ОСИП. Тебе какое дело? Мы наколядовали, а не ты!
ЖЕНА. Нет, ты мне покажешь, негодный пьяница!
Она подбирается к мешку, но Осип и Кум не дают ей сделать этого. Она хватает кочергу и начинает лупить их, отгоняя от мешка.
ОСИП. Неужели мы подпустили ее к мешку?
КУМ (передразнивает). Это ты допустил!
Подслеповатая жена (очки у нее на лбу) тем временем развязала мешок , заглянула в него.
ЖЕНА (радостно). Э, да тут лежит целый кабан!
ОСИП (толкает кума). Кабан! Слышишь, целый кабан! А все ты виноват!
КУМ. Чего мы стоим? Отнимем мешок! Ну, приступай!
ОСИП. Пошла прочь! Пошла! Это наш кабан!
КУМ. Ступай, ступай, чертова баба! Это не твое добро!
Жена опять хватается за кочергу, в это время из мешка вылезает Чуб. Он встал посредине комнаты, потянул- ся, словно только что проснулся от долгого сна. Все встали с открытыми ртами.
КУМ (выпучив глаза). Что же она, дура, говорит кабан? Это не кабан.
ОСИП. Вишь, какого человека кинуло в мешок! (Пятясь от испуга.) Хоть что хочешь говори, хоть тресни, а не обошлось без нечистой силы. Ведь он не пролезет даже в окошко!
КУМ (вглядевшись). Это же Чуб!
ЧУБ (усмехаясь). А ты думал кто? Что, славную я выкинул над вами штуку? А вы, небось, хотели меня съесть в место свинины. Постойте же, я вас порадую: в мешке лежит еще что-то, если не кабан, то наверно поросенок или иная живность. Подо мной беспрестанно что-то шевелилось.
Осип и кум кидаются к мешку, жена с другой стороны схватила мешок, только собрались драться, как из мешка вылез дьяк. Жена кума, остолбенев, выпустила из рук ногу дьяка, за которую начала было тянуть его из мешка.
ОСИП (со страхом). Вот и другой еще! Черт знает как стало на свете… голова идет кругом… не колбас и не поросят, а людей кидают в мешки.
ЧУБ (изумленно). Это дьяк! Вот тебе на! Ай да Солоха! Посадить в мешок… То-то я гляжу, у нее полная хата мешков… Теперь я все знаю: у нее в каждом мешке сидело по два человека. А я думал, что она только мне одному…
вот тебе и Солоха!
***
Тем временем девушки вернулись на машине, и, смеясь, свалили мешок с губернатором в багажник. Едут к хате девушки с бантами.
ДЕВУШКА С БАНТАМИ. А вон и мой дом!
Они втаскивают мешок в хату, где в это время находятся Чуб, кум, Остап и жена. Как только втащили, губернатор начал громко икать. Девушки с криком: “Ах, там кто-то сидит” - хотели выскочить из хаты.
ЧУБ. Что за черт! Куда вы мечетесь как угорелые?
ДЕВУШКА С ЧЕЛКОЙ. В мешке кто-то сидит.
ЧУБ. В мешке? Где вы взяли этот мешок?
ДЕВУШКИ (хором). Вакула бросил его посреди дороги.
ЧУБ (про себя). Ну, так, не говорил ли я… (Громко.) Чего ж вы испугались? Посмотрим, а ну-ка, человече, прошу не гневайся, что не называем тебя по имени и отечеству, вылезай из мешка!
Губернатор вылезает из мешка.
ДЕВУШКИ. Ах!
ЧУБ (про себя в великом удивлении). И пан губернатор влез туда же… Вишь как!.. Э!..
Губернатор в смущении и сам не знает, с чего начать.
ГУБЕРНАТОР (Чубу). Должно быть, на дворе холодно?
ЧУБ. Прохладно, а позволь спросить тебя, чем ты смазываешь свои сапоги, сальцем или дегтем?
ГУБЕРНАТОР. Дегтем лучше! (Выходит из хаты.) Прощай, Чуб.
ЧУБ. Для чего я спросил сдуру, чем он мажет сапоги? (Поглядывает на двери.) Ай да Солоха! Эдакого человека посадить в мешок! Вишь чертова баба! А я дурак… Да где ж этот проклятый мешок?
ЖЕНА. Я его кинула в угол, там больше никого нет.
ЧУБ. Знаю я эти штуки, ничего нет! Подайте его сюда: там еще один сидит! Встряхните его, хорошенько!
Жена трясет мешок.
ЧУБ. Что, нет? Вишь проклятая баба! А поглядеть на нее: как святая, как будто и скоромного никогда не брала в рот.
Чуб наступает на мешок и рвет его.
***
Вакула, оседлав черта, летит по звездному небу. Мимо пролетают колдуны, ведьмы, ангелы и прочие жители потустороннего мира. Наконец, он подлетает к самолету, на котором летит его мечта и любовь Оксана. Она летит на своем собственном самолете. Стюарды сидят в отдельном салоне, она сладко спит в огромном кресле, укрывшись пледом. Вакула смотрит на нее в иллюминатор.
ВАКУЛА. Ишь ты, как сладко спит…
ЧЕРТ. Ну, посмотрел и хватит! Летим назад!
