– То есть?
– Высока вероятность наводнения.
– Черт!!! – эта реплика сопутствовала удару недоремонтированного кипятильника о стену.
Что ж, и этот аванпост тепла был утерян. Минут пять Дотц сидел недвижимо и силился перебороть кипящие внутренности. Потом слегка успокоившись и осознав свою глупость, он услужливо посмотрел на меня и сказал:
– Прости.
Еще несколько усилий и ему удалось выудить из сумки бутерброды.
– Поешь и ложись спать.
– А ты?
– Не хочется.
На этой лирической ноте Дотц залез одетым под одеяло и, тщательно укутавшись, повернулся к стенке. Так он смог продолжить борьбу с самим собой.
Когда первый кусок исчез в глотке, мыслей в моей голове прибавилось.
– Мы сегодня не попали в школу.
– Все завтра, – не оборачиваясь, ответил Дотц.
Когда в животе перестало быть пусто, я последовал примеру куратора. Однако едва мне удалось хоть чуточку согреться под одеялом, раздался некий шум:
– Тру-ууууууууууууу….
Казалось, целое стахановское движение орудует по соседству.
«Возможно, это временно», – мечталось мне.
В реальности молотильня не вместилась ни в две, ни в три и даже ни в тридцать минут. Естественно, что, в конце концов, у Дотца сдали нервы. Он медленно поднялся с постели и со свирепым видом направился к двери. В гневе ему было не до шпингалета, так что защелка стала невинной жертвой.
– Хрумсь, – и Дотц исчез в темноте дверного проема.
Мне же оставалось с упоением ждать развития событий. Но ни криков, ни гама, ни чего-то еще характерного для дебоша не последовало. Только вот звук отбойников как-то неожиданно стих.
«Слава Богу», – взмолился я.
Но напрасно. Лишь только я вновь укутался, старая песня продолжила свой мотив.
– Тру-ууууууууууууу….
«Боюсь, что болезнь неизлечима», – такой последовал вывод.
Я был уверен, что Дотц потерпел крах в попытках усмирить шумливых соседей, и ждал, что он вот-вот появится на пороге с белым флагом и капитуляцией в зубах.
Однако его пришествия не случилось. Пришлось списать это на стыдобу или на желание размять кости вечерней гимнастикой.
Впрочем, размышлять о вечном на ночь глядя мне совершенно не хотелось. И потому я поспешил уснуть невзирая на внешние раздражители. Сон был хаотичным и коротким. Проснувшись, я сверился с часами. Они сообщили, что я проспал ровно час.
Сбоку по-прежнему неистово долбили стену. Некоторые вещи никогда не меняются. Кровать Дотца также была пуста. И мне показалось это странным.
«Где его носит?» – вполне уместный вопрос, но, лежа на кровати, я не мог постичь ответ.
Пришлось сунуть ноги в ботинки и отправиться на поиски. В коридоре было темно, но по звуку долбежа я смог влегкую отыскать соседей.
– Тук-тук!
Эффект от таких действий был сомнителен. Я сам с трудом различал производимый звук на фоне остальной шумихи. Чего же я хотел от фанатов отбойников? Не получив ответа, я дернул дверь за ручку и вмиг возблагодарил администрацию за негласные правила.
Впрочем, вся благодарность вмиг улетучилась, как только я сделал шаг вперед.
«Да уж!» – таким было первое впечатление.
Да и что другое думать, когда видишь троих мужиков с отбойниками, которые превратили соседний номер в место боевых действий. Стены, пол и потолок были истерзаны, издроблены и превращены в хлам. Здесь и там валялись куски перегородок, грунтовок и иных ранее целостных архитектурных фрагментов, частицы бетона заполоняли и так тусклый свет единственной лампочки, свисавшей с потолка.
А в центре всего этого бедлама неким фениксом царил Дотц, привязанный к стулу и с кляпом во рту.
Увидев меня, он замотал головой и заскакал на стуле. Один из мужиков тоже приметил меня и приказал другим остановиться.
– Еще один, – сказал он, как только орудия разрушения стихли.
Понимая, что в данном случае он имеет в виду мое нежданное появление, я поспешил спросить:
– Что здесь происходит?
– А это не твоего ума дело, – заявил мужик и надменно фыркнул.
При такой завязке мой ответ затерялся в сумерках вариантов. Тогда следующий вопрос был адресован мне:
– Чего тебе?
– Ну, у вас здесь очень шумно….
– А ты не видишь, что мы работаем?
Как бы иллюстрируя свои доводы, мужик указал руками на окружающие результаты.
– Вижу.
– Тогда че?
Непонятки были очевидны, и я терялся в догадках как их разрешить.
– У вас типа ремонт?
– Нет.
– Тогда….
– Я же сказал, что все это не твоего ума дело….
