на все жеманства и этикет, впилась в его нежное мясо своими ровными белоснежными зубками.
Джакомо заметил зверский аппетит своей хозяйки, улыбнулся и, кивая головой, воскликнул:
– Ну, вот, совсем другое дело! Теперь, клянусь Небом, я снова увидел свою синьорину Беатрис!..
Она рассмеялась и что-то ответила ему, но набитый рот так забавно исказил слова, что они вызвали у обоих приступ веселого и безудержного смеха. Эта мгновенная искорка веселья осветила полумрак комнаты, сгладив тягостные часы ожиданий, переживаний, немного расслабила девушку и ее слугу, позволяя им передохнуть и снова собраться с силами для продолжения своей, как им казалось, священной миссии мести и возведения на трон Неаполя юного принца Конрадина.
Вечер как-то незаметно, словно смущаясь, охватил небосвод над городком, окрашивая западную часть неба розовато-багровыми тонами, подсвечивая редкие облачка веселыми сиреневатыми красками. Джакомо встал и, подойдя к окну, посмотрел на небо, грустно улыбнулся и произнес:
– Все, синьорина, вам пора…
Беатрис, задремавшая на постели, проснулась и подняла голову.
– Может быть, Джакомо, не сегодня?.. – усталым и обреченным голосом произнесла она, бросая на слугу взгляд, полный мольбы, тоски и усталости.
– Нет, синьорина. – Он решительно тряхнул волосами. – Именно сейчас! Мы не знаем, что сделают враги завтра, нам надо опередить их и первыми нанести удар…
Она провела ладонями по своему лицу, прогоняя остатки дремоты, подошла к зеркалу и поправила волосы, после чего накинула на голову легкую и прозрачную пелерину, взяла в руки небольшой кинжал и спрятала его под складками платья, посмотрела на Джакомо и произнесла:
– Я выйду из дома и направлюсь к церкви. – Тот молча кивнул головой. – Пробуду там до конца вечерней службы, после чего пойду на восточной улочке, двигаясь к старинному кладбищу…
– Все верно, хозяйка. – Он согласно кивнул головой. – Я спрячусь в левом секторе кладбища, за большим надгробием. – Он задумчиво потеребил подбородок. – Никак не вспомню, кто там похоронен. – Джакомо махнул рукой. – Да, в прочем, это и не важно! Там изображен овальный итальянский герб с всадником, пронзающим дракона. Вы не ошибетесь…
– Хорошо, я так и поступлю… – Беатрис послушно кивнула в ответ…
Агент французов зевал, томясь в ожидании, когда увидел Беатрис, которая вышла из домика и направилась, судя по всему, на вечернюю молитву в церковь, располагавшуюся на паре кварталов от дома. Он суетливо поправил свои помятые одежды, проверил, легко ли кинжал извлекается из ножен, покрутил головой, разминая затекшие от неудобного сидения плечи и шею, встал и, стараясь оставаться незамеченным, пошел за ней.
У него, на мгновение, промелькнула мысль, что, возможно, он и ошибся, отпустив своего напарника, но агент усмехнулся и, отогнав от себя все сомнения, поспешил за девушкой, не обратив внимание на крепкого незнакомца, вышедшего из-за угла дома и пристально наблюдавшего за его действиями. Это был Джакомо.
– Все правильно… – тихо прошептал он, увидев слежку за своей госпожой. – мое волчье чутье еще ни разу не подводила меня… – Он затаился в кустарнике и выждал несколько минут, высматривая, нет ли напарника у того незнакомца, что пошел за девушкой. Нет. Он был, судя по всему, один. – Святая наивность. – Усмехнулся он и вышел из-за своего укрытия.
Джакомо осторожно пошел за ними, изображая подвыпившего горожанина и, еще раз убедившись в своей правоте, свернул в небольшую таверну, стоявшую возле церкви. Он сел на открытую террасу и заказал себе маленький кувшин красного вина, сыр и зелень, стал наблюдать за церковью, еще раз проверяя окрестности, на наличие других агентов французов. Но, как ему показалось, никого подозрительного он больше не увидел. Джакомо с облегчением вздохнул и стал неспешно потягивать красное вино, отрезая кинжалом небольшие ломтики пахучего пармского сыра. Слуга постоялого двора, покрутившись возле него, в конце концов, оставил надежду немного поживиться на этом несколько странноватом госте и оставил его на террасе в одиночестве. Кроме него на открытой площадке сидели трое пьяных мужчин, горланившие какие-то веселые итальянские песни и не обращавшие ни на кого внимание. Слуга и защитник Беатрис с облегчением вздохнул и стал дожидаться конца вечерней службы.
Время тянулось медленно, казалось, что Всевышний взял, да и замедлил бег минут, удлиняя томительность ожидания и оттягивая минуту напряженной развязки, словно не желал снова увидеть на своей и без того грешной земле еще хотя бы одну каплю крови.
Джакомо нетерпеливо ерзал на своем стуле и, от делать нечего, стал вырезать своим острым кинжалом замысловатый узор на потемневших от времени, пролитого вина и вытекшего жира досках стола, когда, наконец, двери церкви раскрылись, а на площадь стали высыпать прихожане.
Он прервал свое занятие и, вложив кинжал в ножны, оглядел толпу. Его острый взгляд тут же увидел среди толпы Беатрис. Джакомо взял стакан и большими глотками допил оставшееся вино, поставил его на стол и, вытерев губы рукавом своего камзола, вынул из кошеля пару серебряных монет, свистнул слугу и, положив их на стол, вышел на площадь, смешиваясь с толпой прихожан и горожан.
Незнакомец, которого Джакомо видел возле дома, презрев все осторожности, открыто шел позади Беатрис, нисколько не заботясь об осторожности. По всей видимости, агент решил, что девушка одна, ему никто и ничто не угрожает, вот он и расслабился, притупив внимание.
Слуга немного прошел за ними следом, еще раз огляделся, проверяя наличие дополнительной слежки и наличие других противников, облегченно вздохнул и, обогнав Беатрис, торопливой шатающейся походкой, старательно изображая пьяного гуляку, поспешил к кладбищу. Он исчез за поворотом улочки и, скрывшись из вида, бросился бежать, спеша спрятаться среди могил в условленном месте.
Беатрис неспешной прогулочной походкой вышла из-за поворота и, остановившись возле маленькой цветочной лавочки, купила букетик белых нарциссов, заплатив ошеломленной продавщице горстку меди. Та собралась, было, вернуть сдачу, но девушка рассеянно махнула своей прелестной ручкой и побрела к кладбищу.
Агент шел следом за ней, перестав скрываться и приближаясь к Беатрис с каждым шагом. Он решил схватить ее, тем более что место, куда она направлялась, как нельзя кстати подходило для этого. Он решил, что на кладбище вряд ли будет много народа, время было вечернее, уже начинало смеркаться, а гостиница, в которой он разместился, находилась как раз с обратной стороны кладбища.
Беатрис вошла на кладбище через старые ворота, перекрестилась и повернула налево, направляясь к дворянским захоронениям.
Агент медленно приближался к ней. Он осторожно вынул из кармана камзола тяжелый свинцовый кастет, зажал его и стал обматывать кисть руки своим коротким, на анжуйский манер, плащом. У него был четкий приказ мессира Луки де Сент-Эньяна доставить девушку живой и невредимой, а