в доме прописываться буду. В Москве хочу закрепиться после армии. Сам знаешь, наши в колхоз уезжают работать, там устраиваются, прописываются, а это пятьдесят километров от Москвы. Я же – коренной москвич. Здесь родился, здесь и умру. Я рассчитывал после университета здесь работу получить и таким образом зацепиться в городе, а теперь уже не надо об этом беспокоиться. После армии подумаю, чем заняться. Признаюсь тебе, Решала, как на духу: надоело учиться. Может, на завод вернусь, я там работаю у станка, пока стажёром. Интересно.
– Как я тебя понимаю. А вопросов не будет, на какие шиши купил дом и мотоцикл? Хотя да, ты же в последние дни изрядно долгов набрал, у всех подряд занимал. Хитро.
– Уже возвращаю потихоньку, не люблю долгов, к Новому году последние отдам. Но по покупке вопросов не должно быть. Да и про мотоцикл пока не знают, я на нём на завод буду ездить. Новоселье для своих, конечно, придётся устроить, друзей и приятелей хватает, но большинство сейчас в колхоз уехали, в городе мало кто остался. Кто сможет, приедет.
Вот так не спеша мы, разговаривая, обошли барак и дошли до нужного сарая, который был за углом. Алексей отпер ключом навесной замок (м-да, я даже сейчас такой ногтем открою, надо будет сменить) и открыл одну створку ворот. Ворота были неширокие: горбатый «Запорожец» въедет, «Победа» уже нет, насчёт «Москвича» сомневаюсь – может, и заедет, но бока обдерёт. А вот для мотоцикла самое то.
Алексей закрыл створку и включил свет, тумблер находился у входа. Цивилизация, блин. Сарай был пустой: всё, что там находилось, вынесли, ненужное отправили на свалку. На стенах вбиты гвозди: явно что-то висело. Держалка для керосиновой лампы, но самой лампы нет. Дощатые стены, подгнившие снизу. Этому бараку лет тридцать, а скорее всего, и больше. Возможно, в прошлом это был купеческий лабаз. Внизу виднелись крысиные норы, там была свежая земля.
Покосившись на норы, я взглянул на Алексея, но он разглядывал потолок. Вообще, кроме стен и электричества (одна лампочка и одна розетка), у стены, как раз напротив ворот, стоял самодельный стеллаж шириной в полметра, сколоченный из двух досок, который был на ладонь выше моей макушки.
Ничего, неизвестно ещё, что там Алексей купил, какие у него в доме мыши и крысы. На самом деле, избавиться от крыс будет несложно. Тут для них еды нет, во всяком случае пока. Если и будет, то держать её придётся в железных бидонах.
А вообще, стоит рассыпать по полу древесную золу, и особенно возле нор, можно и внутрь – верный народный метод, сам так делал. В золе присутствует щёлочь, которая разъедает мягкие лапки крыс, в результате чего они будут чувствовать себя здесь, скажем так, некомфортно, и станут избегать моего сарая. Есть ещё крысоловки и коты-крысоловы, но с золой проще. Ну, и норы нужно будет закопать. Потом, когда отважу.
– А мне нравится, – закончив осматриваться, кивнул я.
Алексей, видимо, ожидавший другой реакции, удивлённо глянул на меня, кивнул и достал из кармана аккуратно свёрнутую пачку денег.
– Вот, осталось с покупки. Тут сто одиннадцать рублей.
– Сарай рублей триста, небось?
– За двести пятьдесят сторговались.
– Ну, это нормально ещё. Ладно, деньги оставь и купи для меня то, что я не смогу. Сам видишь, кто продаст мальцу? Запомнишь или запишешь?
– Запомню.
– Ага. Значит так, два жестяных бидона, литров на пятьдесят. Потом ведро, табуретку. Ещё бы велосипед, но чую, не хватит.
– Хватит. Добавлю если что.
– Тогда «Орлёнок» или «Школьник» в хорошем состоянии, с ремонтными инструментами, в том числе и чтобы камеру паять. Этого хватит. Как сделаешь, отдашь ключ.
– Хорошо. Ну что, идём мою покупку смотреть? Дом мечты.
– Ну, идём.
Выключив свет и закрыв сарай, мы направились к ближайшей остановке. С двумя пересадками добрались до места. От ближайшей остановки шли минут пятнадцать. Надо было на автобусе ехать, тогда получилось бы без пересадок, но попутный трамвай подошёл раньше, чем автобус, вот мы к нему и рванули. Это Алексей так сказал.
Дом мне понравился. Обычная изба на три окна, выходивших на палисад и улицу. Сбоку пристройкой прилипли сени. Дом был обшит рейкой, покрашенной в синий цвет, а немного облупившиеся наличники окон были белыми. Крыша крыта свежим шифером. Неплохой сарай, выходивший одной стороной на улицу, и действительно новая банька. Есть водопровод и сливная яма на участке.
Был и небольшой огород, сотки четыре. Хм, картошка посажена, грядки с овощами. Но Алексей сказал, что урожай снимут и заберут прежние хозяева, дом продавали без него. Десяток яблоневых и грушевых деревьев, вишня видна, смородина.
Внутри дом был разделён на две части. В доме была кухня-столовая с печкой: дом отапливался дровами, газ пока не провели, обещают только. Была также передняя, тоже с печкой, которая служила стеной для комнат. И две комнаты в передней, отгороженные дощатыми перегородками. Дом был с мебелью, заходи и живи.
Со двора ворота вели в сарай, где стоял мотоцикл. Вид у него был неплохой, свежий. У Алексея было водительское удостоверение с нужной категорией, и он покатал меня по улочкам. Мне-то было всё равно, но ему хотелось поделиться со мной радостью, так почему не сделать приятное? Я даже восторженный вид принял.
Напоследок Алексей сказал: «Мой дом – твой дом. Благодаря тебе его купил. Так что как в армию уйду, будешь три года тут хозяйничать. Или четыре, если на флот отправят».
После этого Алексей всё закрыл, и мы направились обратно. Дождались своего автобуса и действительно вышли на остановке недалеко от детдома.
Вот так началась для меня новая жизнь. Постепенно я осваивался. Вообще, выскочек никто не любит, а детдомовские тем более. Они видели хорошее отношение ко мне директора и учителей. Хорошо, что травля не началась, мне удалось гасить конфликты в зародыше.
Олимпиады пока проводились только на уровне района, о всесоюзных и речи не шло. Да и маловат я был пока для них, вот дорасту до пятого класса, там видно будет. Что касается учёбы, я был чуть лучше других учеников своего класса, которые были на два года старше меня, но именно что чуть.
Однако языки я схватывал на лету. За учебный год я полностью освоил французский и английский. К тому же продолжал встречаться с учившим меня испанцем, который не так далеко и жил, да и с учителем французского общался на испанском, чтобы практика разговорная была. Писать на этих языках я тоже научился. Оба учителя были мной довольны.
Алексей купил