвалившаяся жопа». Выпендрился. Новый язык вырабатывает. Говорит, что скоро о вашей вульгарной жопе никто и не вспомнит. Вот только так, как я сказал, так и будет. Козёл, он, конечно. Но умный.

Ладно, на сегодня хватит, а завтра я еще что похрендю. Только уже, наверное, в приватном порядке. А то тут маленькие читают. Вот прочитает, как на заборе, «Я тебя люблю!» — и хана. А дальше толку с нее никакого, и этой ненахермативной лексикой будет шпарить всю жизнь. А я потом вину свою чувствуй, что жизнь испортил бабе. Так что только если уж очень просить будут-то. А так — ни за что.

Хреники-2

Да, так вот, пишу как обещал. Жил-был мальчик. И звали его Мальчик-пальчик, потому что он был очень маленький. И жила-была девочка. И звали ее Варежка. И если вы думаете, что сейчас начнется… Так нет, никаких пошлостей. Потому что напишу я вам сейчас о проблеме взаимоотношений между большим средневековым пандорским государством и одним отдельно взятым троллем, который жил прямо посреди леса и обожал пугать прохожих, выпрашивая у них кошельки. И жителям этого государства очень не нравилась манера этого тролля выпрашивать кошельки, потому что делал он это меланхолично и примерно так: «Сейчас как грохну тебя по башке вон той скалой, так от тебя и мокрого места не останется. Лучше давай-ка сюда свой кошелек, он тебе все равно больше никогда не понадобится.» А в остальном он был очень милый. Потому что когда ему отдавали кошелек (а как не отдать, если просят?), то он вытряхивал из него денежки в свой собственный кошелек, а кошелек прохожего внимательно разглядывал, а потом говорил: «Сдается мне, что ты никогда не купаешься, грязнуля. Даже кошелек у тебя грязный. Надо бы тебя искупать, пожалуй.» Потом он брал прохожего за ноги, совал его в свой кошелек и шел на свой мост. А там он вынимал прохожего из кошелька, приговаривая: «Ну вот и пришли, маленький, ну вот и искупаемся сейчас, хорошенький. Давай разденемся сначала.» И снимал всю одежду с прохожего, очень аккуратно, даже не оторвав тому голову. «У меня тут чудная стиральная машинка есть, водоворотик. Ее еще мой дедушка устроил,» — продолжал он и бросал туда вещи. — «Вот только завелась в ней какая-то кракозюка, которая норовит оторвать все пуговицы от вещей и проглотить. Впрочем, тебе это не грозит, у вас еще пуговиц не изобрели.» И с этими словами, бросив всю одежду прохожего в водоворот, начинал аккуратно макать прохожего прямо с моста в речку. А прохожий даже и не кричал, потому что ему это нравилось.