что меня ждут.
Поднялся на лифте на третий этаж, постучал в указанный мне дежурным кабинет.
— Заходите.
Внутри почти все пространство оказалось заставлено коробками. На трех столах пять сотрудников перебирали папки, сортировали, перекладывали в другие коробки.
— Эгихард Райнер? Едва узнал вас, — в голосе вчерашнего полицейского послышалось удивление.
Он оторвался от дел, подошел к своему рабочему столу, поглядывая на меня с недоумением.
— И вы тоже? — поинтересовался я, поняв, чего он меня так пялится.
— Что? А… простите, — он смущенный на пару секунд отвернулся, чтобы отыскать на столе какую-то папку. — Вы — просто разрушаете стереотипы. Вчера видел вас в черном дождевике и в накинутом на голову капюшоне… А тут… Кстати, сегодня ветрено, а вы совсем налегке.
— Люблю белые рубашки и светлые костюмы, ничего не могу с собой поделать, — с издевкой в голосе произнес я. — И я на машине.
Я покрутил в пальцах брелок. Он не мог не заметить какой. Внутри меня росло раздражение. Булле словно ожидал, что я приду к нему пришибленный вчерашними событиями.
Он негромко прокашлялся. Извлек из одного ящиков урну и, поставив на стол, пододвинул ко мне.
— Это что? — спросил я.
— То, что я вам вчера обещал отдать.
— Почему одна?
— Вероятно, я должен вам принести извинения. Но сейчас у нас много поправок в законе. Согласно новым статьям прах родственников помещается в одну урну.
— Но они не были родственниками.
— Дети из одной приемной семьи приравниваются к родственникам.
Я уставил на него потяжелевший взгляд.
— Я прекрасно понимаю вас, Эгихард.
Продолжая смотреть полицейского, я думал, что он как-то странно себя ведет. Излишне вежливо. И виной тому точно не нарушение мной стереотипов и не цвет моих волос и одежды.
— Вчера я заехал в управление полиции Гретзиля, взял на вас характеристику. Последний раз бывал там лет восемь назад, до появлении вашей семьи. Думал, что городок зачахнет. Все было запущено, шлюзы плохо работали, из-за частых наводнений здания приходили в негодность, разрушались, на полях пропадал урожай, рыбацкие лодки гнили. Ваша семья — точнее, вы –совершили за всё время огромные финансовые вливания. Город сейчас не узнать. Даже поздним вечером это было видно.
— Это была инициатива тёти. Я просто подписывал чеки и, честно говоря, даже не знаю сколько было потрачено денег.
Про себя подумал, что, не хотел бы обнаружить в банке пустой счёт.
— Я могу идти? — я потянулся за урной.
— Ещё немного задержитесь, — остановил меня полицейский. — Вы больше ничего важного не вспомнили про вчерашние события?
— Нет.
— Жаль, — полицейский наклонился, поднял с пола какую-то коробку поставил на стол рядом с урной. — Как вы могли заметить у нас тут разбор архива. Я кое-что нашёл из ваших старых документов.
— Каких старых документов? — переспросил я, не понимая.
— Вы ведь перебралась сюда с юго-запада, из Швабии. Девятилетней давности показания вашей тёти изложены довольно путано. Что произошло несчастье, а она, как единственная отозвавшаяся родственница, стала вашей опекуншей. Уехали вы быстро из-за тех драматических событий. Часть документов была уничтожена, часть осталась в местном управлении. Тут вам выдали новое удостоверение личности. А остальные документы, которые досылались позже, просто складывали в архив и вас не информировали. Работавшие тут ранее сотрудники особо и не интересовались.
Я невольно напрягся. Какие еще документы моей семьи прислали?
— В связи с обнаруженными данными я вынужден выдать вам новое удостоверение личности вместо уже готового к вашему совершеннолетию нового документа.
— И какие же данные не совпадают с имеющими у меня в настоящий момент?
— Имя. И… это.
Из стола он извлек паспорт. Обложка его была черная, как беззвездная ночь. Тут явно не было никаких трех градаций серого, которые выдавались всем темным магам. Бледно-серый выдавался слабым магам. Среднего оттенка — магам посильнее и темно-серый — самым сильным, за которым был особый полицейский присмотр. Я и тётушка Цецилия являлись обладателями паспортов в самой светлой обложке. И тут вдруг — черный.
Наверное лицо у меня всё же вытянулась. А булле явно порадовался, что он наконец хоть чем-то меня пронял.
— Вы знаете, кому выдают подобные паспорта?
— Да, но… У меня нет магических способностей.
— Однако, они когда-то у вас были. И согласно им, вы не тёмный маг, а чёрный.
Мне на миг подурнело. Я прикрыл глаза ладонью, собираясь с мыслями. Какого чёрта вообще происходит? Я отнял руку от лица, посмотрел на полицейского.
— У меня не было никаких способностей. Никогда. Я с рождения пустышка. Это я помню прекрасно. И это, — я кивнул на черный документ в его руках, — ошибка.
— Вы не думали, что вам могли изменить память?
— Мне такое не раз приходило в голову. Но я не понимаю, зачем кому-то это понадобилось. Если наша семья владела какой-то тайной, было бы логично убить нас всех, а не оставлять в живых меня одного. Да и одолеть чёрного мага — та еще задача.
Я увидел как полицейский напрягся.
— Вы про себя сейчас? Девятилетнего? — спросил он с недоверием.
— Даже убить ребенка — чёрного мага, это задача для высших магов. И скорее, не одного высшего мага.
— Откуда вам это известно?
— Я читал историю магии и получал теоретические знания от своей тети. Это не запрещено. Так что повторюсь, этот паспорт — ошибка.
— Как бы то ни было, факт установлен и на настоящий момент, вы последний черный маг в королевстве.
Кто бы сомневался, что последний. За черными магами охотились светлые высшие и всегда их уничтожали. Полицейский что, считал меня идиотом?
Я вдруг понял, что за моей спиной давно уже смолкло шуршание документов. Но