поступить ко мне на службу? – вкрадчиво осведомился король. В его цепких глазах возник холодный азартный блеск.
– Крайны не служат никому, кроме своих крыльев.
Варка видел его со спины, но был уверен, что Крыса смотрит поверх королевской головы одним из своих коронных брезгливых взглядов.
– Однако, – веско добавил господин Лунь, – я хотел бы предложить вам сотрудничество.
– Вот как?
– Как вы, вероятно, догадываетесь, я обладаю определенными возможностями. Например, управлять мантикорами я могу гораздо лучше, чем ваш Стефан. Не далее как сегодня, когда он утратил власть над ними, именно мне удалось принудить их довершить начатое. Так что, молодые люди, натравливать их на меня бессмысленно.
Бугаи в коричневой замше дружно хмыкнули.
«Выходит, это он добил Витуса», – похолодел Варка.
«Ну и гад», – пихнув Петку локтем в бок, прошипел Илка.
– Прочее я предпочел бы обсуждать с глазу на глаз.
– Безусловно, нам необходимо побеседовать, – согласился король. Ну, еще бы. Пять минут общения с Крысой, и кто угодно станет как шелковый.
– Как вы оказались в этом городе? – светским тоном поинтересовался Его Величество, увлекая Крысу к лестнице. Охрана бдительно топала следом.
– Печальные обстоятельства. Я путешествовал по личным делам и оказался отрезан от Пригорья. Довольно затруднительно передвигаться по воюющей стране, особенно когда между тобой и целью твоего путешествия стоят лагерем не то три, не то четыре враждующих армии.
– Но вы же могли… – затрудняясь подобрать правильное слово, король изобразил ладонями что-то вроде машущих крыльев.
– Увы, Ваше Величество. Лететь, когда внизу полно вооруженных людей, – удовольствие маленькое. Вы не поверите, сколько среди них любителей охоты. Стреляют во все, что движется. Убить крайна не так уж трудно. К сожалению, мы вовсе не бессмертны, – Крыса вздохнул, – и нам тоже надо что-то есть. Итак, я был вынужден здесь задержаться, вынужден искать средства к существованию.
– И все, что вам предложили прежние власти, – это жалкую должность учителя?
– Что делать. У меня не было выбора. Но, я надеюсь, вы, Ваше Величество, намерены сотрудничать со мной на более выгодных условиях.
– О да. Учитывая ваши особые возможности…
Глава 3
Их заперли на самом верху, в покоях Безумной Анны. Согласно легенде, лет триста назад именно здесь держали высланную из столицы за чрезмерное увлечение убийствами с помощью ядов вдовствующую королеву Анну.
Покои находились в некоем подобии башни, торчавшем из здания дворца как гриб из гнилого пня, но были довольно просторны. Роскошная спальня, при ней темная гардеробная, будуар, гостиная. В гостиной – веяние новой моды – целая стена выгнута эркером и застеклена от пола до потолка. За стеклом – обширная терраса, огражденная перилами с резьбой из цветов и листьев.
Едва за конвоирами захлопнулись двустворчатые двери, Варка кинулся на террасу. Он мгновенно сообразил, что оттуда должен быть виден весь город. И правда, весь не весь, но порядочный кусок просматривался отлично. Золотые осенние Сады, извилистая линия садовой ограды, за ней Гора, где над красно-желтыми кронами там и сям возвышались вычурные башенки и шпили дворцов городской знати, южная часть Гнезд, в которой среди путаницы ярких крыш Варка легко отыскал зеленую крышу своего дома, еще ниже сливались в одно грязно-серое пятно низкие домики Слободки, за ними – городская стена, широкая светлая полоса, хорошо освещенная солнцем, за стеной – подгородные огороды, черные, потому что все уже убрано, за огородами в голубой дымке дальние поля и блестящая линия Либавы. На вид все совершенно спокойно. Догадаться, что происходит в городе, никак нельзя. На стене тоже ничего особенного. Отсюда видно целых три башни. Вот они: Воронья, Долгий Макс и Толстуха Берта. Вороньей никто, кроме ворон, уже сто лет не пользовался. Высоченный Макс, казавшийся отсюда не толще пальца, испокон веков служил сторожевой башней. В подвалах круглой толстостенной Берты, к которой вплотную примыкали казармы, хранились городские запасы пороха. Не успел Варка подумать об этом, как кругленький бочоночек Берты исчез в симпатичных пухлых облачках белого дыма. Из дыма вырвался острый язычок огня, во все стороны полетели какие-то темные точки, и только потом пришел звук. Варка упал, зажимая уши. За его спиной дрогнули и одно за другим посыпались стекла.
Это оказалось последней каплей. Первой зарыдала Светанка. За ней Ланка. Истерика распространялась как пожар. Через минуту двадцать пять лицеистов выли, кидались на дверь или просто царапали стену. Успокаивать их никто не собирался. Ясное сознание в этой толпе сохранил только Илка, хотя ему было хуже, чем остальным. Он отчетливо запомнил слово «заложники» и хорошо понимал, что оно означает.
Фамка не слышала ни криков, ни жуткого грохота. Пока все стояли в шикарных покоях, растерянно озираясь, она тихонько, по стеночке, побрела прочь, надеясь, точно больное животное, найти какой-нибудь темный безопасный угол. Нашла, забилась поглубже, закуталась в какие-то мягкие тряпки и наконец позволила себе потерять сознание.
Очнулась она оттого, что кто-то зверски тер ее уши. Это оказалась Жданка.
– Ну вот, а я думала, ты померла! У нас под мостом тоже один вот так: лег спать, а утром смотрим – он уже холодный.
– Чем это пахнет? – еле ворочая языком, спросила Фамка.
– Так я тебе поесть принесла, – Жданка сунула ей в лицо глубокий черепок, до краев наполненный мутной жижей. В жиже плавали какие-то размокшие кусочки. Из всего этого торчало единственное личное имущество Жданки – обкусанная по краю деревянная ложка.
– Спасибо, – прошептала Фамка и ухватила ложку дрожащими от жадности пальцами. К несчастью, еда очень быстро кончилась.
– Ты сколько дней не ела? – деловито поинтересовалась Жданка. – Три? Четыре?
– Два.
– Тогда пошли. Там эти целый котел притащили. А маменькины детки нос воротят. Говорят – объедки. Я на неделю налопалась. Больше не влазит.
– Пошли, – решительно сказала Фамка. И медленно встала на колени.
– Ты поосторожней, сразу не наваливайся, – напомнила Жданка.
Выбравшись из королевской гардеробной, Фамка увидела, что уже наступил вечер. По восточной стене спальни, потухая в складках вытертого гобелена, скользили бледные отсветы заката. Наплакавшиеся курицы забились под пыльный балдахин роскошного королевского ложа, всхлипывали и тихо шушукались. Котел стоял в гостиной, на полу у самой двери. Вооружившись Жданкиной посудой: ложкой и черепком – осколком какой-то старинной вазы, Фамка торопливо наскребла вторую порцию аппетитного месива и принялась жадно есть, чавкая и постанывая. Она старалась не спешить, но ничего не получалось. Приканчивая третью миску, она обнаружила, что рядом сидит Варка и смотрит на нее круглыми глазами. На секунду Фамка расстроилась, но потом решила, что ей наплевать.
– Чё пялишься? – спросила она, наплевав заодно и на лицейскую вежливость.
– Да ничё, – ответил поднаторевший в уличных разборках Варка. – Вы там у