что цитировать пьесу — к несчастью. И название ее не произносят.
— Глупый народ, — заметил другой посетитель.
— Они слепо в это верят.
— Может, это какой-то рекламный трюк автора пьесы.
Бармен что-то проворчал.
— Так как называется пьеса?
— «Макбет».
VIII
Начались репетиции поединка, и режиссер безжалостно настаивал на их повторении. Каждый день в 9.30 утра Дугал Макдугал и Саймон Мортен, вооруженные утяжеленными деревянными мечами, бились друг с другом в медленном танце под присмотром беспощадного Гастона.
Вся сцена, шаг за шагом и удар за ударом, была расписана до последнего дюйма. Оба актера мучительно страдали от ужасного напряжения в мышцах, не привыкших к подобным упражнениям. Они обильно потели. Хор цыган, нестройно звучащий с медленно крутящейся пластинки, создавал мрачный, напряженный, словно вышедший из ночного кошмара фон, который делался еще отвратительнее из-за того, что хору — тоже не в лад — подпевал Гастон.
С самого начала взаимоотношения между тремя мужчинами были натянутыми. Дугал пытался острить.
— Эй, ты, негодяй! Вот тебе, злодей! — кричал он.
Макдуф — Мортен — не отвечал на эти остроты. Он был угрожающе вежлив и несколько угрюм. Когда Дугал замахивался на него, терял равновесие и улетал за собственным мечом, с безумными глазами и выражением крайней озабоченности на лице, Мортен позволял себе слегка усмехнуться. Когда Дугал споткнулся и с тошнотворным глухим стуком шлепнулся задом на пол, усмешка Мортена стала шире.
— Равновесие! — закричал Гастон. — Сколько раз я должен требовать? Если вы теряете баланс оружия, вы теряете собственное равновесие и в конечном итоге выглядите глупо. Как сейчас.
Дугал встал — с некоторым трудом, используя меч в качестве опоры.
— Нет! — выругал его Гастон. — Меч требует к себе уважительного отношения, его нельзя втыкать в пол и карабкаться по нему вверх.
— Это же муляж. С чего я должен относиться к нему с уважением?
— Он весит столько же, сколько и настоящий клейдеамор.
— При чем тут вес?
— Заново! Начинаем сначала. Заново! Вставайте! Слабак!
— Я не привык к такому обращению, — величественно сказал Дугал.
— Нет? Простите меня, сэр Дугал. И позвольте сказать вам, что я, Гастон Сирс, не привык вести себя словно жеманный учитель танцев, сэр Дугал. Я дал согласие обучать вас только потому, что этот поединок увидит разборчивая публика, и в нем будут использоваться точные копии настоящего клейдеамора.
— Как по мне, так у нас получалось бы гораздо лучше, если бы мы просто притворялись. Ну ладно, ладно, — поправил себя Дугал в ответ на исказившую лицо Гастона тревогу. — Сдаюсь. Давайте продолжать. Пошли.
— Пошли, — откликнулся Мортен. — «Язык — мой меч. «Кровавый негодяй!» — он лучше скажет».[90]
Удар. Р-р-раз! Его меч опустился на щит Макбета.
— Та-там. Та-там. Та… Разошлись! — закричал Гастон. — Макбет замахивается наискось. Макдуф перепрыгивает через лезвие. Та-та-там. Так-то лучше. Есть улучшения. Вы поймали ритм. Теперь делаем чуть быстрее.
— Быстрее?! Боже, вы нас просто убиваете!
— Вы держите свое оружие как крестьянин. Смотрите. Я покажу. Дайте сюда меч.
Дугал обеими руками бросил ему клеймор. Гастон весьма ловко поймал его за рукоять, крутанул и вытянул перед собой, направив на Дугала.
— Ха! — крикнул он. — Ха и еще раз ха. — Он сделал выпад, перехватил меч другой рукой и взмахнул им вверх и вниз.
Дугал отпрыгнул в сторону.
— Боже всемогущий! — воскликнул он. — Что вы делаете?
