Вернулась 'вертушка'. Села, медленно вращая лопастями — пилоты ждали, пока наберётся и экипируется экспедиционная группа.
Техники даром времени не теряли и, подтянув заправочные шланги, накачивали 'Миля' горючкой — в Арктике нельзя полагаться на 'авось' и топлива всегда должно быть с запасом.
Пошла погрузка. В последний момент прискакал лейтенант-морпех — попросился тоже.
Капитан дал согласие. С военным снаряжением из контейнера возиться не стали (хлопотно) — надеть чего нашли: чьи-то запасные унты, пуховик на лебяжьем пуху, из оружия доверили 'Сайгу'.
— Ты ж смотри лейтенант, это только с виду 'калаш'.
— Знаю, знаю, — выгнал на ветер пар изо рта офицер — казалось самый взволнованный среди всей группы.
Все уже расселись, ждали только капитана.
— Так, Ваня! — Отдавал тот последние наставления старпому, перекрикивая свист вертолёта, — не знаю, сколько мы там проваландаемся, температура воздуха мне не нравится — колеблется и ветер с 'норда', - так что — бди!
* * *
С высоты переход от припая на берег и не заметили бы, если бы небольшая оголённость скал на мысе Мэри-Хармсуорт, от которого до местоположения 'Нагурский' пятьдесят пять километров.
Дальше шли над куполом Лунным — ледовыми куполом, покрывавшим большую часть острова Александры. 'Ми-восьмой', как уже упоминалось, был в транспортной версии — сиденьями для пассажиров хоть оборудован, но шумоизоляции считай что никакой!
Чертов обустроился на месте второго пилота — разглядывал открывшийся внизу вид, нацепив на голову наушники и слушая пояснения Шабанова.
— Я поначалу тоже подумал, что попутал, но видите — вот там левее на северо-западе уже виднеется полынья, примыкающая к мысу Нимрод? Вот по этому аппендиксу Нимрода (знакомое очертание), я как-то сразу и понял — прилетел туда куда надо.
А дальше непонятка пошла! Ещё месяц назад вокруг бухты Северной железа всякого дохренища навалено было, не переработанного и не вывезенного. А тут девственная чистота!
Вертолёт промахал ещё десять километров и завис над тем местом, где должна была быть база пограничной службы 'Нагурский'.
Теперь знакомые очертания острова оказались совсем какими-то незнакомыми.
— Ну, и…, кульминация! — Произнёс Шабанов, словно ставя себе в заслугу, что сумел пробить невозмутимость кэпа.
То, что понастроили за последний год скрыть снегом было совершенно невозможно. Не было пёстрых маяков, ни куполов ангаров, ни антенн, которые наверняка бы торчали, несмотря на все метели и ураганы. Внизу было совершенно чистое белое поле снега!
— Это точно остров Александры?
— Несомненно. Оно. Но не оно! Садимся?
— Валяй!
Винты ещё гоняли колючую снежную пыль, а самые прыткие уже соскочили на ноздреватую наморозь, покрывавшую место посадки. Кто с ружьями, у кого-то такая же, как и у старшего лейтенанта 'Сайга'.
'Всё правильно, — подумал Чертов, — белый медведь — зверь, мало того, что любопытный, нихрена человека не боится даже при более массовом присутствии, с рычащей и смердящей техникой. А тут вообще считай, что полновластный хозяин в теперешней совершенно непонятной пустоши.
Хотя, насколько удалось разглядеть с высоты, прибрежная полынья простирается и на северную часть острова, а открытые участки воды — это почитай наличие и доступность корма для всех обитающих тут тварей. Там-то должна быть и основная охота для медведей'.
Народ разбрёлся (осторожничая — парами), ковыряя снег в надежде отыскать хоть какие-то улики и свидетельства под белым покрывалом — тщётно.
Во время полярного лета здесь из-под снега проступает земля и появляется скудная арктическая растительность. Сейчас же от края до края сплошная снежная целина — плавные изгибы, бугристость, провалы. Безжизненно и уныло в свете тусклого, пробивающегося из-за серого марева солнца.
Ветер с 'норда', с открытой воды, тянул влажностью, стыло пробирая даже в тёплых одеждах. И разлапившаяся винтами 'вертушка', местами уже начала покрывать пушистым ёжиком инея.
Люди стали стягиваться обратно. Офицер-морпех (в ярком пуховике, совсем, как и не офицер), тот давно уже поутратил интерес к окружающему — прохаживался рядом, наблюдая за периметром, держа оружие непринуждённо, но настороже (сказывалась выучка). Иногда бросая короткие испытывающие взгляды, проявляя завидное терпение, удерживаясь от вопросов.
