Софи в ответ на мою заботу заботилась и обо мне. Она хватала меня за голову, притягивала к себе и довольно грубо перебирала волосы, выискивая там насекомых. Когда я чистил ее, я пытался имитировать чмоканье, которое при ним и издают шимпанзе. Этот звук очень нравится тому, за кем ухаживают.
Каждый вечер я отдавал ей свою рубашку, и это ее немного успокаивало, так же как ребенка — его любимое одеяльце. Другим обезьянам стелили стружку. Выделяли обезьянам и мешковину. Когда они возвращались с прогулки, то разбирали куски мешковины, заворачивались в них, а потом устраивали для себя гнезда и укладывались спать.
Вечером 22 июня я в последний раз уложил спать Софи в ее домике-ящике, так как со следующего дня собирался держаться подальше — пусть знакомится с остальными шимпанзе. Сотрудники зоопарка считали, что Софи не подружится с сородичами, если я буду рядом. Я почему-то по глупости решил, что без меня все произойдет гораздо легче, и не навещал ее целых восемь недель.
Мои коллеги каждый день рассказывали мне о том, как продвигаются дела. Но дома, куда бы я ни взглянул, все напоминало мне о Софи. Оливеру теперь не с кем было играть. Ему исполнилось год и два месяца, он был слишком мал, чтобы что-то понимать, но мы все-таки старались объяснить ему, что она вернулась в зоопарк к своим друзьям-обезьянкам.
Познакомить Софи с другими обезьянами нужно было довольно быстро, чтобы не разрушать коллектив. Обычно знакомство происходило в здании, пока другие шимпанзе находились на острове. Там были деревья, на которые можно было взобраться, канаты, на которых можно было покачаться, и даже гора с туннелем.
Мы решили, что первой познакомим Софи с ее матерью Мэнди, и вовсе не потому, что они были родственницы, а просто потому, что Мэнди была очень дружелюбной. Мэнди ухаживала за маленькой Энией, сестрой Софи, и времени у нее было мало. Когда Мэнди впервые вошла к Софи с Энией, первой реакцией Софи было забраться куда-нибудь подальше, и она полезла по решетке на самый верх клетки. Спустя полчаса она наконец спустилась на пол и села у двери. Они провели с Мэнди около часа. Все это время они делали вид, что не замечают друг друга. Мэнди ухаживала за своим детенышем, а Софи сидела у двери и ждала, когда же ее наконец заберут от этой некультурной шимпанзе.
На следующий день их оставили вместе уже на четыре часа. Хотя Софи не так испугалась, как в первый день, они все равно не общались. Мэнди не узнала Софи, а та, конечно, признавала «матерью» только меня.
Я, конечно, не верю в переселение душ, но, если бы мне предложили вернуться в этот мир в облике какого-то другого существа, я бы уж точно не захотел стать шимпанзе. В их обществе чуть ли не каждый день случаются конфликты, особенно в неволе, где они живут скученно.
Мы держали Софи с Мэнди и Энией в одной клетке месяц, а потом стали знакомить ее с другими шимпанзе.
Разлука Софи с нашей семьей нанесла ей серьезную травму. Она сидела, качаясь взад-вперед, обхватив себя руками, и, когда раскачивалась, ударялась о стену. При этом она постоянно хныкала. Я ее не видел, но слышал, как она скулит. Она вела себя как брошенный ребенок.
Ученые неоднократно исследовали, как реагирует детеныш или человеческий младенец, когда его бросает мать. Было выяснено, что если макаку-резус хотя бы на неделю разлучают с матерью в возрасте с восемнадцати до тридцати двух недель, это сказывается на ее поведении даже в двухлетнем возрасте. И более того, эти дети выказывают страх перед незнакомыми предметами. У животных, выращенных в полной изоляции, наблюдаются трудности в общении со взрослыми, и зачастую они сами оказываются равнодушны к своему потомству.
Особенно мало друзей бывает у воспитанных таким образом самцов, они чаще подвергаются насилию со стороны стаи, сородичи ре же приходят им на помощь во время агрессивных столкновений. Исследование семидесяти одного шимпанзе, выращенных человеком выявило, что только тридцать процентов из них полноценно развиты в половом отношении.
Каждый вечер, когда шимпанзе возвращались с острова, они бежали проверять своих оставшихся в изоляции соплеменников. Не удивительно, что запертые вместе с Софи шимпанзе плохо относились к ней, так как, конечно, догадывались, что их оставляют в неволе из-за нее.
После того как Софи успешно представили трем шимпанзе, знакомство стало проходить гораздо быстрее. К концу июля мы познакомили с ней Ники. Это был огромный, мускулистый самец. Когда Софи увидела, как это чудовище заходит к ней в клетку она закричала и полезла на самый верх решетки. Ники попытался успокоить ее, приняв позу подчинения — наклонившись и выставив к ней зад. Их держали вместе около часа. И так продолжалось каждый день, но мы постепенно увеличивали время, которое они проводили друг с другом.
Казалось, отношения между Ники и Софи налаживаются. Но однажды, как раз перед кормежкой, мы услышали ее крик. Стив, сотрудник зоопарка, бросился в клетку проверить, как там она, и увидел, что Софи сидит на полу и неистово раскачивается взад-вперед. Во рту у нее была кровь. Ники, очевидно, ударил ее. Мы тут же рассадили их.
Мы держали Софи несколько дней и одном помещении с самками Мег, Мэнди и Энией. А потом познакомили ее еще с одной маленькой самкой, Сэлли. И хотя Сэлли было всего четыре года, нам стоило соблюдать осторожность. Как и все дети они любили драться. На следующее утро мне сказали. Что у Софи небольшая царапина на левом ухе, не опасная. Но я все равно переживал. К тому же еще через день у Софи оказался сломанным верхний зуб. Никто не знал, как это произошло.
Неделю спустя мы познакомили Софи с другой молодой шимпанзе, всего на год ее старше. Обошлось без приключений: в сущности, Софи ни с кем не общалась. Все шимпанзе знали, кто такая Софи, они ведь раньше постоянно видели меня с ней. Может, они решили, что она мой детеныш, а может, что я просто приглядываю за членом их группы.
Вечером, когда Стив поил Софи молоком, он опять заметил кровь у нее во рту, а также то, что у нее выбит еще один передний зуб. Софи опять отделили, хотя слишком долго держать ее одну мы не могли, ведь тогда нам пришлось бы знакомить ее с другими обезьянами заново.
Я надеялся, что со временем Софи забудет обо мне и подружится с кем-то из своих собратьев. Но она все так же сидела у двери и ждала, когда я приду. Я постоянно расспрашивал своих коллег о ней, и они меня постоянно заверяли, что все в порядке.
В конце концов я решил убедиться в этом сам. Я нашел кусок картона и прорезал в нем отверстия для глаз. Надев эту «маску», я встал в конце коридора, примерно метрах в десяти от того места, где она сидела. Но стоило мне только появиться, как Софи прыгнула на решетку и стала хныкать и звать меня на помощь. У меня внутри все оборвалось: она узнала меня, а я снова ее подвел.