Читать интересную книгу Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления - Алексей Ракитин

поглядим на результат. Вообще, рисовать на карте местности точки и линии может оказаться весьма полезным в иных ситуациях, поскольку географический анализ может порой подтолкнуть к неочевидным на первый взгляд выводам. И сейчас мы столкнулись именно с таким случаем.

Получается странное. Во-первых, падёж скота наиболее заметен на юго-востоке, на удалении 30–60 км от границы Свердловска и по мере приближения к городу распространение инфекции очевидно спадает. Очагом являлся посёлок Абрамово, там наблюдается наибольший падёж (9 голов за 1 неделю). При движении к северу падёж уменьшается, при движении к югу от Абрамово — тоже.

Во-вторых, мы видим, что другой очаг сибиреязвенной инфекции находился в посёлке Рудном, на территории Свердловска. Что особенно важно — очаги заражения в Рудном и Абрамово не могут быть связаны между собой естественным движением воздуха или грунтовых вод.

Почему? Да потому, что споры не перемещаются на сотни километров, опытным путём установлено, что естественный ток воздуха переносит их в пределах 20 км. Эта величина условна, её невозможно доказать «из головы» и понятно, что она может до некоторой степени варьироваться, но радиус заражения в 20 км от источника распыления получен из натурных испытаний, а потому достоверен.

Чтобы исключить двоякое толкование, необходимо сделать небольшое отступление. При испытаниях отечественного бактериологического оружия в Аральском море устанавливалась карантинная зона в 40 км вокруг острова, являвшимся полигоном (а 40 км — это 20 км с 2-кратным запасом). Причём достоверно подтверждён случай заражения оспой людей, находившихся на корабле, приблизившемся к полигону на 15 км во время проводившихся там испытаний. В данном случае автор не разглашает никаких военных или технических тайн, поскольку история эта в деталях описана в воспоминаниях генерал-майора медицинской службы Петра Николаевича Бургасова. Об этом необычном человеке и его воспоминаниях мы скажем несколько слов чуть ниже, пока же вернёмся к вопросу летучести бактерий и спор сибирской язвы.

Составить представление о том, как они распространяются с потоком воздуха, можно, опираясь на американские отчёты, посвященные расследованию т. н. «биотеррористических атак 2001 г.». Те, кто знакомы с этой историей (ей посвящен, например, очерк «Коричневый порошок белого цвета», размещенный в этой же книге), знают, что первой жертвой сибирской язвы явился 64-летний Роберт Стивенс (Robert Stevens), фоторедактор из Флориды. Он работал в отделении таблоида «Sun» и, разумеется, как только стало ясно, что Стивенс болен опасной болезнью, были предприняты самые решительные меры по поиску источника заражения на рабочем месте.

Кабинет Роберта находился на 3-м (последнем) этаже офисного здания, которое сразу же было опечатано и в дальнейшем подверглось тщательному микробиологическому обследованию. Оно проводилось в период с 25 октября по 8 ноября 2001 г. Результаты его оказались довольно любопытны. Конверта, содержавшего болезнетворные споры, найти не удалось, но поскольку кабинет сортировки входящей корреспонденции оказался очагом заражения, стало ясно, что такой конверт должен был существовать. По-видимому, Стивенс вскрыл либо в самом кабинете, либо сразу, выйдя за дверь.

Бактерии сибирской язвы, попавшие в воздух, переносились потоком воздуха по коридору, попадая в расположенные рядом кабинеты. Концентрация бактерий резко снижалась в помещениях, доступ в которые обычно был закрыт — библиотеку, фотолабораторию и часть здания, в которой проводился ремонт (последняя помимо дверей закрывалась пологом из п/этилена, фактически герметизируя эту зону). Особенно интересным оказалось то, что 2-й и 3-й этажи здания подверглись сравнительно незначительному заражению. Там были обнаружены только единичные очаги, причём на рабочем месте Роберта Стивенса сибиреязвенных бактерий вообще найти не удалось, как, впрочем, и по месту его проживания. По-видимому, Роберт, вскрыв конверт с порошком, выбросил его в мусор и тщательно вымыл руки.

Как хорошо видно на примере офиса редакции «Sun», бактерии распространились сравнительно недалеко от очага заражения — практически все они остались на 1-м этаже и в ходах вентиляции. Лишь отдельные частицы, особо мелкие и летучие, проникли на 2-й и 3-й этажи здания. Однажды опустившиеся частицы практически никогда обратно в воздух не поднимаются, можно сказать, что они опасны пока летают в толще воздушных масс. То есть, болезнетворная частица — это не куст перекати-поле, который то поднимается в воздух, то опускается, потом опять взмывает под облака и опять падает вниз, и совершает такие фрикции до бесконечности — нет, это совсем не так. На поверхности микрочастицы в процессе полёта накапливается статический электрический заряд, благодаря которому такая частица, однажды коснувшись предмета — даже гладкого! — «прилипает» к нему и более оторваться не может.

Это довольно неочевидное на первый взгляд правило, существующее объективно. Его можно выразить словами советского учёного-микробиолога, полковник медицинской службы запаса, кандидата медицинских наук Михаила Васильевича Супотницкого: «нет достоверных данных в пользу того, что инфицирование людей возбудителем сибирской язвы может произойти в результате реаэрозолирования спор B. anthracis, осевших на поверхности предметов, окружавших человека в момент формирования первичного аэрозоля». Всё поняли? Нет? Тогда перечитайте…

Пример с заражением офиса таблоида «Sun» во Флориде прекрасно этот тезис иллюстрирует. Поэтому подведём итог: естественным путём, т. е. миграцией с потоками воздуха, споры сибирской язвы не могли попасть в посёлок Абрамово из Свердловска и точно также, не могли попасть в Свердловск из Абрамово. Более того, они даже из Кашино, расположенного на полдороге между ними, вряд ли могли мигрировать, хотя в данном вопросе автор не видит особого смысла упорствовать, для нас сейчас достаточно того, что мы можем считать доказанным независимое существование по меньшей мере 2-х очагов заражения. По мнению автора их на самом деле было больше, но влезать в подобные детали пока незачем; даже 2-х несвязанных источников заражения слишком много для естественного развития событий, что выглядит подозрительно.

Закончим на этом подзатянувшееся отступление и вернёмся к перечислению странностей локализации вспышек инфекции. Третьей по счёту странностью такого рода следует считать то, что весной 1979 г. люди умирали от сибирской язвы только в Свердловске, а в области — не было ни единой жертвы! Этот вывод также представляется знаковым, ввиду существования важной особенности, отмеченной в начале очерка, а именно — люди демонстрируют большую стойкость к токсину сибиреязвенных бактерий, нежели животные (для заболевания человека требуется на 3–4 порядка больше бактерий). Это означает, что концентрация бактерий в городском воздухе была, как минимум, в тысячи и даже десятки тысяч раз выше той, что к югу от Свердловска.

Что всё это означает? Мы можем считать доказанным существование по меньшей мере 2-х очагов инфекции с различной концентрацией или вирулентностью спор — первый, более опасный для людей, находился в южной части Свердловска, а второй — в районе деревни Абрамово. На самом деле очагов может быть больше, но подчеркну ещё раз, даже 2 — это слишком много для естественного хода событий.

В связи со всем, изложенным выше, рождается главный вопрос, который заключается в том, связаны ли между собой очаги на территории Свердловска и Сысертского района Свердловской области