Отвратительно гримасничая, Гастон поднял меч вверх в традиционном приветствии.
— Управляюсь со своим оружием, сэр Дугал. И то же самое будете делать вы, пока я с вами не покончу.
— Что, простите? — прошептал Дугал.
— Вы дьявольски сильны, Гастон.
— Нет. Дело больше в ритме и в балансе, чем в силе. Давайте, пройдем первый обмен ударами a tempo. Да, a tempo. Вперед.
Он церемонно протянул клеймор Дугалу, который взял меч и с трудом поднял его в приветственном жесте.
— Хорошо! Мы продвигаемся вперед. Один момент.
Он подошел к проигрывателю и изменил скорость.
— Слушайте, — сказал он и включил пластинку. Зазвучал хор цыган, беспощадно точный, словно радуясь восстановленному ритму. Гастон выключил проигрыватель. — Вот наш ритм. — Он повернулся к Саймону Мортену. — Готовы, мистер Мортен?
— Вполне готов.
— Реплику, пожалуйста.
— «Язык — мой меч. «Кровавый негодяй!» — он лучше скажет».
И поединок стал поединком. В нем появился ритм и слаженность. Полторы минуты все шло хорошо, и по окончании этого времени мужчины, обливаясь потом, оперлись на мечи и, задыхаясь, ждали его комментариев.
— Хорошо. Ошибки были, но сравнительно мелкие. Теперь, когда мы разогрелись и размялись, мы пройдем этот кусок еще раз, но без музыки. Да. Отдохнули? Хорошо.
— Не отдохнули, — тяжело дыша, сказал Дугал.
— Это последнее усилие на сегодня. Давайте. Я буду считать удары. Без музыки. Реплика!
— «Язык — мой меч. «Кровавый негодяй!» — он лучше скажет».
Удар. Пауза. Удар. Пауза. Удар, удар, удар. Пауза. Они едва смогли завершить поединок и почувствовали себя совершенно выжатыми.
— Хорошо, — сказал Гастон. — Завтра в то же время. Благодарю вас, джентльмены.
Он поклонился и ушел.
Мортен, с влажными черными кудрями и блестящими густыми волосами на груди, энергично вытерся полотенцем. Сэр Дугал, рыжеватый, со светлой кожей, мокрый от пота, тяжело дыша, протянул руку за своим полотенцем и едва промокнул грудь.
— Мы это сделали, — сказал он. — Я совершенно раздавлен, но мы это сделали.
Мортен проворчал что-то и натянул рубашку и свитер.
— Ты бы оделся потеплее, — сказал он. — Запросто можно простудиться.
— Вечер за вечером. Ты подумал об этом?
— Да.
— Почему я это делаю? Почему я подчиняюсь? Я спрашиваю себя: почему?
Мортен снова что-то проворчал.
— Я поговорю с Перри об этом. Я потребую страховку.
— Какой части тела?
— Всего моего тела. Это же нелепо. Притворились бы как следует, и у всех бы дух захватило.
— Вместо этого мы сами едва дышим, — сказал Мортен и удалился.
Это был единственный случай, когда между ними произошло нечто вроде беседы.
Так закончилась первая неделя репетиций.
Глава 2. Вторая неделя
Перегрин распланировал мизансцены вплоть до последствий убийства короля Дункана. В этом месте должен был быть единственный антракт.
Репетиции шли хорошо. Короткая сцена в начале, с роющимися на виселице ведьмами, удалась. Рэнги, опершись на перекладину виселицы, старательно возился с головой трупа. Блонди, вскарабкавшись на спину Венди, ковырялась в ногах. Вспышка молнии. Пауза. Раскат грома. Они спрыгнули вниз, словно хищные птицы. Диалог. Затем их прыжок вверх. Вспышка освещает их висящими в воздухе. Свет гаснет.
— Что ж, — сказал Перегрин, — действуете вы абсолютно точно. Благодарю вас. Теперь все зависит от света: все должно быть идеально. Поймай их вспышкой света, прежде чем они