Слон и бегемот развлекали публику, бросаясь со скалы в водоём. Жираф залез на дерево и оттуда кукарекал. На хвосте павлина, разложенном веером, явно просматривались вальты, дамы и тузы. А по зоопарку тем временем стали бродить различные животные (включая хищных львов и тигров), будто бы сошедшие со страниц книги «Свидетелей Иеговы». Внимания на них никто из людей не обращал, да и они на людей тоже. Большинство клеток оказались распахнутыми настежь, но даже смотрителей это не волновало. Вновь прибывшие удивлялись только поначалу, но потрепав леопарда по холке, понимали, что так здесь заведено, и шли получать удовольствие от игры в жмурки с медведями и росомахами.
***
К полудню компания выдохлась от трудов и перебралась в Макдональдс подкрепиться. Правда, уже в облике человеческом. Делились впечатлениями, жевали извлеченную из рюкзака еду. Заказывали и печально знаменитые гамбургеры, но тут же превращали их во что-нибудь другое, более съедобное. Алекс сотворил себе традиционную американскую индейку, символ Дня Благодарения, и сам съел её целиком. Он очень проголодался, пребывая в теле шакала — сгнившее мясо ему категорически не понравилось. А Юля, наоборот, к еде не притронулась. Она не ощущала тяжести съеденных накануне угощений, но сам вид еды ей почему-то был противен.
Она решила отлучиться в уборную и посмотреть на себя теперешнюю, так сказать, со стороны. Зеркало предложило ей приятной внешности девушку, несколько, правда, потрёпанную и излишне возбуждённую. Набрав полные ладони холодной воды, она окунула в получившийся миниатюрный водоём лицо и продержала его там, пока вода не улетучилась сквозь пальцы. Сколько же всё-таки дополнительных усилий приходится прикладывать женщинам, чтобы выглядеть более-менее сносно. А тем же зебрам не нужно тратить полжизни на туалет — всегда в форме. А амёбам?
Скрипнула дверь — кто-то ещё хотел привести себя в порядок. Юля, даже не успев толком сообразить, что же она делает, прислонилась спиной к стене и съехала на пол, по ходу превращаясь в бесформенный и бесцветный кисель. Вошедшая в уборную женщина вскрикнула и в испуге зажала себе рот рукой.
- Помогите, - тихо сказала Юля, придавая своему русскому акценту голливудскую выпуклость. - Умираю.
Женщина оторопело смотрела на лежащее перед ней существо, борясь с брезгливостью и ужасом, но всё же ей пришлось подойти и склониться к беспомощному чудовищу.
- Я съела двадцать гамбургеров и выпила три литра колы, - продолжила спектакль Юля.
Женщина боязливо дотронулась до желе указательным пальцем. Юля напряглась и вытянула из своего туловища с десяток присосок и щупалец, которые тут же мягко обхватили руку милосердной женщины.
- Вызовите мне скорую!
Женщина с криком бросилась вон.
В туалет стали заглядывать любопытные, причём, обоего пола, пока, наконец, двери властно не распахнулись, пропуская внутрь представителей медицины. Эти повидавшие виды люди осмотрели место происшествия, похмыкали, посовещались и принесли необходимый инвентарь. Укладывание нового Юлиного тела на носилки сопровождалось руганью, тем более что она сама им мешала, перетекая с одного края на другой, а когда им всё-таки удалась погрузка, и они понесли её к фургону, Юля проделала последний фокус: плюхнулась на асфальт, забрызгав киселём зевак.
- Забавляешься? - спросил склонившийся над ней Кевин.
- Прощай, мой друг! - ответила амёба и, вытянув гуттаперчевые губы сантиметров на пятьдесят вперёд, поцеловала его, оставив на щеке куски слизи.
Концерт продолжился в приёмном отделении, где Юле вручили первым делом анкету для заполнения и спросили, какая у неё страховка.
- Дома! Дома все документы остались! А вчера случился пожар. Вот меня и разбил паралич от горя. Спасите!
Не могла она сообщить ни адреса, ни телефона, а только помнила имя.
- Меня зовут Пич Джелли! - повторяла больная и прибавляла никому не интересные подробности: - Я лютеранка. Голосовала на прошлых выборах за Де Голя.
Дипломированные врачи совещались между собой по поводу диагноза, а клерки размышляли, по какой статье расходов провести нового пациента. Прибыла и полиция, но пока не вмешивалась. Не исключено, что и люди ФБР были уже на полпути, и где-то по мирным улицам катила бронетехника.
Когда покончили с формальностями, Юлю просветили рентгеном, провели УЗИ, померили давление и решили после этого взять кровь. Тут-то их и ждала катастрофа: при первом же касании иглы, к потолку взвился фонтан бурой жидкости, и остановить его не было никакой возможности. Жгуты не помогали. Да какие там жгуты — требовалась корабельная помпа. Панику никак не уменьшали крики существа «убивают!», которые слышны были и на улице. Ошарашенный персонал, перепачканный с ног до головы киселём, выбежал из палаты в коридор в полном составе, и Юля смекнула, что ей даётся шанс выскользнуть из цепких рук вивисекторов и избавить их от неминуемого позора. Выпрыгивать в окно ей не хотелось, поэтому она просто вернулась в образ зебры и скромно встала у стены, жуя подушку.
Исчезновение амёбы взволновало вернувшийся персонал, но никак не меньше, чем свалившаяся с луны зебра. Чтобы убрать из палаты животное, пришлось вызвать специальную службу и разворотить окно, куда Юлю вынесли на цепях краном.
- Эти звери сегодня будто с ума посходили, - невольно подслушала она разговор двух зевак. - По всему городу их ловят.
- Совсем мэрия за порядком не следит, - поддакнули из толпы.
***
Пробуждении хулиганки было неспешным и сладким. Она смаковала моменты прожитого дня в памяти, улыбаясь и подхихикивая сама себе. Час, наверное, так продолжалось, а потом её взгляд упал на детский надувной телефон, такой же, как у клоуна Полунина в знаменитой сценке про кино. Юля притянула его к себе, взяла трубку и набрала номер в Москве без всяких дополнительных цифр:
- Мамочка, дорогая! Я очень тебя люблю и скучаю! - сказала она, когда ответили.
- Я тоже тебя очень люблю, - ответили на том конце планеты немного удивлённо. - Что-то случилось?
- Ты не представляешь, как я тебе благодарна за то, что уговорила меня поехать.
- Мама плохого не посоветует.
- Да. А я была дурой.
- Ну, не надо так категорично...
- А брат твой — он самый лучший дядя на земле. Хотя и странный, как ты и говорила.
- Все люди странные, - ответила родительница. - Кто в большей степени, кто в меньшей. И это ещё смотря с какой точки зрения судить. Для кого-то и я странной покажусь. Как он там, кстати?
- Весь в делах. А почему вы все эти годы с ним не виделись? Почему он к нам не приезжал?
Послышался глубокий мамин вздох.
- Как это ни печально, дитя моё, но общение друг с другом нам не приносит удовольствия. Слишком много разногласий. И характер у нас обоих ещё тот — никто никому не уступит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});