Читать интересную книгу Поющие кости. Тайны дЭрбле (сборник) - Ричард Фримен

Он поднял несколько кусочков стекла и, рассмотрев их, бросил обратно в кучу. Внезапно внимание доктора привлек маленький осколок, валявшийся в самом низу. Подхватив стекло пинцетом, Торндайк стал пристально разглядывать его под лупой.

— Да, это именно то, что я искал, — произнес он наконец. — Дайте мне те две карточки, Джервис.

Я вынул визитные карточки с восстановленными линзами очков и, поместив их на чемоданчик, осветил фонарем. Торндайк некоторое время изучал их, поглядывая на осколок, который он держал пинцетом. Потом повернулся к инспектору и спросил:

— Вы видели, как я поднял этот осколок из мусорной кучи?

— Да, сэр, — ответил тот.

— Вы знаете, где мы обнаружили осколки от разбитых очков и кому они принадлежали?

— Да, сэр. Они принадлежали погибшему и найдены рядом с телом.

— Отлично. А теперь посмотрите сюда.

Когда Торндайк вставил найденный осколок в дырочку на одной из линз и чуть нажал на него, тот точно вошел в нее, полностью совпав с соседними осколками. Инспектор с начальником станции изумленно раскрыли рты.

— Бог ты мой! — воскликнул полицейский. — Как же вы догадались?

— Позже я все вам объясню. А пока мы должны осмотреть дом. Надеюсь найти там растоптанную папиросу или, может быть, сигару, овсяное печенье, деревянную спичку и даже пропавшую шляпу.

При упоминании шляпы инспектор ринулся к задней двери, но, обнаружив там засов, решил толкнуться в окно. Оно также оказалось запертым, и мы, по совету Торндайка, обошли дом, чтобы попытаться войти в переднюю дверь.

— Она тоже заперта, — сообщил инспектор. — Боюсь, нам придется ее взломать. Весьма неприятная ситуация.

— Проверьте окно, — предложил Торндайк.

Инспектор последовал его совету, безрезультатно пытаясь открыть задвижку складным ножом.

— Не выходит, — пожаловался он, возвращаясь к двери. — Нам все-таки придется…

Он осекся, изумленно взирая на открытую дверь, в то время как Торндайк что-то опустил в карман.

— Ваш дружок не теряет времени даром, вот и дверь успел вскрыть, — заметил инспектор, обращаясь ко мне, когда мы вслед за Торндайком входили в дом.

Однако вскоре его критический настрой в очередной раз сменился изумлением. Мы вошли в небольшую гостиную, чуть освещенную газовой лампой. Торндайк прибавил газ и осмотрелся. На столе стояли бутылка виски, сифон, стакан и коробка печенья. Указав на нее, Торндайк скомандовал:

— Взгляните, что там в ней.

Приоткрыв крышку, инспектор посмотрел внутрь, начальник станции заглянул через его плечо в коробку, и затем они оба уставились на Торндайка.

— Во имя всего святого, сэр, как вы узнали, что в доме есть овсяное печенье? — воскликнул начальник станции.

— Вас разочарует мой ответ. Посмотрите теперь сюда.

Он указал на камин, в котором лежала недокуренная раздавленная папироса и круглая деревянная спичка. Инспектор пораженно уставился на эти предметы, в то время как начальник станции продолжал смотреть с суеверным благоговением на Торндайка.

— У вас с собой личные вещи покойного? — спросил мой коллега.

— Да, я положил их в карман для надежности.

— Тогда давайте взглянем на кисет, — предложил Торндайк, поднимая расплющенную папиросу.

Когда инспектор вынул и открыл кисет, Торндайк осторожно разрезал папиросу своим острым карманным ножом.

— Итак, какой табак в кисете покойного? — спросил он.

Инспектор взял щепотку и, посмотрев на табак, с отвращением понюхал.

— Эта какая-то вонючая смесь, скорее всего «латакия».

— А здесь что у нас? — поинтересовался мой друг, указывая на вскрытую папиросу.

— Да то же самое.

— Теперь давайте посмотрим, какая папиросная бумага у него в пачке.

Инспектор извлек из кармана небольшую книжечку и вырвал из нее один листок.

— На обоих водяной знак «Зигзаг», тут ошибки быть не может, — заявил инспектор. — Эту папиросу свертывал погибший, это абсолютно точно.

Торндайк положил рядом полуобгоревшую бумагу от папиросы, и инспектор поднес их к свету.

— Еще один момент, — продолжал Торндайк, выкладывая на стол обгоревшую деревянную спичку. — У вас ведь есть его спичечница?

