Читать интересную книгу К востоку от Эдема - Джон Стейнбек

Пожалуй, разницу между двумя братьями можно выразить так. Увидев муравейник на полянке, Арон ляжет на живот и займется наблюдением сложной жизни муравьев. Вот одни тащат добычу муравьиными тропами, другие переносят белые яйца-коконы. Вот два земляка-муравья при встрече касаются друг друга усиками, толкуют о чем-то. Часами будет Арон так лежать и глядеть, поглощенный этой земляной жизнью.

А Кейл, наткнувшись на тот же муравейник, раскидает его ногой и полюбуется на то, как муравьи ошалело борются с бедой. Арону занятно быть частью живого мира; Кейлу же непременно надо этот мир переустроить.

Кейл давно знал, что Арон нравится людям больше, чем он, но научился вознаграждать себя за это: он расчетливо ждал, пока те, кто предпочел Арона, не подставят свою уязвимую сторону — и скрытно бил по ней, а жертва даже не догадывалась, за что ей мстят. И это мщение давало Кейлу радость власти. Сильней, неразбавленней чувства, чем эта торжествующая радость, он не знал. Он не питал к Арону неприязни, напротив, любил его, потому что Арон-то и был причиной этих радостей. Кейл уже и позабыл, что мстит за то, что его любят меньше Арона, — а может, и вообще никогда этого не сознавал. Дошло до того, что он и не желал уже быть на месте Арона — предпочитал свои радости.

Прикоснувшись к руке Арона и ласково с ним поговорив, Абра пробудила в Кейле потребность покарать. Мозг его заработал привычно — стал искать в Абре слабее место, и, вслушавшись в её слова, проницательный Кейл тут же и нашел слабину. Мало кто из детей доволен своим возрастом. Одни хотят быть малышами, другие взрослыми. Абра хотела быть взрослой. Она употребляла взрослые слова, имитировала, как умела, взрослые позы и чувства. С младенчеством она распростилась, а к вожделенной взрослости ещё не подошла. И, уловив это, Кейл получил возможность разрушить её муравейник.

Он знал, что брат провозится довольно долго. Искать коробку, смывать с меха кровь — на это нужно время. И на то, чтоб разыскать тесьму и завязать бантиком. А покамест Кейл начал уже побеждать. Он чувствовал, как слабеет уверенность Абры в себе, и знал, как ослабить её ещё больше.

Наконец Абра отвела взгляд и сказала:

— Что у тебя за манера так пялиться?

Кейл оглядел её с ног до головы — медленно и холодно, как оглядывают, например, стул. Он знал, что так можно и взрослого смутить.

Абра не выдержала:

— Что я тебе музейный экспонат?

— Ты в школу ходишь? — спросил Кейл.

— Конечно.

— В какой класс?

— В пятый.

— И тебе десять лет?

— Одиннадцатый.

Кейл засмеялся.

— Что ты смеешься? — возмутилась она. Кейл молчал. — Что тут смешного? Отвечай же. — По-прежнему молчание. — Думаешь, что ты ужасно умный.

В ответ Кейл опять засмеялся, и Абре стало совсем неуютно. Она сказала:

— Твой брат очень задерживается… Смотри, дождь перестал.

— Он там возится, ищет, — сказал Кейл.

— Кролика?

— Да нет. Кролика искать не надо — кролик мертвый лежит. А он там ловит, а она, наверно, увертывается.

— Кто — она? Кто увертывается?

— Если скажу, он рассердится. Он готовит для тебя сюрприз. Поймал её в пятницу. Она его даже укусила.

— Да кто — она?

— Откроешь коробку — увидишь. Спорим, он тебе скажет, чтобы сейчас не открывала.

Кейл говорил уверенно. Он знал брата. Абра ощущала, что проигрывает — не только это сражение, но и всю кампанию. Она уже ненавидела Кейла. Мысленно она перебирала все обидные, осаживающие ответы, какие знала, — и беспомощно отбрасывала их, чувствуя, что все они отскочат от Кейла, как от стенки горох. Она молча вышла во двор, поглядела, нет ли на крыльце родителей.

— Пойду к ним в комнату, — сказала она.

— Погоди, — сказал Кейл, идя вслед за ней.

Она повернулась к нему, холодно сказала:

— Что тебе?

— Не сердись на меня, — сказал он. — Ты не знаешь, как нам здесь живется. Посмотрела бы, какая у брата спина.

Эта перемена тона сбила её с толку. Кейл уловил склонность Абры к романтическим сюжетам. Он говорил вполголоса, таинственно. И она тоже понизила голос:

— А что такое? Что у него со спиной?

— Вся в рубцах, — сказал Кейл. — Китайца работа.

У Абры пробежал по телу холодок интереса.

— А что китаец? Бьет его?

— Это бы ещё что, — сказал Кейл.

— А почему вы не скажете отцу?

— Не смеем. Знаешь, что будет, если мы скажем?

— Не знаю. А что будет?

