к главному зданию. Там с другой стороны до крыши дворца рукой подать. И окон там точно нет.
– Хорошо. Залезем мы на крышу дворца. А потом? Спускаться где-то все равно надо.
– А мы не будем спускаться. Крыша-то черепичная. А под черепицей настил из досок. Между досками щели. Взрослый, может, и не пролезет, а мы – запросто. Черепицу разберем и на чердак. И черепицу на место положим, как будто так и было. А может, слуховое окно найдем. Это еще проще. Чердак большой, лестниц должно быть много. Можно разделиться и разбегаться поодиночке.
– Вы тронутые, – простонала Ланка.
– Годится, – сказал Варка, глядя вверх, на украшенную фигурным карнизом верхушку башни, – щас я передохну и… – Тут он осекся и замолчал. Илка проследил за его взглядом и невольно присел.
Балкон накрыла огромная тень. Сквозь клубы дыма они увидели размытый контур распахнутых крыльев… Крылья шевельнулись в медленном ленивом взмахе. Тень стремительно унесло с балкона. Было видно, как она, скользя по верхушкам деревьев, бесшумно несется к городу.
– Ой, мамочки! – пискнула Ланка.
– Вечером, – сказал Варка. – А лучше ночью.
– А ты сумеешь ночью? – усомнился Илка.
– Придется суметь.
– Сорвешься.
– Страховать будете. А потом по этой же веревке все и полезете.
– Все, кто сможет, – пробормотал Илка. Варка промолчал. Он знал, найдутся такие, кто не сможет.
* * *
Остаток дня Варка провел в полной праздности. Лежа на спине, он внимательнейшим образом разглядывал каждую пядь нависавшей над ним стены. Ночи сейчас безлунные, фонаря нет, а если бы был, все равно фонарем пользоваться нельзя. Так что лезть придется ощупью. Впрочем, задача не казалась ему особенно трудной. Встать у стены на перила балкона, уцепиться за резное украшение, что тянется вокруг всего окна. Хорошо, что в эпоху Безумной Анны так любили резьбу по камню. Удобная штука эта резьба. А вот дальше пять – семь саженей совершенно гладкой стены. Ну, положим, не очень гладкой, если цепляться за щели между блоками кладки. Трудно, но одолеть можно. Стало быть, лезть придется босиком. А дальше опять удобно, под самой крышей пояс из высеченных из камня розеток, таких же, как на перилах балкона.
Все прочие в это время трудились не покладая рук. Работал даже Андрес, которому всегда было на всех плевать. В ход пошли ветхие покрывала из спальни, насквозь пропылившийся балдахин, какие-то древние плащи из гардеробной. Парни раздирали их на полосы, а девчонки вязали веревку. Дело спорилось плохо, разнородные куски полуистлевшей ткани просто распадались под руками. Но потом от шума в гардеробной проснулась Фамка. Разобравшись, в чем дело, она вежливейшим голосом примерной лицеистки в пух и прах раскритиковала работу Ланки и прочих куриц. Оказалось, что узлы вяжутся совсем не так, а то, что они навязали, расползется от одного прикосновения. Полосы ветхой ткани следует сначала сплетать друг с другом, по три, а то и по четыре, для большей надежности. Ланка злилась, фыркала, но вынуждена была со всем согласиться. Невооруженным глазом было видно, что Фамка права. Теперь курицы сплетали полосы, а Фамка привычными пальцами вязала узлы. Когда не было работы, они с матерью частенько ходили в порт чинить рыбацкие сети.
Глава 4
Наступил серый вечер без единого закатного проблеска. Небо затянуло не то дымом, не то облачной пеленой. Обвязавшись веревкой крест-накрест и вокруг талии, Варка терпеливо ждал, а на башню Безумной Анны наваливалась густая, вязкая тьма. Ни единого огонька в городе, ни одной звезды над крышами. Только редкая цепочка рыжих факельных огней, обозначавших далекую линию городской стены. Варку, в глубине души рассчитывавшего на неверный звездный свет, это расстроило, но не слишком.
Закрыв глаза, чтобы не отвлекаться, высматривая невесть что в полной темноте, он принялся осуществлять придуманный днем план. Стена башни, хорошо изученная при свете, стояла перед глазами как настоящая. Впрочем, ничем особенным он не рисковал. Илка поклялся, что веревку они удержат при любых обстоятельствах.
Перила балкона. Резьба по камню вдоль оконницы. Это Варка преодолел легко и быстро, как по ступенькам. Четыре сажени гладкой стены дались труднее. Он содрал в кровь ступни и колени, обломал ногти на руках. Ладони саднило, будто по ним прошлись точильным камнем. Спасало только то, что еще днем он хорошо запомнил все щели и поперечные трещины. Наконец макушка уперлась во что-то твердое. Варка осторожно отлепил от стены правую руку, лизнул, чтобы облегчить боль, и вытянул вверх, ощупывая дорогу. Так и есть, очередное творение древних зодчих, каменный карниз с цветочным узором.
Карниз оказался ужасно неудобным. Снизу он выглядел изящным кружевом, цепляться за которое – одно удовольствие. Но вблизи, на ощупь, изысканные линии оказались широченными округлыми полосами. Старые мастера не поскупились на крупные украшения, чтобы снизу их работу было видно во всех подробностях, да и отполировали узор на славу. Триста лет прошло, а каждый изгиб до сих пор был гладким и, увы, чрезвычайно скользким.
Извиваясь как червяк, Варка каким-то чудом заполз в узкое углубление, должно быть, лепесток одной из цветочных розеток, но на этом его успехи закончились. Полукруглая ниша, изображавшая сердцевину цветка, в которой, глядя снизу, он рассчитывал отдохнуть, оказалась неглубокой и такой покатой, что закрепиться в ней никак не получалось. Кроме того, цветы оказались наклонены чуть вперед. Должно быть, чтоб снизу было получше видно. Варка вдруг осознал, что висит над бездной и собственная спина, внезапно ставшая тяжким грузом, неодолимо тянет его вниз. Конечно, его обещали страховать. Но Илка же только делает вид, что все знает, все умеет. А сам – маменькин сыночек, лопух лопухом. Не, не дурак, конечно. Но лопух – это точно.
Варка спиной уперся в левый край лепестка, ногами – в правый и попытался подумать. Думать было трудно. Как только спина, прикрытая лишь тонкой рубашкой, соприкоснулась с шершавым ледяным камнем, все тело пробрала дрожь, да такая, что зубы застучали. Оказалось, что на дворе уже глубокая осень, и ночь эта – из глухих осенних ночей, черных ночей предзимья. Очень быстро босые ноги стали неметь и терять чувствительность.
Варка попытался пошевелить пальцами и, утратив шаткое равновесие, немедленно поехал вниз, немилосердно расцарапав спину. Вновь закрепиться удалось, только до боли напрягая мышцы, которым и так уже здорово досталось. Испугаться он, конечно, испугался, но головы не потерял. Кое-как размяв костенеющие руки, принялся выбирать страховку. План был простой: захлестнуть петлю за верхний лепесток и спокойно ползти наверх по веревке.
Стараясь не выпасть из лепестка, с которым почти сроднился, Варка раскрутил сложенную вдвое веревку, размахнулся, прикидывая направление, так как