Читать интересную книгу Экономические правонарушения: Вопросы юридической оценки и ответственности - Ирина Шишко

А поскольку приверженцы отрицания в бланкетных диспозициях признаков преступления подчеркивают, что такие диспозиции не превращают уголовно-правовой запрет лишь в уголовно-правовую санкцию за нарушение норм иной отрасли права[146], следует резюмировать, что они все-таки усматривают эти признаки, хотя бы последние и были необычно изложены.

2. Определенное рассогласование есть, на наш взгляд, и в других суждениях авторов.

Так, отстаивая отсутствие признаков преступления в бланкетной диспозиции, профессор А.В. Наумов в качестве примера такой диспозиции приводит ч. 1 ст. 143 УК и отмечает: «Сами эти правила (имеются в виду правила техники безопасности и охраны труда. – И. Ш.) не расшифровываются (курсив наш. – И. Ш.) в уголовном законе…»[147] Однако указание на нерасшифровывание подтверждает не отсутствие признаков преступления в диспозиции, а наоборот – их наличие (ведь есть объект дешифрования!). Термин «расшифровывание» лишь удачно подчеркивает особенность изложения одного из признаков состава преступления, что как раз и признают сторонники наличия признаков преступления в бланкетной диспозиции.

Н. Д. Дурманов, как и А. В. Наумов, утверждая, что признаки преступления в бланкетной диспозиции не указаны, в том же разделе «Учение об уголовном законе»[148] отмечает, что в не уголовных актах конкретизируются бланкетные диспозиции уголовного закона. Таким образом, и этот автор по существу признает наличие в бланкетных диспозициях признаков преступления, так как в противном случае нечему быть конретизированным.

3. Непосредственное прочтение диспозиций уголовно-правовых норм, и норм, не относящихся к бланкетным, далеко не всегда позволяет понять (вообще или точно), что кроется за тем или иным термином.

Так, не ясен момент начала жизни в преступлениях, предусмотренных ст. 105, 106, 109 УК; нет полной ясности в том, что следует считать неприличной формой в ст. 130 УК, иными действиями сексуального характера – в ст. 132 и 133 УК, развратными действиями– в ст. 135 УК. В этом ряду мы указали только часть «загадочных» признаков преступлений против личности, т. е. преступлений, наиболее исследованных в литературе. «Покровом» неясности во многих статьях Особенной части УК РФ покрыты и оценочные признаки.

Однако не бланкетные диспозиции, содержащие признаки состава, точное толкование которых не может дать никто, почему-то не считают не содержащими признаков преступлений!

4. Все сторонники отрицания наличия в бланкетных диспозициях признаков преступления, признавая, что эти диспозиции отсылают к нормативным актам других отраслей, способом «отсылки» называют обычно нарушение каких-либо правил. Чем, однако, являются «нарушения правил…» в диспозиции, как не признаками преступления? Заметим, что никто из указанных авторов (а все они исследовали структуру уголовного закона!) не выделял в диспозициях какие-то иные элементы (адресные указатели или что-то подобное), кроме признаков преступления.

В чем же заключается особенность изложения признаков преступления в бланкетных диспозициях? Несмотря на то, что характеристика этой особенности у разных авторов почти синонимична, правильным, с нашей точки зрения, следует признать вариант, предложенный В. В. Соколовым и Ю. М. Ткачевским – признаки преступления описаны в таких диспозициях в обобщенной форме, неконкретизированно. Термин же «неточный» можно понимать как не полностью соответствующий какому-либо тексту[149], а несоответствие может проявляться не только в конкретизации текста, но и в противоречии ему.

Вместе с тем мы не можем согласиться, что «описание компонентов отдельных элементов общественно опасного деяния… обобщающими признаками и составляет специфику бланкетного способа изложения»[150]. Конечно, бланкетность часто проявляется в обобщенном изложении признаков преступления, но вряд ли она проявляется единственно в этом. Правда, заключение В. В. Соколова о сущности бланкетных диспозиций небеспочвенно. Определение разными авторами бланкетных диспозиций в учебной литературе почти всегда сопровождается одним и тем же примером – ч. 1 ст. 143 УК РФ (ст. 140 УК РСФСР)[151], из чего можно сделать вывод о весьма ограниченном количестве (или даже редкости) бланкетных диспозиций в УК. Однако и авторы, разнообразящие примеры, указывают исключительно те диспозиции, в которых говорится о нарушении различных правил (ветеринарных, производства, изготовления, учета, отпуска, реализации, продажи, распределения, перевозки, пересылки, действующих на транспорте и иных). Подобная «информационная база» действительно позволяет увидеть сущность бланкетности в обобщенном описании признаков преступления. Более того, примеры в учебной литературе способствуют представлению о том, что обобщенно законодатель излагает признаки только объективной стороны.

