оно как, – протянула я, еще раз прочитала строчки, где говорилось, что прошлая хозяйка дома считает сына непочтительным и лишает его прав наследования, а все свое состояние передает Анне Гарнос, девушке, которая помогала ей на протяжении последних десяти лет.
– Даниэль, а сколько раз вы видели свою мать за последние десять лет?
Мужчина словно встал на дыбы. Глаза выпучил, дышал шумно и глубоко.
– Я работал! А эта Анна жила за мамин счет, еще и дом хочет оттяпать? Не так-то просто. Завещание на меня! Эта бумажка не имеет силы!
Кажется, я начинала кое-что понимать.
– А где сейчас эта Анна?
Мой вопрос вызвал жутко подозрительную реакцию.
– Зачем это вам?
– Я продаю ваш дом. Я уже проверяла законность ваших документов, они действительно имеют силу. Но что, если Анна будет заявляться сюда во время показов и срывать сделку? – Я напустила на себя как можно больше безразличия и притворилась бездушной.
– Не придет. Я ей сразу сказал, что она никто. Она не возражала.
На словах Даниэля «она никто» дом словно взбесился. Заскрипел пол, взвыл ветер и захлопнул окно с такой силой, что мы вздрогнули.
Кажется, я поняла. Дом не хотел, чтобы Даниэль был его хозяином и получил выгоду. Дом хотел вернуть Анну. Хотя почему дом? Может, это дух хозяйки? Поэтому она показывала мне семейные фото, намекая, что это чисто семейное дело? А что в том альбоме? Там была Анна?
Даниэль стал дергать ручку входной двери так, что мне казалось – вырвет ее. Дом стоял намертво. Тогда хозяин дома решил выйти через окно, но оно тоже крепко держало оборону.
– Я тебя разобью! – выпалил собственник и забегал по дому: – Где что-нибудь тяжелое? Ну же, Мари, не стойте! Помогите мне! Вам не страшно?
Может, это странно, но, когда я узнала об Анне, перестала бояться. Мне стало противно даже находиться рядом с Даниэлем. Сын, который не навещал мать десятилетие, не собирался отказываться от наследства.
– Скажите, возможно, был договор об опеке взамен собственности?
– Пусть она им подотрется! У меня завещание! – Даниэль, казалось, сатанеет на глазах.
Ага, значит, договор был. Тогда любая сделка может быть признана незаконной, если Анна заявится с договором в суд.
Я крепко сжала последнее волеизъявление прежней владелицы дома и легко открыла входную дверь. Надо найти эту Анну Гарнос.
Дверь за мной закрылась. Свет в доме стал то включаться, то выключаться. Даниэль завыл.
Я завела машину и еще раз оглянулась на дом. Почему-то я была уверена, что дом не причинит мужчине серьезного вреда, а лишь проучит.
Двигатель чихнул, но завелся. Я включила погромче музыку, чтобы не слышать завываний Даниэля. Странно, но уезжала я с легким сердцем, чувствуя, что все делаю правильно.
Правда, уехала я недалеко. Стоило повернуть за угол, как мне наперерез бросилась собака. Огромный пес породы водолаз перекрыл путь, важно усевшись прямо посередине дороги.
Я нажала на гудок, но собака даже не шевельнулась. Весь ее вид был самим воплощением безразличия.
За повторный сигнал я не удостоилась даже взгляда – водолаз отвернулся, высунул язык и задышал через рот.
Тогда я осторожно тронулась с места, чтобы испугать собаку движением автомобиля. Однако пес имел стальные нервы и непоколебимую уверенность в себе. Сидел себе спокойно, словно тибетский монах во время медитации. Этакая черная пушистая махина, которую не объехать.
Помнится, эта порода – спасатель. Добрая, не должна наброситься. Может, мне выйти?
И только я открыла дверь машины, послышался звук торопливых шагов. Замаячила женская фигура.
– Пушок, вот ты где! Что стоишь на дороге? Не мешай людям! – подошла к псу женщина лет сорока, кивнула мне и взяла его за ошейник.
Однако пес имел другие планы. Он вдруг рванул с места в мою сторону, оттеснил меня от дверцы машины и залез прямо в салон.
– Ох! – ахнула хозяйка пса. – Я сейчас же его вытащу! Простите!
А пес уже и сам выпрыгнул, держа в зубах последнее волеизъявление из таинственного дома.
– О нет! У него очень важный документ в пасти!
Если порвет – еще ничего. Но что, если съест половину? Обслюнявит так, что текст расплывется? Вряд ли его дом восстановит после такого зверского обращения!
Но хозяйка оказалась расторопной. Чуть не оседлав пса и зажав его ногами, она сделала так, что тот разжал пасть, и спасла драгоценную бумагу.
– Откуда это у вас? – вдруг осип ее голос. – Это же…
– Это же что? – Я замерла в надежде.
– Его же разорвали.
Мое озарение было подобно вспышке молнии в ночном небе.
– А вы, случайно, не Анна?
– Да. – Женщина подняла на меня растерянный взгляд. – А вы?
– Меня зовут Мари, и я как раз собиралась искать вас.
Анна еще раз посмотрела на бумагу в своих руках и кивнула.
– Может, зайдете? Я живу тут недалеко. Не на дороге же разговаривать.
Домик Анны было трудно назвать пригодным для житья. Крошечный, с прохудившейся крышей, он был обставлен старой мебелью по самый потолок. Самое странное, некоторые предметы интерьера выделялись изысканностью и буквально кричали о высокой стоимости.
– Эти вещи подарила Грейс. Она всегда просила называть ее по имени.
– Хозяйка плохого дома?
Я знала, что местные называют его именно так.
– Хороший это дом.
Я взяла в руки вазу из тонкого фарфора.
– Вы могли бы продать ее и починить крышу.
– Эту вазу Грейс подарил ее муж после экспедиции в Китай. Она эпохи Тан, настоящая драгоценность. Грейс очень дорожила ей.
Я посмотрела на портрет, резной багет которого контрастировал с облупившейся стеной.
– Кажется, эта работа тоже стоит немалых денег.
– Да, это принадлежит кисти известного художника, вы правы. Я не разбираюсь в них, но Грейс говорила, что за нее можно выручить домик у моря.
– Даже так?
Я про себя присвистнула.
Анна же все это не украла? Если бы было так, то она бы продала все.
Словно прочитав мои мысли, Анна сказала:
– Я приняла их в подарок только потому, что Грейс не хотела, чтобы ее неблагодарный сын получил хоть цент. В последние годы она была так слаба, что с трудом передвигалась. Она просила меня вызвать нотариуса домой, но я ухаживала за ней не из-за денег. Знаете, Грейс великолепный рассказчик. В прошлом они с мужем побывали в разных уголках мира в археологических экспедициях. Она столько всего знала! Я всегда с удовольствием проводила с ней время. Когда она написала это завещание, я не хотела настаивать, но пообещала Грейс попробовать. И я попробовала. Даниэль порвал эту бумагу, угрожал.
Анна махнула рукой, а