Читать интересную книгу Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления - Алексей Ракитин

подтвержденным диагнозом сибиреязвенного сепсиса, проживал в поселке Березовском на северо-востоке города, неподалёку от Восточного кладбища, он, будучи шофёром, постоянно ездил в Чкаловский район. А упомянутый выше Ложкин, умерший 3 мая, хотя и проживал в районе «Уралмаш» на севере Свердловска, военные сборы проходил на юге города, в одной из воинских частей на территории «32-го городка» (т. н. Свердловск-32)).

Довольно быстро обратила на себя внимание заболеваемость работников Свердловского завода керамических изделий, о чём упоминалось чуть ранее. Первоначально в качестве источника инфекции подозревалось мясо и мясная продукция, привезенные на завод в ходе выездной торговли в начале месяца. Относительно происхождения продуктов имеются некоторые разночтения — есть свидетельства, что выездную торговлю устраивал мясокомбинат, но директор ЗКИ Гусев в своих воспоминаниях через 30 лет категорически настаивал на том, что мясо было из совхоза «Кадниковский», находившегося в Сысертском районе Свердловской области. В любом случае торговля была совершенно легальной, продукция имела документы СЭС и Гусев утверждал, что лично видел клейма СЭС на мясе.

Поэтому довольно быстро от версии «виновата выездная торговля» городские власти отказались и переключились на версию «виновато сырьё для керамического производства». Сырьё поставлялось из Средней Азии, где эпидемиологическая обстановка традиционно была далёкой от идеала. Как бы там ни было, ЗКИ считался рассадником инфекции, о чём сказано выше, что и побуждало Свердловский горисполком ставить в повестку дня вопрос о закрытии завода.

Помимо упомянутых версий и одновременно с ними велась работа, связанная с выяснением возможного существования ещё одного пути возникновения инфекции. Речь идёт о возможном заражении жителей города через мясо больных животных, выращенных в т. н. «частном секторе». В этом месте нельзя не сделать небольшое отступление, хотя автор в который уже раз рискует навлечь на себя неудовольствие всех, скорбящих по Советскому Союзу и «победам социалистического труда».

Город Свердловск хотя и являлся одним из важнейших центров оборонной промышленности и тяжёлого машиностроения, все годы Советской власти снабжался исключительно плохо, что называется «по остаточному принципу». Кстати, само это выражение — снабжение по остаточному принципу — родом из тех унылых лет.

В отличие от союзных республик и населявших их т. н. «братских» народов, черпавших из общегосударственного котла полной мерой, крупные индустриальные центры РСФСР испытывали хронический дефицит как товаров широкого потребления, так и продуктов питания. В 1970-е гг Свердловск получал мяса и мясных субпродуктов на уровне 1,5 кг в год на жителя — это означает в переводе с русского на понятный, что в магазинах мясные продукты вообще не появлялись, работники прилавка распродавали их ещё на пути к этому самому прилавку.

Карта Свердловска 1991 г, демонстрирующая взаимное расположение объектов, имеющих отношение к вспышке сибиреязвенной инфекции 1979 года. Пунктиром и штриховкой показаны границы Чкаловского района. Условные обозначения: «*1» — больница № 20, в которую первоначально поступали больные с «агрессивной пневмонией»; «*2» — больница № 24, в которой стали размещаться больные после того, как в больнице № 20 образовался дефицит койко-мест. Именно здесь, в больнице № 24, и начались первые подозрительные смерти; «*3» — больница № 40, ставшая после 12 апреля основным центром борьбы с сибиреязвенной инфекцией. В неё перевезли больных, уже находившихся в больницах № 20 и № 24, а также всех, госпитализировавшихся с подозрением на сибирскую язву; «*4» — Свердловский завод керамических изделий (ЗКИ), среди рабочих которого была отмечена аномальная смертность от сибиреязвенной инфекции; «+5» — Восточное кладбище, в северо-восточной оконечности которого хоронили людей, умерших с диагнозом «сепсис 002».

Существовала, конечно, призрачная возможность приобрести мясные продукты в «столах заказов» по месту работу или в спорадических акциях «выездной торговли» на предприятиях, но всякому, кто имеет представление об организации подобных мероприятий, ясно, что расценивать их как серьёзное подспорье в снабжении семьи было совершенно несерьёзно. Поэтому главным источником мяса и мясопродуктов для населения Свердловска и ему подобных индустриальных центров, являлись рынки. Именно мелкий частник кормил крупные города спустя 60 лет победоносных свершений Советской власти. Как бы коммунисты из штанов не выпрыгивали, рассказывая о своих трудовых свершениях, подвигах и всяческих успехах, а факт остаётся фактом — страну они накормить так и не сумели. При этом бедный частник был обложен со всех сторон, его костерили все, кому не лень. В кино роли хозяйственных русских мужиков играли такие харАктерные актёры, как Куравлёв или Пуговкин, глядя на которых всяк понимал, что русский всегда недалёк умом, жаден, лжив да и выпить не дурак. Любимой темой публикаций массовой советской прессы, вроде «Комсомольской правды» или «Известий», были рассказы про про «разбазаривание» народного добра «мелким частником», дескать, если бабушка купила в магазине 8 батонов, то это потому, что она хлебом кормит кабанчика! И это не шутка — именно по таким лекалам и строчили свои глупые и совсем не смешные фельетоны мастера древнейшей, наряду с проституцией, но более постыдной, профессии…

Понятно, что при подобной идеологической и экономической обстановке в Свердловске в апреле 1979 г фокусировка массового недовольства на мелких торговцах являлась лишь вопросом времени. Владельцы приусадебных участков попали под подозрение практически сразу. В начале очерка отмечалось, что кампания с призывом к населению не покупать мясные продукты у частного заготовителя, началась 13 апреля. Дело не ограничилось одними только призывами — на въездах в Чкаловский район со стороны области появились посты ГАИ[2], досматривавшие автомобили и уничтожавшие найденное в них мясо. Как уничтожали? Сжигали прямо на обочине…

Выше упоминалось о проведении санобработки домов и надворных построек в т. н. «частном секторе» Чкаловского района. Так вот тогда же у жителей проводилось изъятие как парного мяса, приобретенного на рынке, так и тушёнки, изготовленной из такого мяса. Сложно сказать, можно ли было отказаться от сдачи мяса, наверное, можно, попросту скрыв его наличие в доме, но в тревожной обстановке тех дней на подобное пренебрежение собственной безопасностью решались немногие. Мясо изымалось якобы с целью его проверки на наличие бактерий сибирской язвы и обратно к владельцам уже не возвращалось. Наверное никто из читателей подобному исходу не удивится.

И вот тут возникает совершенно оправданный вопрос: а мясо, зараженное сибирской язвой, кто-то вообще находил? Да, находили. И много!

От сибирской язвы умирали животные в следующих населенных пунктах: посёлок Рудный (в черте Свердловска, в 1979 г. фактически обособленный микрорайон), Большое Седельниково, Малое Седельниково, Первомайский, Кашино, Сысерть, Абрамово, Аверино. Самый дальний от Свердловска населенный пункт — посёлок Аверино — удалён от ЗКИ, условного эпицентра сибиреязвенной инфекции, приблизительно на 60 км. Те, кто смотрел телефильм ТАУ «Сепсис 002», наверняка обратили внимание на сделанное в нём заявление, согласно которому первое животное (овца) пало от сибирской язвы 6 апреля и случилось это в посёлке Первомайский, удалённом от ЗКИ примерно на 20 км. Причём, этот случай падежа скота оказался в Первомайском и последним,