Читать интересную книгу В поисках белого бизона (сборник) - Майн Рид Томас

– Неудивительно. Даже более осведомленные ученые-натуралисты, чем мы с вами, не знают точной причины этого явления. Говорят, тут действует тот же принцип, что у птиц и других животных, которые глотают гравий и землю, чтобы помочь процессу пищеварения. Другие утверждают, что пресмыкающиеся специально набивают желудок, чтобы легче перенести долгий период голодания в течение зимней спячки, – такое мнение я считаю абсурдным. Я думаю, что всякие посторонние предметы, которые находят в желудке аллигаторов, попадают туда случайно. Аллигаторы глотают их время от времени по ошибке или вместе с добычей, ведь их вкусовые органы далеки от тонкости восприятия и они готовы сожрать все, что выбрасывают в воду, даже стеклянную бутылку. Все эти предметы остаются в желудке аллигаторов и накапливаются там. Желудок у них, как и у большинства пресмыкающихся, очень грубый, и ни камни, ни палки, ни стекло не причиняют ему никакого вреда.

Не следует сравнивать желудок аллигатора с желудком человека, равно как и другие органы. Если наш мозг серьезно поврежден, мы умираем. Известны отдельные случаи, когда мозг аллигаторов был разрушен выстрелом, а они продолжали сражаться с теми, кто пытался приблизиться к ним. Мозг их, как у всех пресмыкающихся, очень маленький. Это показывает, что они находятся на более низкой ступени развития, чем птицы и млекопитающие.

– Ты говоришь, Люсьен, что повадки семейства крокодилов очень сходны, почему же африканские крокодилы намного свирепее других и часто нападают на жителей Сенегала и Верхнего Нила и пожирают их? Наши аллигаторы не такие кровожадные. Правда, они иногда бросаются на негров и, говорят, особенно на детей, но это случается, только если сами люди по неосторожности окажутся на пути аллигаторов. Наши аллигаторы фактически не опасны, если их не трогать. Мы, например, не боимся приблизиться к ним с одной лишь палкой в руках.

– Насчет большей или меньшей кровожадности крокодилов твои выводы, Базиль, сомнительны. Мы просто уверены, что эти чудовища слишком неуклюжи на суше, чтобы схватить нас, ведь мы легко можем отскочить в сторону и увернуться от их хвостов и челюстей. Но я не думаю, чтобы ты сейчас рискнул переплыть эту реку, хотя тут, по твоим словам, «неопасные» аллигаторы.

– Конечно, не рискнул бы.

– Вот именно, потому что и местные аллигаторы, по всей вероятности, кинулись бы на тебя раньше, чем ты достиг противоположного берега. Но наши аллигаторы сейчас не такие, какими были сто лет назад, тут ты прав. Мы знаем из достоверных источников, что прежде аллигаторы гораздо чаще, чем сейчас, нападали на людей без всякой причины. Теперь они стали бояться нас, так как инстинктивно усвоили, что мы представляем для них серьезную угрозу. Эти пресмыкающиеся легко могут отличить людей от других животных по внешнему виду и прямохождению. Подумайте, как много их уничтожили в период моды на крокодиловую кожу и как много их убивают и сейчас ради жира и хвостов! Поэтому вполне естественно, что они избегают людей и вблизи плантаций и селений ведут себя куда смирнее, чем в необитаемой местности. Однако я слышал, что есть еще такие участки в больших болотах, где к этим животным под страхом смерти нельзя приближаться.

Про аллигаторов и кайманов рассказывают множество всяких историй. Большинство из них вымышленные, но некоторые вполне достоверны. Мне запомнилась одна, которая, я уверен, полностью правдива. Я расскажу ее вам, если хотите, но это очень грустная и трагическая повесть, я бы даже хотел, чтобы она не была правдой.

– Расскажи, расскажи нам! – закричал Франсуа. – Мы выдержим, у нас с Базилем крепкие нервы, да, Базиль?

– Да, разумеется, – отозвался тот. – Давай, Люс.

– Ну ладно, – согласился Люсьен, – слушайте. История недлинная, она не утомит вас.