Видимо, чтобы донести до меня всю серьезность своих убеждений, мужик приблизился ко мне и дыхнул в меня перегаром.
– Что-то еще непонятно?!
– Нет.
– Тогда вали отсюда.
– Хорошо, – ответил я и спешно двинулся на выход.
В этот момент Дотц, позабытый мной из-за накала страстей, вновь оживился и привлек внимание моего оппонента.
– Стоять!
От такого окрика мурашки поползли у меня по спине. Первой мыслью было, что мне хотят отправить посылку тумаков вдогонку. Так что, вновь встретившись лицом к лицу с мужиком, я по-настоящему трепетал.
– Этот хрен с тобой? – спросил он, кивая в сторону Дотца.
– Да, – осторожно выдавил я.
– Тогда забирай это чудо. Только пусть больше не буянит, иначе в следующий раз костей не соберет. Понятно?
– Хорошо, – все так же осторожно произнес я.
Но мужик не собирался так быстро истощать свои уверения и продолжал с еще большим энтузиазмом.
– А то вон вдарил в глаз Вовану. А спрашивается, за что?
Вышеупомянутый Вован смотрел на меня с неподдельной обидой, словно это я его отдубасил.
– И вообще кто вы такие?
– Ну, мы… мы….
Если честно, то я не знал, что и ответить. Не скажешь же, что мы аферисты, посланные украсть бюджетные деньги липовыми осмотрами детей в российской глубинке. Тем более не споешь байку про «Здоровин»….
– Так что?
– Ну, мы врачи….
– Врачи? Что еще за врачи?
Мужик нервно нахмурил брови, но тут в самый критический момент мне в голову пришла гениальная мысль.
– По обмену.
И это сработало. Мужик сразу повеселел, стал почти душкой.
Кроме того, в следующее мгновение он даже протянул мне руку и почему-то стал извиняться.
– Простите, доктор. Мы постараемся потише. Так уж вышло, что у нас тут свои дела. Ищем золото партии….
Пока мужик вымаливал передо мной грехи, двое других освободили Дотца. К счастью, тому хватило ума не ерепениться.
– Простите еще раз, – продолжал повторять мужик.
– Все хорошо, это вы нас извиняйте, – отвечал я, выталкивая Дотца из номера.
Вернувшись к себе, мы обошлись без слов и просто попытались заснуть. В какой-то мере нам это даже удалось.
Но с утра нам вновь пришлось столкнуться с холодной действительностью. Основная проблема состояла в том, что с рассветом стало еще холодней, да так что зубы стучали шустрее барабанов. Их убойный ритм не мог заглушить даже неутомимый шум отбойников за стеной. С горем пополам я добрался до ванной, где под струей горячей воду смогло оттаять лицо и кончики пальцев.
– Уф, – прошептал я, шагая по комнате и пытаясь успокоить дрожь в теле.
К депрессивным гримасам Дотца я уже стал мал-помалу привыкать. И все же этим утром хотелось чего-то позитивного.
– Было бы неплохо хоть иногда улыбаться? – сказал я с определенной надеждой.
Дотц посмотрел на меня убийственным взглядом человека, у которого украли миллион, почесался и молча пошел в ванную.
«Нет, не блеснул лучик света в темном царстве», – заключил я.
Когда он вернулся, в его мозгах созрел план.
– К черту, – сказал Дотц, – Сегодня же валим отсюда.
Как человек, которому дали определенное задание, я не мог не вставить встречный вопрос:
– А как же наше исследование?
Ответ не пришлось долго ждать, что наводило на мысль о том, что мой куратор по горло сыт местными достопримечательностями и готов на все только бы побыстрее убраться из этого чертова городишки.
– Осмотрим школу и достаточно. А там я цифры сам нарисую.
В принципе мне не было резона сопротивляться. Минут за десять мы покидали вещи в сумки и оделись. Внизу нас не ждал администратор.
– Ее проблемы, – сказал Дотц, не останавливаясь.
Еще немного и мы покинули «Лас Вегас». На улице согласно законам природы было еще холоднее. Основной причиной этой пренеприятности был пронизывающий ветер, что дул прямо в харю. Но делать шаг назад не имело смысла. К тому же в поле зрения оказалось какое-то бистро через дорогу.
– Пойдем, – сказал я куратору.
Как раз зажегся зеленый свет, и мы засеменили по зебре. Колокольчики – излюбленная сигнализация сонливых трактирщиков.
– Рады вас приветствовать в «Сто три поросенка»!
Голос пацана в кепке звучал как зажеванная пленка, что подтверждало мою теорию о его снах под прилавком.
– Салют! – ответил я и плюхнулся на первый попавшийся стул.
Дотц сел рядом, а через минуту к нам подошла девочка лет тринадцати в цветастом фартуке и с блокнотом в руках.