В. В. Соколов также уделяет наибольшее внимание обобщенным признакам объективной стороны. Он даже группирует их в соответствии с ролью, выполняемой ими при описании поведения. Однако автор отмечает, что обобщающими признаками описываются и компоненты других элементов состава преступления[152]. И действительно, разве не описан обобщающим признаком «драгоценные металлы или природные драгоценные камни» предмет преступления, предусмотренного ст. 191 УК? Вызывает ли сомнение такое же описание предмета в диспозициях ч. 2 ст. 188 и ст. 189 УК? Обобщающий признак «имущество» использован законодателем для описания предмета преступлений в ст. 184 и 195 и для описания средства преступлений в ст. 174, 1741, 175 УК (в литературе признак имущества «приписывается» к разным элементам состава легализации – объекту либо объективной стороне: предметом преступлений, предусмотренных тремя этими статьями, считают имущество Б. В. Волженкин, Н. А. Лопашенко, Н. Н. Афанасьев, Э. А. Иванов; напротив, В. Ларичев, Л. Д. Гаухман, С. В Максимов, Г. Н. Хлупина и автор данной работы рассматривают имущество как признак объективной стороны).

Однако некоторые диспозиции уголовно-правовых норм содержат признаки преступления, которые нельзя отнести к обобщающим. Так, не кроется никакой множественности компонентов соответственно объективной стороны и субъекта за признаком «аффинаж» в диспозиции ст. 192 УК и признаком «индивидуальный предприниматель» в диспозициях ст. 169, 176, 195–197, 200 УК и ряде других признаков, использованных при описании преступлений в нормах гл. 22 УК. Однако этими терминами обозначены именно признаки преступления, и их можно уяснить, только обратившись к не уголовным нормативным правовым актам.

Таким образом, нет никаких оснований исключать их из числа бланкетных.

В отличие от обобщающих, эти признаки можно именовать признаками-понятиями,, которые интерпретируются в не уголовных нормативных правовых актах.

Есть и еще одна разновидность бланкетных признаков, сочетающих свойства обобщающих и признаков-понятий. Так, например, признак «ценные бумаги», упоминающийся в диспозициях ст. 177, 184, 185, 1851, 186 УК, можно уяснить, обратившись к ст. 142 ГК РФ, содержащей дефиницию ценной бумаги (понятие ценных бумаг в валюте Российской Федерации и в иностранной валюте дается в п. 2 и 4 ст. 1 Закона «О валютном регулировании и валютном контроле», однако, полагаем, что в настоящее время для решения вопроса о том, является ли тот или иной документ ценной бумагой, необходимо обращаться к ст. 142 ГК РФ, содержащей дефиницию ценной бумаги). Таковой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. Однако, как следует из ст. 143 ГК, к перечисленным в ст. 142 ГК признакам следует добавить еще один – соответствие легальным основаниям отнесения к числу ценных бумаг (признак легальности). Отсутствие легальности исключает возможность считать предметом преступления документ, не отнесенный к ценным бумагам законами о ценных бумагах или в установленном ими порядке (непосредственно в ст. 143 ГК перечислены такие ценные бумаги, как государственная облигация, облигация, вексель, чек, депозитный и сберегательный сертификаты, банковская сберегательная книжка на предъявителя, коносамент, акция, приватизационные ценные бумаги). Таким образом, понятием ценной бумаги охватывается строго определенный ряд документов.

Таким же обобщающим признаком-понятием является признак «коммерческая тайна». Ею в соответствии со ст. 139 ГК признается информация, имеющая действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности ее третьим лицам, к которой нет свободного доступа на законном основании и обладатель которой принимает меры к ее конфиденциальности. Одновременно обобщающим этот признак является в силу охвата им множества конкретных сведений, перечисленных в локальном нормативном правовом акте.