в свои неоспоримые права, раскрасило Италию буйством красок, свежая зелень листвы и цветения садов наполняли воздух благоуханием и свежестью.
Путь был легким, кони, словно понимая, что спешат домой, весело перебирали копытами и несли всадников.
Флоренция встретила победителей буйством красок, всеобщим безудержным весельем, в котором, правда, нашло место и скорби, ведь больше полусотни рыцарей, оруженосцев и конюших отряда, посланного городом на священную войну с еретиком Манфредом, сложили свои головы на поде Беневенто.
Ги де Леви провел в гостях почти неделю, переезжая от одного застолья к другому. В каждом доме были счастливы принимать столь дорогого гостя – вино лилось реками, а столы буквально трещали от яств. Но затягивать столь гостеприимное времяпровождение он не хотел – дома его ждала жена, дети, да и усталость, накопившаяся за время кампании, давила на плечи неимоверным грузом, сдавливая сердце и сжимая тисками голову рыцаря. Он, преодолев все ухищрения гостеприимства флорентийцев, распрощался с рыцарями, пообещал снова заехать в гости к Гвидо Гверра и другим воинам, и отправился домой. Впереди был длинный и утомительный переход через Тоскану, земли Прованса и Окситании.
Троица воинов, весело преодолевали небольшие холмы Прованса, следуя вдоль берега моря. Ронкины всадников, нагруженные богатыми товарами Юга Италии, медленно перебирали своими мохнатыми ногами, вынуждая Ги, его оруженосца и стрелка Жака то и дело останавливаться. Мелкая каменная крошка, покрывавшая древнюю римскую дорогу и закрывавшая все рытвины и ухабы, сильно попортила подковы и копыта коней.
– Пора нам, мессир, сделать нормальный привал, – произнес оруженосец, критическим взглядом осматривая изношенные подковы и поврежденные копыта коней. – Еще пара-тройка лье и… – он обреченно махнул рукой.
– Где-то здесь должна быть гостиница… – Ответил стрелок Жак, разворачивая старый и измятый пергаментный лист. – Судя по карте…
– Господи! – Рассмеялся Ги. – Жак! Твоя страсть к всевозможным картам и схемам уже надоела! Будет гостиница – остановимся, нет – поедем дальше, только медленнее!
– И все-таки, мессир, мои карты и схемы еще ни разу никого не подводили… – проворчал себе под нос стрелок. – Вспомните, как я носился по окрестностям Монсегюра, выпытывая мельчайшие подробности, как составил подробную карту горной части графства Фуа! А?!..
– Ладно, ладно, не обижайся… – Ги похлопал Жака по плечу. – Мы и не говорим, что твои карты ерунда, мы просто заметили твою страсть к ним, только и всего!
Стрелок недовольно проворчал сто-то неразборчивое себе под нос, свернул пергамент в рулон и спрятал его в седельной сумке.
Дорога шла вдоль побережья, петляя, словно рисовала причудливые изгибы и узоры. Три воина медленно проехали около лье и за поворотом увидели группу домишек, тесно сгрудившихся вокруг старой полуразрушенной башни римских времен.
– Вот! Что я вам говорил! – Жак гордо поднял свой орлиный нос, демонстрируя свою правоту товарищам. – Гостиница и постоялый двор. А вон там, – он привстал на стременах и показал пальцем на дымы, поднимавшиеся к небу, – как раз и располагается кузница! Все, как на моей карте…
– Да, Жак, слава Богу, что сейчас не времена моего прапрадеда и Сугерий давно отдал Господу душу, а то тебя бы точно пристроили куда надо! – Ги весело засмеялся, глядя на стрелка ироничным взглядом.
Жак побледнел, засуетился и произнес:
– А, причем здесь, простите, покойный монсеньор Сугерий?.. – он надул щеки от волнения. – Я ведь не шпион какой…
– А я и не говорю, что ты шпион! – Ги весело хохотал, едва удерживаясь в седле от смеха и усталости. – Ты сгодился бы на роль лазутчика! Эх, тебя в Нормандию! Точно бы битву при Бремюле не проиграли…
Жак немного успокоился, услышав, что его не собирались арестовывать, а наоборот, по достоинству бы оценили знания и навыки картографа.
– Другое дело. – Он добродушно хохотнул. – От полезного занятия во имя короля и Франции я никогда бы не отказался… – Он вздохнул. – Это вы, мессир, вечно подтруниваете надо мной, ворчите и обижаете…
Ги чуть не выпал из седла. Он с удивлением посмотрел на стрелка, опыт и знания которого он, пожалуй, ценил больше всего среди воинов своего отряда.
– Да, брат, не ожидал, что ты будешь плакаться и стонать, жалуясь на мою заботу о тебе… – рыцарь развел руками в стороны. – Воистину черная неблагодарность!..
Жак посмотрел в его сторону, вздохнул и ответил:
– Естественно, мессир! Всем воинам достались лены в новой земле, а я, как дурак, еду домой с пустыми руками… – он обиженно надул губы и демонстративно отвернулся от рыцаря.
Ги обнял его за плечо и сказал:
– Эх, какой же ты, право! – Он заглянул Жаку в глаза. – Глупый ты человек, одно слово! Ведь, дурья твоя башка, ты один женатый из всего отряда был. И вообще, насчет тебя у меня совершенно иные планы имеются…
Жак заинтересованно посмотрел на него:
– И, какие, если не секрет?..
– Самые, что ни наесть, хорошие! Я уже давно подумываю, кого бы назначить шателеном Монсегюра… – он словно случайно посмотрел на стрелка. Глаза Жака светились огнем. – Туда нужен надежный, грамотный воин, знающий местность, как свои пять пальцев, женатый, к тому же. Это я к тому говорю, что женатый не станет озоровать и брюхатить, почем зря, местных девок! Хотя… – он хитро подмигнул стрелку. – Никто не обидится, если родятся молоденькие католики. А то, уж больно там еретической заразы полно…
– Вы это серьезно, хозяин? – Жак смотрел на рыцаря, как преданный пес на хозяина. – Неужели, мессир…
– Именно, мой друг. – Кивнул головой Ги де Леви, подъезжая к постоялому двору. Они и не заметили, как за беседой проделали большое расстояние, отделявшее их отряд от гостиницы. – Считай, Жак, что шателенство Монсегюра у тебя на лбу написано. Вот вернемся домой, сразу же напишу ордонанс и отправлю тебя с твоей Мари в глушь Южного Фуа…
– Да хоть на Луну, хозяин! – Жак обнял рыцаря. – Да за вас, мессир, я!.. – он посмотрел по сторонам, но ничего подходящего не обнаружил. – Ради вас, мессир…
– Ничего не надо, только служи честно и верно… – Ги похлопал стрелка по плечу, тот перехватил руку рыцаря и поцеловал ее. – Рано ты мне оммаж приносить собрался…
– Лучше, мессир, рано, чем никогда! – Жак переиначил старинную поговорку. – ради вас, ваших детей, я!..
Ги обнял Жака.
– Не надо, ты уже все мне доказал под Монсегюром и в битве при Беневенто. – Рыцарь выдернул свою руку из крепких ладоней стрелка. – Ты один не выпрашивал наград, ничего, только молча исполнял свой долг воина и верно служил своему сюзерену. – Ги махнул рукой. – Ладно, пошли, что-то мы проголодались!
Хозяин гостиницы, поднятый оруженосцем рыцаря, выскочил встречать нежданных