Глава IX

Мать-индианка и кайман

Наверное, в Америке нет другого такого места, где бы кайманы достигали бóльших размеров и были свирепее, чем на Магдалене и ее притоках. Все эти реки текут в низменной части тропиков: климат там очень жаркий и, следовательно, чрезвычайно благоприятный для развития крупных пресмыкающихся. Не слишком деятельный характер людей, населяющих эту часть страны, – полуиндейцев-полуиспанцев – является причиной того, что они почти не охотятся и не истребляют опасных хищников достаточно энергично. В результате крокодилы там меньше боятся людей и нередко нападают на них. Кайманы Магдалены иной раз пожирают туземцев, случайно попавших в воду, где обитают эти чудовища. Нередко лодочники, которые плавают по реке Магдалене на своих плоскодонках, по неосторожности падают в воду и становятся добычей кайманов, так же как моряки в океанах делаются добычей акул. Лодочники берут с собой ружья, чтобы стрелять в кайманов, но убить каймана выстрелом очень трудно, а человек при этом еще должен успевать управлять лодкой. Надо непременно попасть животному в глаз – все остальное его тело неуязвимо даже при выстрелах из мушкета. Конечно, тут необходим точный прицел и важен удобный случай, когда кайман спокойно лежит на берегу или на поверхности воды. Если кайман находится на суше, его можно попытаться застрелить, направив пулю в мягкую эластичную кожу под лопаткой, но это ненадежный способ: часто бывает, что и несколько выстрелов в эту часть тела не убивают животное. Иногда жители Магдалены ловят кайманов при помощи лассо и, втащив на берег, рубят топорами или закалывают копьями. И все же кайманы расплодились в этих реках в большом количестве, и местное население борется с ними неэффективно за исключением случаев, когда происходит какая-нибудь ужасная трагедия, например, если кайманы, схватив намеченную жертву, разрывают ее на части и пожирают. В таких случаях люди, сочувствуя несчастью соседа, как будто пробуждаются от обычной апатии, объединяются и разом уничтожают множество этих ужасных пресмыкающихся. История, которую я обещал вам рассказать, как раз на эту тему.

В нескольких милях от города Новый Карфаген на Магдалене жил один пастух. Его ранчо, крытое пальмовыми листьями, стояло в пустынной и малозаселенной местности на берегу реки, где водилось много кайманов. У пастуха были жена и маленькая дочь шести-семи лет. Она была хорошенькая и, кроме того, единственный ребенок, и, конечно, родители обожали ее. Пастуха часто не бывало дома – он уходил со стадом далеко в лес. Но жена его мало беспокоилась о том, что остается одна. Она была индианка и привыкла к таким опасностям, которые повергли бы в ужас городских женщин.

Однажды, когда муж ее, как обычно, отсутствовал – пас стадо, женщина пошла к реке стирать белье. Река была единственным источником воды около ранчо, и, стирая прямо в реке, женщина избавляла себя от труда носить воду. Кроме того, у берега лежал широкий, плоский и гладкий камень, на котором женщина обычно колотила белье. Маленькая дочь пошла с нею, неся узелок с бельем. Женщина наполнила сосуды водой и принялась за работу. В это время девочка, желая развлечься, начала собирать спелые гуавы, срывая их с дерева, росшего на самом берегу и свисавшего над водой. Занятая своим делом, мать вдруг услышала дикий крик и всплеск воды. Оглядевшись, она увидела, что ее ребенок погружается в воду и огромный кайман устремляется вслед за ним. В ужасе женщина уронила белье, бросилась туда и, не колеблясь ни минуты, прыгнула в воду, которая была ей по горло. В этот момент ребенок показался на поверхности. Мать схватила девочку на руки и хотела уже вытащить ее из воды, когда кайман кинулся вперед, разинув пасть, и одним взмахом мощных челюстей отделил ноги девочки от туловища. Девочка закричала еще раз, но это был ее последний крик. Когда мать выбралась на берег и положила на землю изувеченное тельце, ребенок уже не дышал.

Некоторое время несчастная мать сидела и смотрела на бренные останки. Иногда она наклонялась и целовала бледные помертвевшие губы. Но она не плакала. Я ведь уже сказал, что она была индианка. Они ведут себя не так, как белые. Как бы то ни было, боль ее была слишком остра, чтобы проливать слезы. Женщина не кричала, не звала на помощь – это было бесполезно: слишком поздно. Она знала, что вблизи никого нет на расстоянии многих миль. Она поднимала глаза от искалеченного тельца лишь для того, чтобы взглянуть на темную воду: там, в тени кустов гуавы, плавало взад-вперед гнусное пресмыкающееся. Оно проглотило лакомый кусочек и нетерпеливо ожидало следующего.