Читать интересную книгу Чертополох. Излом - Варвара Шихарева

— Весть о недовольстве тобою Владыки, конечно же, уже широко распространилась по всему Милесту, но о степени этого самого недовольства говорить еще рано…

— Еще бы, не распространилась! — Олдер отхлебнул вина и, поморщившись, снова посмотрел на резвящихся у бассейна племянников. Если бы у его Дари была б хотя бы треть их веселости и жизненной силы… Право, он не просил бы большего… Подавив вздох, Олдер вернулся к едва не прерванному им же разговору. — Даже ребенку ясно, что если вернувшиеся из похода войска лишаются полагающихся им чествований, то наш Владыка недоволен как самим походом, так и тем, кто командовал войсками…

— Тем не менее, если бы князь Арвиген действительно был в гневе, тебе пришлось бы броситься на собственный меч, едва перейдя границу Амэна… — Дорин неспешно отпил из своего кубка, чуть прищурился, внимательно глядя на Олдера. — А это наказание слишком уж напоказ. К тому же, Владыка наверняка знает о твоем отношении ко всем этим пышностям. Разве не так?

— Князь Арвиген знает все… — несмотря на сдобренное травами вино, голова болела все больше, а потому улыбка Олдера получилась совсем уж вымученной. — Его глаза и уши есть в каждой спальне!

Дорин тихо фыркнул, хотя произнесенные слова вряд ли можно было назвать шуткой. Князь Арвиген, ради короны сживший со свету не только братьев, но и собственного сына, искал заговоры и измены повсюду, а его соглядатаи, именуемые «Очи Владыки» сплели в Милесте настоящую сеть, в которой запутались даже знатные семейства Амэна. Невидимые соглядатаи были повсюду и наблюдали за всеми — шлюха из веселого дома, глуповатый и шумный разносчик на площади и даже собственный, много лет прослуживший в доме слуга, могли оказаться глазами и ушами Владыки, но при этом вычислить их было трудно, даже имея колдовские способности. Олдер знал, что в войске за ним наблюдают множество глаз, подозревал некоторых десятников и сотников в доносительстве, но не мог быть до конца уверенным в своих выводах. Наушников словно бы защищал какой-то невидимый щит, но даже и здесь нельзя было сказать, что именно за магию применил амэнский Владыка…

То ли из-за этих мыслей, то ли из-за головной боли, подошедший к ним с новым кувшином вина слуга Дорина вызвал у Олдера какое-то инстинктивное неприятие, а когда прислужник, ставя на стол принесенный сосуд, на какой-то миг нечаянно коснулся тысячника, он едва смог удержать, готовую отдернуться в сторону руку. Ощущение было таким, точно его коснулось что-то противное и холодное — вроде мокрицы… При слуге Олдер не сказал ни слова, но когда тот вновь оставил мужчин рода Остенов самих, спросил у Дорина:

— Давно он у тебя? Я раньше его не видел…

Мгновенно поняв, что таилось за этим вопросом, Дорин улыбнулся самыми краешками красиво очерченных губ.

— Недавно, но в его преданности я уверен — он никак не может быть наушником Владыки…

Олдер не стал спорить — в конечном итоге старший его на какие-то три года Дорин, тоже был посвятившим свою силу Мечнику колдуном. Он командовал «Доблестными», но, в отличие от двоюродного брата, получив лет семь назад тяжелое ранение, сразу же ушел в отставку, и теперь вел спокойную и тихую жизнь в окружении множества слуг и домочадцев. Уход Дорина в тень оказался, в итоге, более чем своевременным, а вот сам Олдер слишком поздно понял, что представляет собой князь Арвиген, и оказался втянутым в бесконечные игры Владыки…

Олдер допил пряное, ароматное вино одним глотком — так, точно оно было затхлой водой, и вновь посмотрел на своего двоюродного брата, собираясь попросить у него в случае гнева Арвигена заступничества за Дари, но так и не произнес ни слова — ни с того, ни с сего болезненно защемило сердце, а уж на него Олдер еще никогда не жаловался. Выдохнув сквозь зубы, тысячник вновь посмотрел на резвящихся у бассейна детей.

Что с ним происходит?.. Почему дом Дорина с каждым часом все больше кажется ему душным склепом? Пытаясь разобраться в своих ощущениях, Олдер чуть прикрыл глаза — таким образом, он немного отгородился от яркого света и назойливой боли.

Дорина и этот дом он знал с самого детства — когда отец приезжал в Милест, то всегда останавливался у тогдашнего главы Остенов, и сам Олдер быстро сошелся с его сыном… В те далекие времена его и Дорина частенько принимали даже не за двоюродных братьев, а за родных — в этом были повинны общие для всех Остенов черты, но у Дорина они были по-настоящему точеными — красиво вырезанные крылья прямого носа, скульптурный лоб, миндалевидные, темно-карие глаза… Олдер рядом со своим братом смотрелся эдаким дичком, но последнее не волновало, ни Дорина, ни его самого.

Со временем детская дружба поутихла, превратившись в приязнь равных между собою воинов и колдунов — Олдер нередко навещал Дорина, дарил племянникам подарки и всегда был желанным гостем в этом доме, но никогда еще не чувствовал себя так паршиво среди знакомых с детства стен… Так что же изменилось за эти месяцы и в чем заключалась эта перемена — в доме или в нем самом?..

Висок Олдера словно бы пронзили раскаленной спицей — бездумно, почти не отдавая себе отчета в своих действиях, он сунул руку за пазуху и, вытащив расшитый платок, промокнул им выступивший на лбу холодный пот, провел по лицу мягкой тканью… Это простое движение почти мгновенно изничтожило боль — полотно словно бы смахнуло ее, точно прилипшую паутину. Олдер, все еще не веря тому, что вновь может мыслить ясно, чуть качнул головой, а Дорин, рассмотрев вышивку на платке, улыбнулся.

— Я рад, что ты через столько лет решил оставить все тени в прошлом и завел-таки, себе зазнобу…

Олдер коротко взглянул на Дорина, перевел взгляд на доселе сжимаемый в руке платок и тихо возразил.

— Ты ошибаешься, Дорин — у меня нет никакой зазнобы. Лишь подружки из веселых домов…

Сказав это, Олдер попытался убрать платок обратно — всем своим видом он хотел показать, что разговор на эту тему закончен, но Дорин удержал его руку и еще раз, внимательно взглянув на вышивку, произнес.

— У красавиц из веселых домов конечно же много талантов, но вот такое вышивание в них не входит… Это работа знатной девушки, так что признавайся уже, упрямец, с кем нам вскоре доведется породниться…

Произнеся последние слова, Дорин вновь улыбнулся, но Олдер, нахмурившись, решительно спрятал платок и произнес:

— Сейчас, ни о каких сердечных делах не может быть и речи — Арвиген еще не озвучил свою волю, а что на уме у нашего Владыки, не знают даже Аркосские демоны…

Вызов к Владыке Олдер получил, будучи уже в казармах… В запечатанной воском, с оттиском перстня князя Арвигена записке значилось «прибыть немедленно», и тысячник не стал с этим спорить. Передавший приказ и долженствующий сопроводить его в твердыню Арвигена слуга, отнесся к покладистости тысячника с тихим изумлением — обычно, амэнские аристократы не являлись пред очи своего князя в будничной одежде, но Олдер никогда не следовал этим правилам. Он — воин, и куртка «Карающих» для него — лучшее одеяние и в будни, и в праздники… Да и глупо рядиться, идя на возможную смерть… Последнее соображение Олдер, конечно же, оставил при себе, стараясь ни словом, ни движением не выдать того, что творится у него внутри.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});