Инспектор вытащил маленькую серебряную коробочку, сравнил лежавшие там спички с обгоревшим экземпляром и со щелчком захлопнул спичечницу.

— Ваша взяла. Если мы найдем шляпу, считайте, дело сделано.

— Мне кажется, мы уже ее нашли. Вы заметили, что в камине горел не только уголь?

Резво подбежав к камину, инспектор стал лихорадочно ворошить золу.

— Зола еще теплая, и в ней не только уголь. Там еще горело дерево, а вот маленькие черные комочки явно другого происхождения. Возможно, это остатки сгоревшей шляпы, но разве сейчас поймешь? Вы, конечно, можете сложить осколки разбившихся очков, но шляпу из золы вряд ли восстановите.

С сожалением взглянув на Торндайка, инспектор протянул ему пригоршню черных ноздреватых угольков, и тот разложил их на листе бумаги.

— Шляпу, конечно, восстановить я не в силах, — согласился мой друг. — Но мы можем установить происхождение этих угольков. Возможно, они вообще не от шляпы.

Он зажег восковую спичку и поднес пламя к одному из кусочков. Черная шлакообразная масса тотчас же с шипением расплавилась и задымилась, наполняя воздух едким запахом резины и какого-то вещества животного происхождения.

— Похоже на лак, — заметил начальник станции.

— Да, это шеллак, так что первый тест дал нам положительный результат. Следующий потребует немного больше времени.

Торндайк извлек из своего чемоданчика небольшую колбу с воронкой и отводной трубкой, складной треножник, спиртовку и асбестовую сетку. Бросив в колбу несколько спекшихся угольков, налил туда спирт, взял треножник, положил сверху асбестовую сетку и поставил на нее колбу. Зажег под треножником горелку и стал ждать, пока не закипит спирт.

— А пока мы можем еще кое-что проверить, — сказал он, когда в колбе побежали пузырьки. — Дайте-ка мне предметное стекло с каплей глицерина, Джервис.

Пока я готовил стекло, Торндайк вытащил пинцетом несколько волокон из скатерти.

— Похоже, мы уже знакомы с этой тканью, — заметил он, помещая клочок на предметное стекло и устанавливая его под микроскопом. — Да, вот они, наши старые знакомые: красные шерстяные волокна, синие хлопчатобумажные и желтые джутовые. Надо их пометить, иначе мы спутаем их с другими образцами.

— И как, по-вашему, был убит покойный? — спросил инспектор.

— Я считаю, что убийца заманил его в дом и угостил. Хозяин сидел на том самом стуле, где сейчас находитесь вы, а Бродский расположился вот в этом маленьком кресле. Потом убийца напал на него с тем прутом, который нашли в крапиве, но не смог убить с первого удара. Завязалась борьба, и в конце концов Бродский был задушен скатертью. Есть еще одна деталь. Вы узнаете этот обрывок шпагата?

Торндайк вынул из своей коробочки кусочек шпагата, найденный им у рельсов. Инспектор кивнул.

— Обернитесь, и вы увидите, откуда он взялся.

Посмотрев назад, полицейский обнаружил моток белого шпагата, лежащий на каминной доске. Отмотав небольшой кусок, Торндайк сравнил его с обрывком, который держал в руке.

— Они оба с зеленой ниткой, что значительно облегчает опознание. Убийца использовал шпагат, чтобы связать саквояж и зонт. В руках он их нести не мог, так как тащил на себе труп. Однако, наш препарат уже готов.

Торндайк снял колбу с треножника и, энергично встряхнув, посмотрел на ее содержимое через лупу. Спирт стал темно-коричневым и приобрел густую консистенцию.

— Думаю, для общего анализа достаточно, — заметил он, вынимая из чемоданчика пипетку и предметное стекло.

Взяв со дна немного спирта, Торндайк капнул им на предметное стекло, положил сверху покрывное и поместил под микроскоп. Мы молча наблюдали, как он приник к окуляру. Наконец Торндайк поднял глаза и, обращаясь к инспектору, спросил:

— Вы знаете, из чего делают фетровые шляпы?

— Точно не скажу.

— Лучший фетр делают из кроличьей и заячьей шерсти, точнее, из мягкого подшерстка, который пропитывают шеллаком. В этих угольках явно содержится шеллак, а под микроскопом видны крошечные волоски кроличьей шерсти. Поэтому я без колебаний могу утверждать, что это то, что осталось от жесткой фетровой шляпы. Следов краски я не обнаружил, так что шляпа, по всей видимости, была серой.

В этот момент наше тайное совещание было прервано торопливыми шагами по садовой тропинке, и в комнату влетела женщина.

Застыв от изумления, она молча смотрела на нас, а потом возмущенно произнесла: