Эсфирь
Не на меня!Не на меня, мой сын!
Рувим
Со всех сторонМы стеснены, все избегать нас стали,Ни словом не обмолвятся теперь,Боятся руку протянуть; бесспорно,Нам глупо было б ожидать добраДля наших сделок и для дел торговых.Мы, обсудив, решились на отъезд.
Уриель (про себя)
О, Агасфер!
Эсфирь
Охотно я уеду.Готова плыть за тридевять земель.Что толку в том! Ведь там, где есть евреи,Ты, Уриель, приюта не найдешь.Да, верю я, что мне на смертном ложе, —Когда все те, кто зреньем обладал,Закроют веки — смерть мой взор отверзнет,И снова светом полыхнет в зрачках,И я опять своих детей увижу.Но в час последний буду, Уриель,Тебя искать напрасно я… напрасно!Однако, дочь Манассе не идет…
Иоэль
Там двери скрипнули…
Рувим
Чу… шорох платья.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же и Юдифь.
Юдифь
Вы говорить желаете со мной?..И женщина почтенная, слепая?
(В раздумьи.)
Акоста! Кто она?.. О, наша мать!
(Целует руку Эсфири.)
Эсфирь
Дай мне тебя поцеловать, мой ангел!
Юдифь
Давно просить у вас благословеньяХотела я и в вас найти чертыУмнейшего в общине человекаИ наилучшего из сыновей.
Эсфирь
Хвали его — люблю тебя за это!
Юдифь
Настанет день — все будут чтить его!Мы с ним теперь!..
Эсфирь
Как это сладко слышать:Скользит как тень во тьме моих зрачковТвой чудный образ, он, как луч, мерцает,Вот он погас, и снова темнота…Все ж не смогу, к своей готовясь смерти,Тебе, Юдифь, я сына завещать!
Юдифь
Его жене?
Эсфирь
Его жене? Едва ли!Не огорчай родителей, дитя!Нет, не беги за ним. Ведь у МанассеТы — дочь единственная. Чти отца!
Юдифь
Как? Уриель! Меня не хочешь?
(Дрожа от отчаяния, долго и пристально смотрит на него.)
Боже,Прости меня! Я верила всегда,Что на земле любовь дарует счастье.
(Склоняется к ногам Эсфири.)
Уриель
(борется с собой, озирает всю группу: мать, свою возлюбленную, братьев, печально стоящих за креслом матери; говорит про себя)
Де-Сильва правду говорил! КрепкиВ народе нашем родственные узы!
(С отчаяньем.)
Что ж вы молчите? Не терзайте!
Юдифь
НасНе любит он!
Уриель
Стрела пронзила сердце…О, я хотел бы, словно зверь кричать…Так не смотрите ж на меня с мольбою!В сравненьи с жаром глаз моих сухихВсе ваши слезы, что теперь струитеВ своей печали и тоске, — ничто!Молчите вы? Взираете? И ждете,Чтоб подвиг я ужасный совершил?Чтоб ради сердца духом поступилсяИ отдал убежденья за любовь?Зачем ты встала на дыбы, о гордость?Ты здесь — чудовище! Не скрежещи!Стань червем! В прах склонись! Все ниже… ниже…Кто защитит от глаз немых любви?От глаз немых, где мне искать спасенья?Слепая мать, сомкни скорей глаза…Закрой же их! Закрой же их скорее!Я сделаю! Я сделаю… пойду…
(Убегает.)
Юдифь
Он ради матери идет.
Эсфирь
О, нет!Лишь для тебя.
Иоэль
Благослови, всевышнийМгновенье это: отречется он.
Эсфирь
Пусти дитя! Я Уриеля, сына,Должна поцеловать! Пусти к нему!Где ты, — мой сын? В ком смелости достанетСвоим врагом его теперь назвать?.Чей светлый ум прекраснее? Идем!На шумных улицах кричать мы будем:Вот лучший сын — он любит мать свою!
(Быстро уходит, уводимая Иоэлем и Рувимом.)
Юдифь (одна у окна)
Он во дворе… плащом едва накрытый…Без шляпы… Устремляется туда…Бежит… Там улица… О, боже… Медлит…Направо иль налево?.. Он стоит…Вот он — пошел… дорогой к синагоге!
(Отходит от окна.)
Так неожиданно? Из-за меня?Из-за меня? Не слишком ли поспешно?Что если он раскается потом?Так неужели с первых дней созданьяЖена — одно проклятье для мужчинИ их всегда в ничтожество ввергает?Как умирающий он побледнел…Рука, холодная как лед, дрожала…
(Стремительно бросается к окну.)
Остановись, Акоста! Не ходи!Не делай этого! О, слишком поздно!О, рок, за этот грех не покарай!
(Падает в кресло.)
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
В храме.
Низкое помещение, направо и налево открытые двери. На стенах скрижали завета, написанные по-еврейски.
В глубине — большой занавес, отделяющий помещение от внутренней части синагоги, которая становится видной впоследствии.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Сантос. Входит де-Сильва. Затем прислужник.
Де-Сильва
Вы никого к нему не допускали?
Сантос
Он был один, — как требует закон.Когда стучал он в двери синагоги,То длань господню он тогда познал.
Де-Сильва
Длань бога не бросается камнями.
Сантос
В народном гневе ныне он позналВсе то, что был постичь не в состояньи.Он пал пред синагогой во дворе,Осмеянный, в разорванных одеждах.В своем уединеньи, где ничтоПомехою не служит созерцанью,Он искупленья и прощенья ждет.
Де-Сильва
Дай бог, чтоб он теперь обрел бы их!Он извещен, что мать его больна?
Сантос
С ним говорить хотели оба брата,Но эта весть встревожила б егоИ следствием небесного проклятьяМогла б казаться грешнику болезнь.
Де-Сильва (про себя)
Высокое святое попеченье!
Сантос
Просила также о свиданьи с нимМанассе дочь, пророчица Ваала,Мои проклятья смевшая презреть.
Де-Сильва
Отказано ей так же, как другим?Банкротство Вандерстратена второеВесь Амстердам так страшно потрясло.Все обсудив и взвесив, Иохаи,Акционер одной из крупных фирм, Устроил хитроумную ловушку,А — шурин мой в тени своих садов,В своем кругу привычном, беззаботноЖивя в мечтаньях, твердо уповалНа точность неизменную доходов;Но между тем, отвергнутый жених,В делах знаток, искусник молодойСплел сеть такую, — как плетут частенькоВ Венеции иль Лондоне, — когдаХотят злорадно натравить, как стаю,Торговый мир на одного дельца.Мой шурин пал, — а ныне Иохаи,Любовной жаждою своей томим,Используя отчаянье и горе,Для примиренья руку протянул.Исход один. Пожертвовать собоюБез промедленья не должна ль Юдифь?И боль презреть, презреть измену другу,Свои сомненья, даже смерть презреть,Все для того, чтоб выручить отца,Который жить вне роскоши не может.То самое, что некогда онаЖдала от Уриеля — ОтреченьеВо имя братьев, матери, себя —Сама обязана свершить, немедля…Вы это также скрыли от него?
Сантос