подать. Во-вторых, Эйб отлично справлялся со световыми эффектами. Вдоль всего нашего пути со всех сторон шпарил такой яркий свет, что казалось, будто мы бежим в гигантском солярии. Наконец мы добрались до огромного ангара – и вот он, наш шанс: трап, который вёл на корабль, располагался буквально в сорока метрах.
– Стоп, стоп, стоп! – тут же среагировала Джей и в очередной раз выхватила свой пистолет. – Мы так не договаривались! Какого чёрта ты привёл нас сюда?
– Это не я, а Эйб, – начал было я, словно оправдываясь. – Да и какая разница? Едва ли твой истребитель лучше этого судна!
– Мой истребитель слушает меня! А не микрочип в твоей тупой башке! – похоже, торговка была на грани. Её глаза пытались зацепиться за хоть какую-то альтернативу, но в этом ангаре было только одно судно. – Нет, нет. Ладно, к чёрту, я оторву твои руки – и расходимся!
– Серьёзно? – такое заявление сложно было даже комментировать. – Ладно, знаешь что, стреляй! Я твержу тебе это уже битый час!
Я медленно начал приближаться к ней с поднятыми руками, стараясь запомнить каждую, пусть даже незначительную черту её лица.
– Не глупи, я ведь выстрелю!
Несмотря на весь её показной нрав, с каждым моим шагом её руки начинали трястись всё сильнее. Не знаю, что это было: быть может, она в целом не любила убивать, или, может, дело было во мне, но, когда я приблизился практически вплотную, стало очевидно – она не выстрелит.
– Ладно, ладно! Хочешь стать мучеником? – её слова звучали, словно укор. – Чёрта с два я тебе такой подарок подгоню! Забирай своего воображаемого друга, садись на этот чёртов корабль и проваливай!
– Я тебя не брошу, – выдал я без доли промедления.
– Это не просьба. Проваливай! – Джей явно не хотела принимать то, что кому-то может быть небезразлична её судьба. – Серьёзно, у меня больше шансов без тебя. У нас с Тейей больше шансов.
Услышав своё имя, щенок, словно по команде, выдал протяжный лай.
– Пошли со мной! – я настаивал на своем варианте спасения. Вернее, на варианте Эйба, но он же часть меня, так что…
– Нет, – в очередной раз вырвалось из её уст и в тот же миг длинная очередь выстрелов буквально пронеслась между нами. Одна из пуль пробила мне руку, и мы тут же бросились к ближайшему укрытию. Десятки ящиков с арматурой были для этого идеальным местом. Выстрелы шли с противоположной стороны ангара, где в этот самый момент становилось всё более людно. Десятки пиратов, вооружённых до зубов, продвигались огромной живой цепью, попутно обстреливая наше импровизированное укрытие. В самом центре шёл, по всей видимости, тот самый Саймон, капитан этого зверинца.
– Ты не ранена? – я с испугом осматривал её руки.
– Нет, нет, всё в порядке, – Джей тут же расстегнула рюкзак, чтобы убедиться, что её питомец не пострадал. К счастью, он тоже был цел. В отличие от моих механических рук, его плоти куда сложнее было бы перенести попадание пули.
– Джей! – раздался зловещий голос с противоположного конца ангара. – Не глупи. Отдай мне парнишку, и я убью тебя быстро. Серьёзно, даже не буду вырывать твои органы. Считай это жестом доброй воли.
– Ладно, слушай меня внимательно, – я постарался завладеть всем вниманием своей спутницы и буквально вцепился в неё руками. – Слушай, вот это передатчик, – я снял с металлической части своего черепа небольшой чип размером с ноготь и приложил его к виску Джей. В тот же миг он активизировался и впился в кожу, проникнув прямиком в нервную систему.
– Сэр, что вы делаете? – рядом тут же возник Эйб, на этот раз в образе священника. Меня всегда умиляло его тонкое чувство юмора. Слишком тонкое, чтобы смеяться, но вполне уместное для последней искренней улыбки.
– Джей, это Эйб. Эйб, это Джей. Знакомьтесь.
– Какого чёрта? – моя спутница явно была к этому не готова. – Что это за священник? Ты что воткнул в меня?
– Спокойно, это передатчик, чтобы ты видела Эйба и могла с ним общаться.
– Но зачем? – моя тюремщица явно не понимала того, к чему всё идет, но, к счастью, Эйб был куда расторопнее:
– Вы ей доверяете, сэр?
– Абсолютно, мой друг. Так что позаботься о ней.
– Что ты несёшь? У тебя что – комплекс Мессии? – Джей, возможно, не до конца понимала, что происходит, но ей явно это не нравилось. – У меня полная обойма, я их отвлеку! Ты успеешь добраться до корабля, и потом убивай себя сколько влезет! Только возьму Тейю с собой! Прошу!
– Эй, ребятки, серьёзно! Даю последний шанс, – голос Саймона становился всё громче, а выстрелы его головорезов всё ближе.
– Джей, это был самый светлый час за последние пять лет, – обратился я к ней напоследок.
– Я просила не называть меня так… – едва слышно вырвалось из её уст.
– Саймон, не стреляй! – выкрикнул я и тут же встал с поднятыми руками из-за заграждения. – У меня же многомиллионное сердце, помнишь?
– Да, в сердце стрелять нельзя, но в голову-то можно, а? – за безумным смехом Саймона трудно было разглядеть, шутит он или нет. Но всё же с живым донором хлопот явно было меньше. – Ладно, давай топай сюда – главное, свали с точки обстрела.
И да, я начал топать, медленно идти в сторону своего палача, да и, честно признаться, куда торопиться? Мы с Эйбом уже точно знали, что произойдёт дальше. Мой грудной имплант со встроенной системой самоуничтожения – весьма серьёзная штука. Хватит, чтобы разнести всё это сборище душегубов в щепки. Джей заберётся на корабль и продолжит свой путь, оставив в этом месте всех призраков своего и моего прошлого. Прямо передо мной стояла толпа разъярённых головорезов, а чуть в стороне от них в своей чёрной рясе священник Эйб с нелепой табличкой «Я буду скучать». А я определённо буду скучать по его очень специфичному чувству юмора.
– Знаешь, когда я освободил Фолока, я не думал о его спасении, – начал я вновь разговор сам с собой, впрочем, зная, что Джей всё ещё слышит меня и именно сейчас мне как никогда было важно, чтобы она узнала всю правду.
– Да мне плевать! – тут же вмешался в мою исповедь Саймон. – Ты чё несешь, труп ходячий?
Но меня его слова нисколько не волновали. Благодаря передатчикам в наших головах и Эйбу я слышал каждый её вздох, её сердцебиение раздавалось грохотом в моём сознании. И я знал, знал, что она слышит. Поэтому продолжал:
– Единственное, о чём я думал в тот момент, единственное, на что надеялся, так это то, что