мы окажемся лучше?
Тем временем Марс уже дрался. Он только несколько часов назад узнал, как правильно держать оружие, и теперь махал мечом, пытаясь защищаться, а вовсе не нападать. Фрикс явно насмехался над ним, но не прекращал попыток добраться до соперника. Пока остальные гладиаторы, делившие с ними арену, рубили друг друга под вои с трибун, Фрикс и Марс оставались целыми, не считая пары порезов. Но долго так продолжаться не могло, один из них обязан был сломаться.
– Как вы думаете, он нас видел? – Нокс потянул Диану и Сильвана, которые сидели рядом с ним, за рукава вниз к первому ряду. – Он должен знать, что мы здесь, это придаст ему сил.
Никто не вспоминал заявление Нокса на пиру об оторванной руке Марса. Теперь все хотели получить его обратно к себе целым и невредимым. Только они сами могут выбирать наказание друг для друга, и никакие римские боги и правители не в праве распоряжаться их судьбой.
– Марс! Ты нас слышишь? Мы тоже здесь! Пожалуйста, убей этого громилу! – кричал во всю глотку Сильван, оперевшись на бортик и высовываясь за пределы трибуны.
Люди рядом толкались и вопили, но никто не мог сдвинуть Сильвана, к которому пробирались Диана и Нокс сквозь неугомонных зрителей, как через разъяренный лес в бурю.
– Гладиаторам запрещено разговаривать на арене, он может только показать жестом, что увидел нас, – Нокс замахал руками, привлекая внимание Марса, хотя тому сейчас не было никакого дела до зрителей, ведь его волновала только собственная жизнь, стремительно ускользающая от него ядовитой змеей.
Все взгляды были направлены на последних выживших в мрачном бою. Рука Фрикса кровоточила на глубоком разрезе у плеча, но это выглядело глупой мелочью по сравнению с состоянием Марса. Ткань на его животе пропиталась ярким красным, страшная рана на бедре, полученная ночью от рокового выстрела, раскрылась и заставляла Марса хромать, пока он пытался увернуться от попыток соперника задеть его.
Игра на выживание могла продолжаться еще долго, но в один момент Фрикс вдруг оступился, случайно задел тело мертвого гладиатора позади и потерял равновесие. Безжалостные последствия наступили почти моментально. Марс бросился на упавшего соперника с вытянутой рукой и вонзил ему окровавленный меч прямо в широкую грудь.
Ударил гонг, и победитель последней группы поднял пустой взгляд на Цезаря, чьи руки крепко сжимали не меч, а бокал вина. Август лишь ухмыльнулся. А Марс подумал, что раз он смог убить человека, то теперь он наверняка способен на всё.
X
Перед финалом между выжившими в предыдущих четырех боях Диане удалось выманить Гая из его окружения и усадить рядом с собой. Аврора сразу же схватила наследника за руку со словами:
– Прошу вас, господин, освободите Марса от игр, нам ни в коем случае нельзя его потерять!
– Откуда вы знаете этого бритта? Цезарь сказал, что их привезли совсем недавно.
– Это очень долгая и запутанная история, сейчас на нее нет времени. Но если вы желаете, господин, то после игр мы всё вам расскажем, – заверила Диана, но наследник пока не торопился помочь своим новым знакомым.
– Брось это «господин», дорогая. Называйте меня просто Гаем.
Он посмотрел на самодовольного бритта, который когда-то притворялся великим Марсом, и так и не понял, почему за его жизнь сенаторская дочь и ее друзья готовы ползать перед ним на коленях.
– Как скажите, господин, – закивала Аврора. – Поговорите, пожалуйста, с Цезарем! А потом вы узнаете всю правду о нас.
– И даже больше, – сказал Нокс и после короткой паузы продолжил: – Вы узнаете всю правду о себе, если того пожелаете.
Гай впился взглядом в Нокса. После такой фразы никто не смог бы остаться равнодушным, и наследник попался на приманку.
Тем временем соперниками Марса на арене выступали три здоровенных гладиатора, которые негласно решили для начала уничтожить самых сильных, а потом выжившему повезет в качестве приятного бонуса проткнуть насквозь и без того едва живого бритта. Марс уговор принял и держался в стороне, рукой прикрывал рану в животе и держал меч наготове, чтобы умереть с иллюзией борьбы. Он видел, как вдалеке носятся какие-то люди возле императорской ложи, как они решают свои собственные проблемы и даже не смотрят на умирающего человека, а ведь именно ради этого здесь все и собрались, ради возможности насладиться чужими мучениями и при этом самим не угодить за решетку или на тот свет.
Краем глаза Марс увидел, как к нему приближается из другого конца гладиатор, которому удалось победить двоих противников, и теперь он оставался в одном ударе меча от окончательной победы и признания.
Марс думал, что обычно перед смертью вся потраченная впустую жизнь проносится перед глазами, но он мысленно видел перед собой палату больницы, где его оставили набираться сил после происшествия, и до сих пор пытался понять, почему он проснулся плененным рабом в древнем Риме. Единственное, что он уважал и боготворил все эти годы, собиралось его убить. Разве это не забавно?
– МАРС! ЛЕВАЯ РУКА! ПОДНИМАЙ! – из того же далека послышались мутные, но знакомые голоса, и Марс попытался разглядеть зрителей через мокрые кудри, спадающие на грязное уставшее лицо, но вместо этого увидел последнего гладиатора, который поднес к его горлу меч.
– Молишь о пощаде, малыш? – прошипел гладиатор с явным акцентом, когда левая рука Марса метнулась вверх так резко и внезапно, будто сама не ожидала такого поступка.
Зрители завопили. Наступил их любимый момент, когда каждому позволено сыграть в бога и определить, будет ли жить человек или он умрет с клеймом труса.
Мнения разделились. Кого-то впечатлило непослушание гладиатора перед началом игр и его хитрые приемы на арене, так что теперь эти люди надеялись увидеть бритта и на будущих боях. Некоторые же разочаровались стратегией Марса избегать меча и хотели скорее избавиться от него навсегда. Одни зрители махали платками, другие трясли большим пальцем вниз, но все при этом ждали решающий жест императора, которому предстояло завершить игры.
– Цезарь, оставь его. Пусть жизнь этого бритта будет подарком мне на праздник, – Гай склонился к Августу и подмигнул застывшей от тягостного ожидания компании. Они смогли договориться, и теперь Гай должен был выполнить свою часть сделки.
– Ты же видишь, как он серьезно ранен, не проживет и часа. И когда это ты полюбил бриттов? – Август с недоверием посмотрел на внука. Спина к концу игр начала ныть только сильнее, и император собирался вернуться в свои покои сразу же, как ударит последний раз гонг.
– Хочу стать для этого парня спасителем. Не откажи мне в этом невинном желании.
– Предлагаешь простить его дерзость. Разве справедливый император так поступает?
– Я позабочусь о том, чтобы ты никогда больше его не видел и не слышал. Но позволь ему жить.
Цезарь задумался.
Меч всё еще находился