ВАКУЛА (бьет черта по рогам). Поговори мне еще, нечистая сила! А ну, заноси меня в самолет.
Черт тяжело вздыхает, но подчиняется. Они вместе с Вакулой оказываются в самолете, в салоне возле Оксаны. Вакула влюбленно смотрит на спящую Оксану. Вакула забывает о черте, который незаметно отходит от него. Черт просачивается через обшивку, уже остается только его хвост, как Вакула спохватывается, успевает схватить его за хвост. Между ними борьба, черт никак не хочет залезать назад в самолет. Наконец черт вырывается и половина хвоста остается в руке Вакулы.
Черт торжествует. Он начинает кривляться за иллюминатором перед Вакулой, показывая ему фигу. Вакула достает крестик и только хочет перекреститься, как черт в ужасе испаряется.
Вакула вновь любуется Оксаной, присаживается рядом с ней, гладит ее волосы, наслаждается их запахом.
ВАКУЛА. Какая дивчина! Ах, если б она могла меня полюбить! Черту душу отдал бы!
Черт вновь тут как тут появляется в иллюминаторе с контрактом.
ЧЕРТ. Ты только контракт подпиши, что мне душу отдашь, и Оксана будет твоя!
ВАКУЛА (вновь трясет крестиком). Ну, сейчас ты у меня схлопочешь!
ЧЕРТ (испуганно рвет контракт). Понял, все понял! Только хвост отдай!
Вакула бросает в него хвостом, и хвост легко просачивается через иллюминатор и приклеивается к остатку хвоста.
Черт исчезает, Вакула тяжело вздыхает. Сам не отдавая себе отчета, целует Оксану в губы. Оксана медленно открывает глаза, испуганно отстраняется.
ОКСАНА. Ты кто?
ВАКУЛА. Вакула.
ОКСАНА. Откуда ты взялся в самолете?
ВАКУЛА. Просто я вымысел твоего сна.
ОКСАНА. Так я сплю?
ВАКУЛА. Спишь, мое сердечко.
ОКСАНА. Как странно ты на меня смотришь.
ВАКУЛА. Я как тебя первый раз увидел по телевизору, так и влюбился на всю жизнь.
ОКСАНА. Так ты меня любишь?
ВАКУЛА. Я за тебя чуть душу черту не заложил. Ты такая красивая, моя голубка…
ОКСАНА. Как странно… Мне во сне еще никто не признавался в любви.
ВАКУЛА. Ах, если б я смог тебя поцеловать… Я был бы самый счастливый человек на свете.
ОКСАНА. Ты мне тоже нравишься, Вакула! Иногда во сне приснится всякая чертовщина, а сейчас я даже не хочу просыпаться. Можешь меня поцеловать.
Вакула целует ее, и постепенно в Оксане просыпается страсть.
ВАКУЛА. Любимая, если б ты только знала, как я мечтал об этом мгновении…
ОКСАНА. Какой странный сон… Мне еще никогда не было так хорошо… Что ты делаешь?
ВАКУЛА (начинает ее раздевать). Я хочу поцеловать твои роскошные плечи… (Целует плечи.) Я так хочу тебя всю расцеловать… у тебя такая шелковая кожа, а как пахнут твои волосы!..
ОКСАНА. Нет, нет…
ВАКУЛА. Это же сон… Всего лишь сон…
ОКСАНА. Так приятно, что можно и проснуться…
ВАКУЛА (уже добрался до груди, целует). Что это за грудь! Я сейчас сойду с ума!
ОКСАНА. Ах! Мне кажется, что это не я… Меня еще никто так не целовал… Ой! Что ты делаешь?
А Вакула уже целует ей живот… и Оксана вся дрожит, готовая сорваться в оргазм… Она вдруг широко открывает глаза от того, что Вакула уже собрался ввести, вырывается из-под него и замирает.
ОКСАНА. Ты что?!
ВАКУЛА. Что?
ОКСАНА. Что ты хотел со мной сделать?
ВАКУЛА. Разве я сделал что-то не так?
ОКСАНА. Ты чуть не овладел мной.
ВАКУЛА. Я схожу с ума от любви к тебе…
ОКСАНА. Даже во сне первая брачная ночь будет принадлежать только моему мужу.
ВАКУЛА (изумленно). Ты?.. хочешь сказать…
ОКСАНА. Извини, но у меня еще не было мужчины.
ВАКУЛА. Это ты меня извини… просто на меня нашло какое-то затмение…
ОКСАНА. Давай просто так посидим.
ВАКУЛА. Давай.
Они сидят рядом, молчат.
ОКСАНА. О чем ты думаешь?
ВАКУЛА. Ну-у…
ОКСАНА. А вот если б я была простой девушкой, ты бы меня полюбил?
ВАКУЛА. Еще больше.
ОКСАНА. Ты знаешь, но мне кажется, что я тоже в тебя влюбилась. Ты такой сильный, большой, и такие гадости умеешь говорить девушкам, что я чуть было не забыла о своей невинности.
ВАКУЛА. Я тебе нравлюсь?
ОКСАНА. Очень. Жалко, что когда я проснусь, тебя уже не будет.