— Он намеренно проиграл скачки?
— Точно. Маркиз же, я уверен, так этого и не понял.
— Тем более для Тайрхема ты — идеальная кандидатура, — заявила Николь. — Ты не только лучший в Англии жокей, но еще и самый порядочный из всех.
— Проклятие! — Ник бросил газету. — Этим летом лошади Тайрхема будут первыми претендентами на всех скачках в Эпсоме, Гудвуде, Ньюмаркете в июле. Как же я могу упустить такую возможность? — Ник схватился руками за голову. — Клянусь, я бы рискнул и всплыл на поверхность, если бы не боялся, что эти мерзавцы могут причинить тебе какое-либо зло.
— Позволь мне все же ответить на объявление, отец!
— Ники, ты что, не в своем уме? — опешил Олдридж. — Что ты скажешь этому человеку? Что ты и есть Ник Олдридж?
— Разумеется, нет, — ответила Николь, сплетя пальцы рук и положив на них подбородок. — Я скажу ему правду.
— Правду?
Николь усмехнулась.
— Ну-у-у, немного разбавлю правду деталями, которые мы с Салли придумали. Кое-какие слухи наверняка уже дошли до ушей лорда Тайрхема и, следовательно, опрокинули его надежды воспользоваться твоими услугами в ближайшем будущем. — Она помолчала. — Значит, так. Я поеду в Суррей и поговорю с маркизом. Я скажу ему, что пятнадцать лет училась у Ника Олдриджа, что у нас с ним великолепные отношения, что от него я знаю о лошадях все. А это, собственно говоря, уже чистейшая правда.
— Понятно. И, принимая в расчет дружбу, которая, очевидно, связывает тебя с Олдриджем, старина Ник должен был сообщить тебе о месте своего пребывания. А тебе не приходило в голову, что придется поделиться этой информацией с маркизом?
Улыбка слетела с губ Николь, но тут же вернулась на место.
— Лорд Тайрхем не потребует от меня этой информации. Он поймет, что для восстановления сил тебе необходимы отдых и уединение. Я уклонюсь от его расспросов, предложив ему временно заменить тебя. — Николь все больше оживлялась. — Я только что придумала великолепный план! Я приеду в Тайрхем с твоей запиской к маркизу, где будет говориться, что ты посылаешь меня вместо себя, пока не будешь в состоянии приехать сам. В записке ты красочно распишешь мои поразительные способности по части обращения с лошадьми.
Ник от всей души расхохотался:
— А вот сейчас ты не только похожа на свою мать, но и говоришь точно как она — та же сообразительность и то же удивительное воображение. Помнишь, как она умела на ходу придумывать всякие необыкновенные истории?
— Помню, — печально улыбнулась Николь. — И каждая ее история звучала совершенно правдоподобно.
Взгляд Николь упал на ночной столик, где лежал дорогой ее сердцу амулет.
Дастин! Где он сейчас? Пошел ли он за нею следом или же, посчитав их встречу заурядным происшествием, вернулся в тот сверкающий мир, к которому принадлежит?
Николь быстро отогнала бередящее душу воспоминание.
— Ники! — Голос отца вернул Николь к действительности. — О чем ты сейчас думаешь?
— Я подумала, — ответила Николь, — что, может быть, унаследовала мамину склонность к причудливым фантазиям, но, кроме того, от тебя я унаследовала еще и чисто мужское здравомыслие и решительность. — Как бы в подтверждение своих слов Николь подалась вперед. — Я смогу это сделать, папа. Знаю, что смогу. Прочитав твое письмо, маркиз мне не откажет. Поначалу, возможно, немного поартачится, но потом обязательно согласится. В конце концов это же только на время, к тому же я — твой близкий друг. — Николь затаила дыхание. — Папа, ну прошу тебя!
Ник промычал что-то, не в силах решиться.
— Кроме того, я унаследовала и твою волю, — мягко добавила Николь. — Я совсем не слабохарактерная, к тому же полна сил. Я выносливая и здоровая. И, по твоим же собственным словам, я хороший наездник. Необыкновенный наездник — ты сам так говорил, — сказала Николь, сжав руку отца. — Ты всегда заботился обо мне. Позволь и мне в свою очередь позаботиться о тебе.
— Ладно, Проказница, — вздохнул Ник, — Одевайся парнем и поезжай в Тайрхем. Но, Николь… — Ник стиснул зубы. — Я не позволю всему этому продолжаться дольше июня. Ради нас обоих.
— Ты думаешь об июльских состязаниях.
— Да, я не сомневаюсь, что ты могла бы принять участие и в них, но ведь это немыслимо, что ты будешь снимать квартиру с каким-нибудь жокеем-мужчиной!
— Да, конечно, — вспыхнула Николь. — Ну, хорошо, значит, до конца июня. К тому времени эти мерзавцы подыщут себе другую жертву.
— И к тому времени ты окончательно сведешь с ума несчастного, ничего не подозревающего маркиза Тайрхема — нежно улыбнувшись, подхватил Ник.
— Не исключено, — согласилась Николь, — Папа, а что еще ты знаешь о лорде Тайрхеме?
— Я наблюдал за ним только издалека, — пожал плечами Ник. — Должен сказать, что он очень привлекательный мужчина лет тридцати. И, насколько я слышал, пользуется большим успехом у женщин.
— Приятно слышать, — пробормотала Николь. — Он, несомненно, чванливый, самонадеянный и самовлюбленный тип.
— Призови звезду твоей удачи, чтобы он принял тебя за мужчину, — усмехнулся Ник.
— Звезда моей удачи… — повторила Николь, не в силах избавиться от воспоминания, которое эти слова в ней пробудили. — Папа, если я действительно везучая, возможно, она мне и поможет.
Глава 3
— Отпусти поводья, Брекли. Он еще не готов.
Прислонившись к стене конюшни, Дастин хмуро наблюдал за тем, как его старший конюх пытается привязать нового жеребца.
Брекли, на лице которого читалось раздражение, остановился, в то время как Кинжал, фыркая, метался по стойлу.
— Вот уже две недели, как его привезли в Тайрхем, сэр, а он до сих пор всякий раз пугается, стоит мне к нему подойти.
— Знаю. Со мной он ведет себя не лучше.
— При всем моем уважении, сэр, я не представляю, что вы решитесь выставить его на дерби, даже если Жокейский клуб дает вам на это разрешение, несмотря на позднюю заявку. Никто не сможет оседлать его, тем более объездить.
— Это вопрос спорный, — заявил Дастин. — Если Ник Олдридж не залечит поврежденную ногу, я отзову свою заявку на Кинжала. Я намерен победить, а не просто участвовать. А для этого мне нужен Олдридж. Что же касается Кинжала… — Дастин задумчиво прищурился. — Я не случайно купил его. Я интуитивно почувствовал в нем чемпиона. И до сих пор считаю, что не ошибся.
— Ваша интуиция редко вас подводила, милорд. — Брекли наконец привязал поводья и покачал головой. — Но на этот раз… Не знаю, не знаю.
— А я знаю. Мы должны установить причину нервозности Кинжала и устранить ее. Мне безразлично, сколько времени это займет. Следует набраться терпения, даже если нам придется отложить его участие в скачках до осенних состязаний. Покорить его силой нам не удастся. Мы должны заслужить его доверие.