Он помолчал, как бы колеблясь, потом покачал головой:

— Нет… Боюсь даже тебе сказать.

В это время, ведя лошадь, Ли выкатил из конюшни высокую, на резиновом ходу, коляску. Мистер и миссис Бейкон вышли на крыльцо и первым долгом поглядели на небо.

— Я потом как-нибудь, — бормотнул Кейл. — Сейчас нельзя — китаец догадается, что я сказал.

— Абра! Быстрей! Мы уезжаем, — позвала миссис Бейкон.

Ли держал нервную лошадь под уздцы, пока миссис Бейкон подсаживали в коляску.

Из дому выбежал Арон, неся картонную коробку, замысловато, с бантиками, перевязанную тесьмой. Протянул Абре.

— Вот, — сказал он. — Не открывай, пока не приедешь домой.

Кейл увидел, как её лицо исказилось отвращением, руки отдернулись от коробки.

— Возьми же, милая, — сказал мистер Бейкон. — Побыстрей. Мы сильно запаздываем. — И, взяв коробку, сунул её Абре.

Кейл шагнул к Абре.

— Я тебе что-то на ухо скажу, — проговорил он и шепнул: — Ты обмочилась со страху.

Она покраснела, надвинула на лицо шляпу. Миссис Бейкон подхватила дочь под мышки и помогла ей сесть.

Ли, Адам и мальчики смотрели, как лошадь взяла бодрой рысью.

Вдруг, ещё до поворота, мелькнула рука Абры, и коробка полетела назад, на дорогу. Кейл видел, как омрачилось у брата лицо, загоревали глаза. Адам ушел в дом; Ли вынес миску с зерном — кормить кур. Кейл ободряюще обнял брата за плечи.

— Я хотел на ней жениться, — сказал Арон. — Я написал ей, вложил письмо в коробку.

— Не горюй, — сказал Кейл. — Я тебе дам пострелять из моей винтовки.

Арон живо повернул к нему голову.

— Никакой у тебя нету винтовки.

— Нету? А что, если есть? — сказал Кейл.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

1

Только за ужином близнецы осознали, что в отце произошла перемена. Прежде он был для них чем-то отвлеченно присутствующим — слышал их, но не слушал, глядел, но словно бы не видел. Не отец, а облако далёкое. Он не научил сыновей делиться с ним своими увлечениями, открытиями, нуждами. Их связью со взрослым миром был Ли — и Ли не только растил, кормил, одевал их и приструнивал, но и сумел привить им уважение к отцу. Ли передавал им веленья этого таинственного отца, — отцовские установления, придуманные, разумеется, самим Ли и приписанные отцу.

За столом — вечером того дня, когда Адам вернулся из Салинаса — Кейла и Арона сперва удивило, а потом и смутило то, что Адам их слушает и задает вопросы, смотрит на них и видит их. Мальчики слегка оробели.

— Вы, я слышал, сегодня охотились, — сказал Адам.

Они насторожились — неожиданная перемена всегда настораживает людей. Помолчав, Арон ответил:

— Да, отец.

— И вернулись с добычей?

Ещё длиннее пауза, и затем:

— Да, отец.

— С какой?

— Кролика застрелили.

— Из лука? Кто же из вас сумел?

— Мы стреляли оба, — сказал Арон. — Не знаем, чья стрела попала.

— Как это вы своих стрел не знаете? — сказал Адам. — Мы в детстве ставили знак на стрелах.

Арон не ответил, боясь угодить в западню. Тогда Кейл сказал:

— Стрела-то была моя. Но мы думаем, она могла попасть в колчан к Арону.

— Как же она там очутилась?

— Не знаю, — сказал Кейл. — Но, по-моему, это Арон застрелил.

— А ты как думаешь? — Адам перевел глаза на Арона.

— Может, и я, только я не уверен.

— Что ж, оба вы ведете дело по-благородному.

Тревога сошла с лиц у мальчиков. Западни, значит, никакой нет.

— А где тот кролик? — спросил Адам.

— Арон подарил его Абре, — сказал Кейл.

— Она его выкинула, — сказал Арон.

— Почему?

— Не знаю. А я хотел на ней жениться.

— Жениться?

— Да, отец.

— А ты не возражаешь, Кейл?

— Да пусть женится, — сказал Кейл.

Адам рассмеялся впервые на памяти мальчиков. Спросил:

— Хорошая она девочка?

— Ещё бы, — сказал Арон. — Ещё какая хорошая. Добрая она.

— Что ж, я рад, что у меня будет такая невестка. Ли убрал со стола и, пошумев в кухне посудой, вернулся.

— А теперь спать, ребята, — сказал он.

Ребята протестующе нахмурились.

— Садись. Пусть и они ещё посидят, — сказал Адам.

— Счета подбиты, — сказал Ли. — Можем просмотреть все цифры ещё сегодня.

— Какие цифры, Ли?

— По дому и по ранчо. Вы сказали, что хотите знать, чем располагаете.