Читать интересную книгу Тайны рун. Наследники Одина - Сергей Кормилицын

Те, кто верят в существование Гипербореи — Атлантиды индоариев, легендарной северной прародины белой расы, говорят о том, что свастика родом именно оттуда. Не будем спорить о том, что недоказуемо: более или менее научных версий происхождения этого знака множество, но даже те, что подтверждены археологическими находками, оставляют поводы для сомнений.

Широта распространения свастики поражает. Она украшает стены руин Мохенджо-Даро и скалы Тибета, конскую упряжь работы скифских мастеров, боевые щиты и одежду кельтов. Индийцы, китайцы, скифы, баски, славяне, германцы, кавказские народы (грузины, армяне, абхазы, дагестанцы) — все они видели в «бегущем кресте» символ солнца и огня, сменяющихся времен года, жизни как вечного и неостановимого движения, а то и символ плодородия, символ света и созидательных сил.

Естественно, что и культура древних германцев и скандинавов — неоспоримых потомков индоариев — не могла обойтись без свастики. Самый распространенный священный символ Скандинавии — Одинов крест — включает сразу четыре этих знака, расположенных вокруг солнечного колеса. Свастика присутствовала везде: на женских украшениях, на клинках и ножнах викингских мечей, на вошедших одно время в моду широких наконечниках копий, шахматных фигурках азартных игроков и весовых гирьках расчетливых торговцев. Три луча, четыре, а то и восемь, направленных как посолонь, так и противусолонь, — «рубящие кресты[35]» сопровождали жизнь германца и скандинава от начала и до конца. Они вырезались на детской колыбели, чтобы ребенок рос удачливым под покровительством светлых сил, на девичьих гребнях, чтобы защитить красоту от злого колдовства и порчи, на надгробиях, чтобы усопший оставался спокоен за гробом и не тревожил живущих.

Понятное дело, Гвидо фон Лист не мог пропустить такое значимое явление, не мог не заметить символа, встречающегося столь часто. Однако, поглощенный попытками воссоздать руны как систему сакральных знаков, он счел свастику внеалфавитным руническим знаком. Далее мысли его пошли вполне закономерным для него путем. Разобравшись в сакральном значении свастики, фон Лист противопоставил ее христианскому кресту.

Надо сказать, что фон Лист очень не любил христианство. За что? Пожалуй, за то, о чем шла речь в самом начале этой книги, — за то, что в процессе экспансии на север, римская церковь уничтожала самобытную культуру подчиняемых ей народов, стирая с лица земли и из истории все необычное, непонятное, иррациональное, заставляя весь мир жить по своим законам и догмам. Уничтожения древней германской культуры он христианству простить не мог и оттого в своих работах при каждом удобном случае клеймил «тупоумную» и «ушедшую от понимания законов мироздания» веру почем зря, за дело и просто так. Поэтому некий символ, который можно было противопоставить латинскому кресту, пришелся ему очень кстати.

Вот тут и наступает пора назвать еще одного ученика Гвидо фон Листа. Вряд ли они встречались, хотя и были соотечественниками, но все равно Адольф Гитлер может с полным правом считаться воспреемником последнего из арманов. Не говоря уже о том, что Гитлер, разумеется, был знаком со всеми работами австрийского историка-мистика, изданными в серии «Гвидо-фон-Лист-Бюхерай[36]», он во многом разделял листовские взгляды. По меньшей мере в его планах реформирования католической церкви видно сильное влияние мэтра Гвидо. Известно, что Гитлер всерьез планировал по окончании войны по-свойски разобраться с христианством, заменив крест свастикой, библию — томиком «Моей борьбы», а еврейского Христа — неким нордическим божеством. «Или у нас будет германский бог, или не будет никакого, — заявляли в середине 30-х гг. преданные НСДАП богословы. — Мы, германцы, были оставлены христианским богом на произвол судьбы. Он не справедлив, и мы терпели поражение за поражением оттого, что верили ему, а не нашему германскому богу[37]». Есть, кстати, вполне серьезные доказательства того, что вождь НСДАП действительно рассчитывал занять при этом германском боге должность пророка. Но оставим эту тему как весьма щекотливую, напоследок упомянув только, что Гитлер в застольных беседах не раз приравнивал христианство по опасности и прилипчивости к сифилису и другим малоприятным и непочтенным болезням[38].

Были у фон Листа и другие поклонники и почитатели из числа если не соратников, то по меньшей мере единомышленников Гитлера. Именно они объявили свастику общим символом всех антисемитских организаций, посчитав, что отыскали символ, в принципе не свойственный культуре семитских народов[39]. В этом значении свастика вошла в символику большого количества национал-социалистических союзов и объединений, в том числе — небезызвестного оккультного общества «Туле», о котором речь пойдет несколько позже. Собственно, именно им мы обязаны тем, что сегодня древний и весьма почитаемый символ превратился в своего рода жупел — страшноватое пугало для всех противников правого экстремизма.

