Да, все сходится. Вот только эта новая деталь никак не вяжется с образом того кузнеца, которого Аннев знал всю жизнь.
«Шраон – хороший человек, – сказал он тогда Маюн. – Мы встречаемся с ним каждый Седьмой день».
«Да он же кузнец, Ани, – ответила его возлюбленная. – Как терранцы, понимаешь? А терранцы поклоняются Кеосу, причем все они как один – кузнецы!»
Аннев непроизвольно поморщился и тряхнул головой. С воспоминаниями вернулась и боль, которую он безуспешно пытался заглушить.
«Я убил ее», – подумал он.
Перед внутренним взором снова пронеслось страшное видение гибели Маюн.
«Я бы сжег ее в пепел, как Тосана, если бы она не упала в пропасть. Она так кричала… звала меня».
Аннев закрыл глаза. Хватит себя корить. Пора понять, что влюбленность мешала ему увидеть правду: Маюн не была добрым человеком. Как и ее отец, Тосан, она была полна злобы, гордыни и предрассудков. Она желала Анневу смерти, но главное – она желала смерти Содару, а этого Аннев никогда не забудет и не простит. Аннев винил в гибели священника самого себя: если бы не его глупое упрямство, его друг и учитель был бы жив. Но Содара убил Тосан, а, пока он совершал свою страшную казнь, Маюн стояла рядом, поощряя злодеяние отца.
Аннев с трудом заставил себя вернуться в реальность.
Итак, Шраон – рабовладелец. Точнее, был им когда-то. Это не делает его плохим – как, впрочем, и хорошим, – но порождает массу вопросов.
Кто же такой Шраон на самом деле? Какие еще тайны он скрывает и почему Содар ему доверял? Знал ли священник о кузнеце всю правду? Как и Содар, Шраон оказался не так прост, но в отличие от того был готов говорить о своем прошлом…
– Идем. – Шраон тряхнул его за плечи. – На торговом посту у Банока сможем продать зерно, которое нашли в кладовых Академии. Если память мне не изменяет, вход в Лукуру стоит немало.
Он отдал Фину поводья и зашагал по дороге. Остальные двинулись следом. Чувство неловкости, сковывающее компанию, понемногу рассеялось.
Аннев заметил, как Терин сбавил шаг и присоединился к Титусу и Брайану. Мальчишки принялись о чем-то шептаться, и Брайану от этого было явно не по себе: он то и дело поднимал мясистую ручищу и хмуро скреб бороду, однако ни разу не вмешался в разговор между своим пухлощеким учеником и его долговязым темноволосым другом.
На Фина откровения Шраона не произвели, казалось, никакого впечатления. Снова вооружившись до зубов, он молча шел за кузнецом, а его засаленные темные дреды, собранные в тугой хвост, упруго покачивались в такт шагам. Однако время от времени он исподтишка посматривал на Шраона, и в его взгляде не было и намека на страх или беспокойство, – скорее, в нем читался восторг, смешанный с уважением.
Аннев, нахмурившись, направился к Фину. Тот замедлил шаг и, не размениваясь на любезности, буркнул:
– Тебе чего?
– Ты говорил, что идешь с нами в Лукуру лишь потому, что Шраон знает людей, готовых хорошо заплатить за твои навыки аватара.
– Ну да.
– За какие навыки? Размахивание булавами?
– Без разницы – лишь бы плата была щедрой.
Аннев немного поразмыслил.
– Ты мог бы пойти с новобранцами, если тебе так хочется драться, – заметил он.
Фин кивнул.
– Где-где, а в армии ты бы точно не заскучал, – добавил Аннев.
– Ты что, хочешь избавиться от меня, кеокум? – ухмыльнулся Фин.
Аннев, ничуть не обидевшись, улыбнулся в ответ:
– Как раз наоборот. Я не знаю, что будет в Лукуре: Содар об этом особо не рассказывал, – и я понятия не имею, что за тип этот Рив. Поэтому друзья мне пригодились бы.
– А что, теперь мы друзья?
Аннев немного замешкался.
– Конечно. Или что-то вроде того.
Фин насмешливо фыркнул:
– Слушай, Аннев. Если мне больше не хочется тебя придушить, это еще не значит, что ты в списке моих друзей. И я не горю желанием связывать свою жизнь ни с тобой, ни с тем лысым придурком на коне. Академии больше нет, так что теперь мне никто не указ. Я сам решаю, куда мне идти и что делать, понял?
Еще бы Аннев не понял, ведь слова Фина являлись отголоском его собственных мыслей.
– В таком огромном городе, как Лукура, союзник не помешает. Хорошо, когда есть кому прикрыть тебе спину. Как во дворце у Янака. Мы там отлично сработались.
– Мы просто выполнили задание – правда, частично. А насчет «отлично сработались» – тут ты явно перегнул палку.
– Ну да, – хмыкнул Аннев, – если учесть, что вы бросили меня умирать. Вернее, не вы, а Кентон.
Фин усмехнулся и пожал плечами:
– Проблема в том, что мы оба не любим подчиняться. Я не Титус – ходить за тобой как привязанный – и в рот тебе заглядывать не собираюсь.
– Какая убийственная честность, – скривился Аннев. – Хотя ты прав – я бы тоже был не в восторге, если бы пришлось…
– …целовать мне задницу? – закончил за него Фин.
– Точно.
Аннев рассмеялся. Они замолчали. Терин с Титусом тоже умолкли, и когда Аннев посмотрел вперед, то понял почему: вдали показались знакомые стены Банока. Уже были видны южные ворота, расставленные шатры и толпы людей. Они приближались к торговому посту. Аннев собрался уже вернуться на прежнее место, как Фин произнес:
– Я не имел в виду, что мы не сможем работать вместе. Просто… просто я хочу, чтобы у меня был выбор.
– Я тоже. Не знаю, что меня ждет в Лукуре и кем окажется этот Рив. Я лишь хочу избавиться от этой проклятой руки.
– Можно ее отрубить.
Анневу шутка показалась совсем не смешной, но когда он посмотрел на Фина, то понял, что тот не шутит – слишком сосредоточенный был у него вид.
– Погоди, ты серьезно?
Фин кивнул:
– Сама она отвалится или ты ее отрубишь – какая разница? Подумаешь, оттяпаешь лишний кусок мяса.
Торговый пост был уже совсем близко. Аннев опустил взгляд на свою руку и, раздумывая над словами Фина, замедлил шаг. К нему подошел Шраон. Словно прочтя его мысли, кузнец похлопал по кожаной перчатке и сказал:
– Как окажемся в городе, я отведу тебя к моему знакомому. Глядишь, с его помощью снимем эту штуковину.
– Что за знакомый? – спросил Аннев, ощущая, как его беспокойство немного ослабевает.
– Кузнец один, – ответил Шраон. – По имени Долин.
На рынке стоял невообразимый шум. Торговцы, стараясь перекричать друг друга, нахваливали свой товар на всех возможных наречиях, от одарнейского до примитивного марклуанского и диковинного альтаранского.
– Свежие фрукты из Щедрого Предела! Так и тают во рту!
– Шелк с