Накинутый на голову капюшон приглушал все звуки, и боцман подошёл совершенно незаметно:
— Ерунда какая-то! Сверху смотрел — совершенно очевидно, что это остров Александры. А тут…, - он развёл руками вокруг, похмыкал, прикряхтывая, подыскивая слова и не нашёл ничего подходящего, кроме как, — необитаем!
Капитан стоял, будто изваяние, грея-потираясь наветренной щекой о мех капюшона, думая о своём, делая предварительные, совершенно невозможные выводы, завивающие мысли в совсем невероятные гипотезы.
— Капитан, — ещё раз окликнул боцман, — Андрей Анатольевич…
— Да, конечно. Возвращаемся.
Колючий промозглый 'норд' был самым лучшим погонщиком обратно на борт — все быстро гуськом, пригнувшись, проскользнули в узкую сдвижную дверь.
Пустынная Земля Александры в иллюминаторах провалились вниз.
По пути назад пилот решил пройтись чуть восточнее — вдоль береговой черты над заливом Дежнёва, проливом Кембридж, о чём и уведомил капитана. Решение Чертова было спонтанным, вытекающим их этого изменения маршрута:
— Сколько у нас горючки — до Белля хватит?
— Грэм-Белл? — Слегка опешил пилот, — так туда ж километров триста по-прямой от Нагурского!
— Да, нет! — Снисходительно поправил кэп, нисколько не удивившись, что Шабанов сразу подумает на остров Грэм-Белл, который был в логистике морских грузоперевозок. И повторил с нажимом, — остров Белл, тот, что чуть западнее Нортбрука. Сравнительно недалеко.
— А-а-а! И до, и на обратно на ледокол — вполне, — пилот даже не взглянул на показания приборов, меняя курс.
А Чертов взялся за работу штурмана — без электронной навигации, имея сомнительные ориентиры, когда внизу практически сплошное белое поле за редким исключением отмелей у берегов да темнеющих скал, главное было не промахнуться. Тем не менее, привязка существовала, следовало выбрать направление, произвести несложные расчёты и выйти в нужную точку.
Двадцать пять минут лёту. Пересекли по диагонали южную часть острова Георга, замёрзший пролив с голубыми пятнами полыней, и вот впереди показалась чернеющая оголёнными базальтовыми склонами гора с плоским навершием плато — остров Белл. Неожиданно пробилось солнце, подкрасив пейзаж лазоревыми тонами.
Шабанов давно догадался, что именно хочет найти капитан на Белле и прекрасно ориентируясь, повёл машину вниз.
— Вон он! — Указал за остекление кабины Чертов, — и не особо засыпан снегом, как я опасался. А то уж думал спрашивать, есть ли у вас на борту лопаты.
Переменчивое небо совсем очистилось голубизной, ещё резче очертив возвышающееся плато с белой дымкой на вершине. А внизу, в ложбине среди серых валунов и снега совершенно неестественно, словно что-то инородное для ледяной дикости, прямыми линиями проступал силуэт неприхотливого дощатого домика.
Вертолёт посадили недалеко, на каменистом взгорке. К домику собрались идти все. Любопытно было даже лётчикам, хотя бывали тут не раз.
Пока спускались с возвышенности, капитан рассказывал старлею историю хижины:
— Построил её шотландский путешественник Ли-Смит в 1880 году, так сказать, на всякий случай, в своё первое посещение архипелага. Назвал в честь своей шхуны — 'Эйра-хауз'. Оставил в этом зимовье продовольствие, уголь. Тогда, да и сейчас так многие поступают — не только для себя, а и на случайного бродягу-полярника, попавшего в бедственное положение.
Но припасы пригодились впоследствии им самим, когда Смит предпринял на следующий год очередную экспедицию. Их шхуну раздавило дрейфующими льдами у Нортбрука и они потом сюда наведывались на шлюпках за харчем.
— Выжили? — С нескрываемым интересом спросил лейтенант.
— Подъели всё, занимались охотой. Потом, в конце концов, на шлюпках ушли к Новой Земле. Там где-то по пути их подобрали. Спаслись.
Почти пришли, шкрёбая то по каменному крошеву, то по крупнозернистому снегу. Чертов замолчал, сдвинув брови, с пристрастием разглядывая строение. Крыша зимовья была перетянута канатами, почти без провисания крепящимися за ближайшие валуны.
— Занятненько, — пробормотал, идущий рядом пилот.
— Что…? — Попытался морпех.
— Да ничего, — открестился Шабанов, — поглядим что внутри.
С одного боку строение было присыпано снегом. Там где снег отступил, громоздились округлые камни насыпом у основания, для прочности.