Эта боязнь свастики вбита в нас с детства. «Паучий крест» вызывает подсознательную брезгливость и целый ряд неприятных ассоциаций. В отличие, например, от пятиконечной звезды.

Вокруг свастики нагорожено множество нелепых легенд и слухов. Самая неправдоподобная — о том, что в основе знака четыре буквы «Г» от фамилий Гитлера, Гиммлера, Гесса и Геббельса. Несмотря на видную невооруженным взглядом абсурдность такого утверждения, легенда эта довольно живуча. Секрет этого, вероятнее всего, в лености ума тех, кто в нее верит: стоит написать упомянутые фамилии латиницей — становится ясно, что к свастике они не имеют отношения. Хотя с Гитлером этот знак связан напрямую: именно он выбрал «бегущий крест» символом НСДАП. Символику красного флага с белым кругом и черной свастикой в центре, ставшего сперва партийным знаменем, а впоследствии — государственным флагом целой страны, он разработал лично. Если верить биографам вождя, этот знак был для него символом победы арийского человека. Возможно, тут сыграли свою роль детские воспоминания будущего диктатора: свастика была символом монастыря в Ламбахе (Восточная Австрия), где он в шестилетнем возрасте пел в хоре мальчиков. Вырубленная на каменной плите прямо над входом, она не могла не привлекать его внимания[40]. Откровения же Гвидо фон Листа оживили эти воспоминания и повлияли на выбор символа для политического движения. Однако все это — не более чем предположения.

Дело в том, что в начале XX в. этот символ (в том числе и стараниями Общества Гвидо фон Листа) стал весьма востребован и распространен во всем мире. Начертав его на стальных шлемах, шли в бой члены так называемой бригады Эрхардта[41] во время капповского путча[42], значок с его изображением с удовольствием носили на лацкане друзья американской организации скаутов, и даже клоуны из знаменитого цирка Барнума украшали свои дурацкие наряды именно этим древним солярным знаком. Он смотрит на нас с банкнот, выпущенных российским Временным правительством, и с американских поздравительных открыток, с фронтонов домов, выстроенных в стиле модерн, и с мостовых европейских городов. Да что там говорить, если стилизованными свастиками в то время украшались даже пуговицы мужских костюмов! Так что в выборе Гитлером именно такого символа для его молодой партии не было ничего удивительного.

А вот что удивительно — так это то, что борьба между Третьим рейхом и Советским Союзом превратилась в итоге в борьбу двух символов света. Именно так, потому что пятиконечная звезда — пентаграмма — по своему смысловому значению очень близка свастике. Их отличает только оттенок смысла: если свастика — это символ света для наблюдателя, фиксирующего происходящее и вычисляющего законы бытия, то звезда — символ света для того, кто постигает мир путем практических действий, экспериментов. Недаром у алхимиков она была одним из знаков «Великого делания». От алхимиков пентаграмму получили в наследство масоны и розенкрейцеры, оккультисты, сатанисты. Для первых этот знак стал символом тайной власти, которую дает знание законов, управляющих миром, для других — мощнейшим охранным амулетом, ограждающим от зла и разрушения, призывающим силы света, или основой для мандалы. Третьи же предпочли символ перевернуть, стремясь придать пентаграммону значение, противоположное первоначальному.

Самый заметный след пятиконечная звезда оставила в масонской символике, а оттуда перекочевала в символику государственную. Дело в том, что члены тайных лож всерьез задумывались о власти над миром и как следствие принимали участие в любых социальных экспериментах, способных им эту власть принести. Именно поэтому маленькие звездочки знакомых очертаний украшают, скажем, флаг Соединенных Штатов Америки, именно поэтому под старинным алхимическим символом прошли 70 лет истории нашей страны. Кстати, раз уж речь зашла о красной звезде, стоит упомянуть, что инициатором ее появления на гербе и флаге советской России традиционно называют Льва Троцкого[43]. Считается, что он был членом масонской дожи «Великий Восток» и большим докой в герметической символике. Именно он предложил большевикам эту эмблему, судя по всему, ориентируясь как на ее первоначальный смысл — знака света, так и на смысл, привнесенный позже, — символа тайной власти над миром. Впрочем, тут тоже история довольно темная: был ли Троцкий масоном или не был, действительно ли именно он предложил использовать пентаграмму или эта светлая идея посетила кого-то другого, теперь за давностью лет и отсутствием свидетельств и свидетелей остается только догадываться.