же знаешь, что я приезжаю сюда только ради тебя.
Доротея медленно сняла капюшон с головы. Ее глаза лихорадочно блестели, губы были приоткрыты, на щеках замер румянец. Ее волосы были распущены, хотя по этикету благородная девушка должна появляться в таком виде только перед мужем. Она была прекрасна.
Несмотря на то что тон Оливера был соблазняющим и восхищенным, Доротея не выглядела довольной.
— Ради меня…, — прошептала она, закусив губу. — Или ради нее? Ради этой овцы? — Я вздрогнула. Голос Доротеи наполнился агрессией, которой я до этого никогда не слышала. — Ты провел с ней сегодня целый день. Говорил ли ты ей комплименты? Отвечай!
В голосе сестры было столько агрессии и ненависти, что мне захотелось закрыть глаза и уйти. Что происходит? Она разговаривала так, будто имела право на Оливера. Доротея не просто не любила меня; она ненавидела меня. Сестра называла меня тем же уничижительным именем, что и Оливер с Гиллом Роу три года назад. Значит, они обсуждали и оскорбляли меня за моей спиной.
Все мои худшие подозрения подтвердились, но это было только начало.
— Успокойся, — голос Оливера больше не был соблазняющим. — Мы не виделись полгода, а ты начинаешь сразу с обвинений. Ты ведь тоже провела весь день с Гиллом.
— Ты ревнуешь? — голос Доротеи опять изменился и стал ласковым, приятным, как ручеек. — Конечно же ревнуешь… — она усмехнулась. — Так вот почему ты провел весь день с овцой. Ты, наверное, так измучался, мой милый… весь день с ее непроходимой тупостью и истериками.
— Она показалась мне вполне нормальной… не хуже и не лучше других, она много знает про баронство и ведение хозяйства.
— Ты… ты считаешь ее нормальной? Ты защищаешь ее? Это говоришь ты? Ты просто не знаешь, как она себя ведет, когда вы не посещаете нас. Она постоянно кичится тем, что является твоей невестой, что она будет иметь доступ к герцогской казне и покупать все, что захочет. Ты видел, как она ела сегодня заморские фрукты? Она разоряет нашу семью тем, что постоянно требует привозить закуски из других королевств, и скоро эта овца будет также поступать с вашей казной! — Я слушала пылкую речь Доротеи и чувствовала, что внутри меня растет черная дыра. Зачем она обманывает его? Почему хочет, чтобы я выглядела отвратительно в его глазах? Сколько она уже вливала этот яд в его уши? Полгода? Год? Больше? — Она специально постоянно упоминает тебя, зная, что это делает мне больно, ведь только слепой не видит моих чувств. Она хочет ранить меня.
— Почему мы постоянно говорим о ней? Зачем ты вновь затрагиваешь этот вопрос? Как только она станет моей женой, ей не удастся распоряжаться казной по собственному усмотрению — все документы уже оформлены, — сказал Оливер, у которого явно не было желания утешать Доротею, как будто это обсуждалось не в первый раз. — К тому же, вы будете видеться крайне редко, ведь она переедет в мой дом.
— Женой… женой, — повторяла Доротея шёпотом, словно не веря своим ушам. — Но ты же говорил, что не желаешь брать её в жёны. Ты повторял мне столько раз, что она толстая, уродливая и низкородная. Что тебе противна одна мысль о том, чтобы делить с ней ложе. Что она является моей жалкой тенью. Что она не пара герцогу Тенбрайку…
Оливер слегка поморщился, но не опроверг ее слов. Вместо этого мужчина стал более серьёзным и потёр лоб.
— Послушай, Доротея… Король организовал этот брак. Я должен жениться на твоей сестре, у меня нет выбора. Это не важно, чего я хочу. Три года — максимальный срок помолвки, он подходит к концу, — Оливер выдержал долгую паузу, а после произнёс — Я думаю, что нам лучше перестать общаться наедине.
— Что? — прошептала Доротея в ответ еле слышно. Она вскинула голову, посмотрев на Оливера в упор. — Ты не можешь быть серьёзен… Ты для меня всё, я живу этими встречами, я знаю, что ты меня любишь.
— Мои чувства и желания не важны, Доротея. Я должен жениться на хранительнице источника, я не могу сам выбирать себе жену, — Оливер отступил на шаг, его лицо выражало решимость.
— Почему… мир так несправедлив? Почему двое влюблённых не могут быть вместе? Я знаю, что нам суждено было быть вместе, — фанатично зашептала Доротея, медленно подходя к Оливеру.
Наконец, подойдя к нему вплотную, она положила руки на его щеки так, что Оливер не мог повернуть голову. — Если бы я была хранительницей источника Торнхар, ты бы женился на мне? Ты бы выбрал меня?
— К чему этот вопрос, Доротея? Я и так женюсь на хранительнице источника Торнхар. Нам нужно прекратить, если наши отношения всплывут, разразится огромный скандал, король будет очень зол на обе семьи, — Оливер с силой отвёл её руки от себя и отошёл ещё на два шага. — Пожалуйста, вернись в свои покои.
— Нет… нет! Ты не можешь так поступить со мной! — Доротея зло и решительно взглянула на Оливера и вцепилась в застёжку на своём плаще.
Несколько движений в районе горла, и её плащ упал к её ногам, после чего девушка медленно переступила через него. Она была абсолютно нага, если не считать ожерелья на своей шее. — Я надела твой подарок сегодня… при всех. Я хочу, чтобы все знали, что я твоя, а ты мой. Почему ты не носишь мои подарки, Оливер? — сестра улыбалась безумной улыбкой и медленно приближалась к Оливеру. — Я всегда ношу твои подарки, даже под одеждой. Я так благодарна за них. Я чувствую себя твоей, как только надеваю их.
— Хватит, Доротея. Пожалуйста, оденься и вернись в свои покои. Нам действительно следует прекратить… это.
— “Это”… — прошептала Доротея, медленно приближаясь к Оливеру. Взгляд мужчины был прикован к ее груди, в его глазах читалось возбуждение. — Но разве “это” не прекрасно, Оливер? Только сейчас, пока ты здесь… мы можем насладиться этими последними днями.
Девушка прошла руками по его груди, запустила их сквозь расстегнутую рубашку, привстала на носочках и долго целовала мужчину в губы, в то время как Оливер почти не двигался. В какой-то момент она ненадолго оторвалась от его губ, взяла Оливера за руку и положила его ладонь на свою обнаженную грудь, прежде чем продолжить целовать его.
Через несколько мгновений поцелуй прекратился, сестра медленно опустилась на колени и взялась за завязки его светлых брюк. Оливер ничего не говорил, просто тяжело дышал и неотрывно смотрел на неё. Закончив с брюками и все ещё сидя на коленях, Доротея установила неотрывный визуальный контакт с